Дермафория

Клевенджер Крэг

– Не в порядке.

– Ты же не знал. Просто у меня пунктик на этот счет. Глупо, конечно.

– Не глупо.

– Глупо. У меня паранойя, а это глупо.

– Твоя паранойя распространяется на огонь вообще или только на свечи? Твой дом от них сгорел?

– Нет, не от них, в том-то все и дело. Мне было четыре года, когда у нас в кухне случился пожар. Мама что-то готовила. С тех пор я как-то с опаской отношусь к некоторым вещам. Ненавижу, например, газовые печи. К свечам относилась

спокойно, пока девушка, с которой мы делили комнату, не устроила пожар. Была под кайфом.

– Так ты сожгла уже два дома.

– Нет, во второй раз ничего серьезного не случилось. У нее сгорели запасы травки, да еще квартира пострадала от воды. А вот с тем пожаром дома все получилось куда как хуже. Наша семья потеряла все. Никто не пострадал, но имущество сгорело полностью.

– А ты где тогда была?

– Смотрела парад.

– Какой парад?

– Мы жили неподалеку от школы, и школьный оркестр часто практиковался в прохождении маршем. Я часто убегала на них смотреть, думала, это и есть парад. Мой личный, каждый день.

– Значит, тебя спас оркестр.

– После второго пожара мне казалось, что я сойду с ума. Не помню точно, но вела себя не вполне адекватно. Подружка рассказывала про меня всем, и один пожарный решил воспользоваться ситуацией, чтобы залезть мне под юбку. Раздобыл мой номер и начал приглашать на свидания. Отстал только через три месяца. И потом парни постоянно рассказывали, что они либо учатся на пожарного, либо мечтают им стать. Как будто я какая-то тюкнутая, всегда готовая пустить слезу при виде человека в каске и с брандспойтом.

– А на самом деле тебя заводили только марширующие оркестры.

– Отправляйся-ка домой. – Ты запустила в меня подушкой.

– Пожалуй, научусь играть на тромбоне.

– Ты маньяк.

– И буду носить шляпу, такую, знаешь, высокую.

– Это кивер.

– Круто.

Ты толкнула меня ногой.

– Проехали. Мне больше нравится туба.

– Вот и хорошо. – Ты поднялась и отправилась в ванную. Мне нравилось смотреть на тебя в темноте.

Когда я проснулся, ты лежала рядом, дыша мне в шею, и комнату постепенно заливал жаркий солнечный свет. Мне предстояло скатать в Техас и вернуться. Ты спала, но сразу же проснулась, как только я попытался выбраться из постели. В чувство меня привел горячий душ. Я прикинул, что должен сделать, и решил, что управлюсь за пять дней.

Перед тем как уйти, я наклонялся поцеловать тебя. Ты отстранилась.

– Ты ведь только вчера вернулся. Так уж надо уезжать?

– Да.

– А задержаться не можешь? Хотя бы на денек?

– Нет. Пожалуйста, давай не будем об этом.

– Всего на один денек.

– Пожалуйста, перестань. Сегодня моя очередь быть серьезным.

Не трогай мою работу. Я позвоню. Буду звонить каждый день. По крайней мере раз в день. Обещаю.

– Пообещай.

– Я уже пообещал.

– Скажи еще раз.

– Обещаю. Буду звонить тебе каждый день.

– Спасибо.

– Я могу называть тебя Светлячком?

Ты кивнула.

– Тогда засыпай, Светлячок. – Я поцеловал тебя и вышел.

* * *

Отто нетерпеливо просигналил еще раз, но при этом продолжал очищать лобовое стекло.

– Ты занимаешь слишком много места на автоответчике. Я же обещал, что буду звонить.

– Ты не звонил весь день.

– Я обещал, что позвоню. И позвонил. Сегодня не было времени, так что звоню только сейчас.

– Не было времени даже на один звонок?

Я был слишком занят, чтобы добраться до платного телефона, с которого мог бы позвонить тебе, не опасаясь, что его тоже прослушивают.

– Не было. И сейчас мне надо идти.

– Ладно. – Холод твоего ответа пролетел по всей линии.

– Ди, я скучаю по тебе. Хочу тебя увидеть. И, конечно, я бы предпочел быть там, а не здесь.

– Так приезжай сразу сюда.

– Надо завернуть домой. Принять душ. А потом сразу к тебе.

– Душ можешь и у меня принять. Твою одежду я постирала.

– Хорошо. – Я был готов на все, лишь бы только закончить разговор. – Но пожалуйста, не присылай больше сообщений, когда меня нет в городе.

Отто снова просигналил. Помигал чистыми фарами. Мы попрощались.

Красный глаз автоответчика мигнул в темноте четырнадцать раз, выдержал паузу и начал сначала. Паниковать не было сил. Я набрал промежуточный номер Уайта, подожил трубку и вдруг услышал снаружи чьи-то шаги. Кто-то постучал, или, может быть, это скрипнул, оседая, дом. Кто-то прошептал мое имя, или, может быть, ветер бросил листья в окно. Я сидел в темноте, ожидая, что стекла вот-вот разлетятся, и в разбитые окна влетят черные солдаты, светя мне в глаза и тыча в лицо дулами автоматов.

Я снова мальчишка. Я прячусь под одеялом от чудовищ со страшными, искаженными и деформированными лицами. Эти лица я вижу ночью в коре деревьев, они склоняются надо мной, ждут, когда я вздохну.

Я на кровати в номере «Огненной птицы». Ты тоже. Я в безопасности.

Еще один стук.

– Эрик?

Ошибки нет, кто-то зовет меня.

Дверной глазок изменил твое лицо. Я отбросил три засова и распахнул настежь дверь. Ты испуганно отступила.