Дермафория
Шрифт:
– Стоп. Подождите. – Да, я разговаривал со светящимися тараканами. – У вас получилось. Не шевелитесь.
Как жаль, что там не было тебя.
Люминесцентные точки сложились в случайную конфигурацию, которая совсем не была случайной, но содержала в себе разрозненные молекулы с теми самыми, нужными мне свойствами. Я подумывал о том, как слепить нечто из отдельных компонентов и предъявить Хойлу просто для того, чтобы выиграть время. Но все возможные комбинации уже прошли апробирование в клубах и прочих заведениях, и ни одна
И вот теперь насекомые показали мне молекулярную связь, казавшуюся столь очевидной и скрывавшуюся так долго. Нужно было всего лишь поставить еще одного зеленого таракана за парой красных, и я знал, как это сделать.
Вот они, крохотные бегающие атомы, думал я, и вдруг в какой-то момент снова ощутил внутри себя большой взрыв, только на этот раз уже без шприца, и понял – вот она, истина. Рядом не оказалось ни одного чистого листочка, а спускаться в лабораторию за блокнотом было некогда, я просто не мог так рисковать. В сумке лежала твоя фотография. Я перевернул ее и торопливо срисовал структуру, закончив за секунду до того, как молекула рассыпалась и перестроилась в витамин А.
Пока у меня были только кусочки, но не целая смесь, однако я уже понимал, как она работает. Скин усиливал восприятие только трех ощущений: боли, давления и температуры. Тонкое взаимодействие этих чувств позволяло создавать симфонию осязания, включающую в себя все мыслимые физические контакты. Побочным эффектом или первичным процессом могло стать блокирование нейротрансмиттеров памяти, но в любом случае осязательное ощущение было реальным. К тому же, если блокируются нейротрансмиттеры памяти, то исчезает и восприятие хода времени, зато память о самом времени будет совершенно иной.
Я ничего не знал о происхождении этого алкалоида, но не сомневался, что смогу его синтезировать. Жуки говорили со мной, и на сей раз настала моя очередь слушать их.
Глава 22
Я воскресил скин из праха и светящихся тараканов – мой прощальный дар Хойлу. Вселенная снова просветлела. Я закончил труд и мог передать Хойлу ключи от сети лабораторий и отойти в сторону. Я с лихвой покрыл все расходы и надеялся, что Хойл будет только рад рассчитаться со мной и попрощаться навсегда. Если столы Стрипа чему-то меня и научили, так это тому, что уходить надо, когда ты на подъеме.
Добравшись до стеклянной будки у заброшенного мотеля, я засыпал в автомат пригоршню монет и набрал твой номер.
– Алло? – хрипловатым со сна голосом сказала ты. Я даже не подумал, что могу тебя разбудить.
– Это я, малышка. Просыпайся.
– Эрик? Где ты? Где Отто?
– Ди, забудь на минутку об Отто.
– Который час? – Меня ослепил свет фар. По шоссе проехал заправщик.
– Не знаю. Уже поздно. Слушай меня внимательно, Ди. Я возвращаюсь. С работой почти развязался.
– Это хорошая новость, милый,
– Не просто хорошая, Ди, а отличная. Я миллионер. Ради этого я и работал. Все сошлось, и теперь у меня есть деньги.
– Я тебя плохо понимаю. Эрик, милый, давай отложим разговор до утра, ладно?
– Нет, Ди, не отложим. Слушай, мне нужно, чтобы ты приехала за мной.
– Где ты?
– Около Палмдейла, на шоссе 138, за Литл-Роком. – Я объяснил, как ехать, рассказал о брошенной заправке и мотеле возле автобусной остановки, где никогда не останавливаются никакие автобусы. – Мне нужно, чтобы ты забрала меня отсюда. Прямо сейчас.
– Эрик, это же так далеко, часа два с половиной, не меньше. На краю света. Что ты там делаешь?
– Все объясню, когда приедешь. Пожалуйста, Ди. Мне без тебя не обойтись. Пожалуйста, приезжай поскорей.
– Эрик, я не знаю, что с тобой случилось, но все как-то странно. Ты так редко звонишь, почти не появляешься, а теперь вдруг хочешь, чтобы я посреди ночи тащилась за тобой чуть ли не в Лас-Вегас.
– Не надо, Дезире. Не начинай все снова. – Я ткнул кулаком в стенку будки. – У тебя моя машина, не забыла? Моя машина. Пожалуйста, окажи мне такую любезность. А потом я отвезу тебя куда только пожелаешь. Куда угодно. Мы могли бы прокатиться в Лас-Вегас.
– Только не в Лас-Вегас.
– Мы могли бы прокатиться в Лас-Вегас, – уже громче повторил я, – снять шикарный номер на пару-тройку дней, а потом улететь куда ты только пожелаешь.
– Звучит заманчиво. Но знаешь, Эрик… Ты меня пугаешь. И Отто нет.
– Знаю.
– Я знаю, что знаешь. И это все, что ты хочешь сказать?
– Что еще, по-твоему, я должен сказать?
– Я думала, он с тобой.
– Был со мной, но сбежал. Может, его уже растерзали койоты.
– Господи, Эрик!
– Извини, Ди, извини. Пожалуйста, приезжай сюда. Я обо всем позабочусь. Мы ждем тебя, я и твоя дворняжка.
– Так он с тобой?
– Да. Я же сказал.
– Эрик… – Ты сказала что-то еще, но слова утонули в шуме пронесшегося грузовика. – И это совсем не смешно. Ты должен заботиться о нем.
– Не беспокойся, он в порядке. И вне себя от радости.
– Нет, Эрик, он не в порядке. Здесь остались его таблетки.
– Наверно, ему без них лучше.
– Черт бы тебя побрал. Перестань надо мной издеваться. Прекрати. Ты можешь хоть раз выслушать меня внимательно? Скажи, что ты с ним сделал? Он же совсем больной.
– А в чем дело?
– Ты бы и сам понял, если бы знал, что он принимает. У него глисты.
Глава 23
Твоя истерия достигает уровня чистого звука, безвоздушного электрического гнева, похожего на запинающийся пронзительный вой факс-аппарата. Пленка рвется, трубка падает на рычаг.