Дерьмовый меч. Дилогия
Шрифт:
– Ну вот, проводи меня и мою свиту в Дольчевитенбург... Ты чего затрясся-то, чего затрясся?
– Мне туда нельзя, моя королева...
– с трудом выдавил из себя Чкал.- Там сердце мое разбилось на тысячу мелких валентинок. И я поклялся никогда не ступать на землю Дольчевитенбурга!
– И кто же так поступил с твоим сердцем?
– осведомилась я. Не слишком-то это было интересно, но монархи должны быть внимательны даже к низшим слоям населения (я все еще мыслила государственно).
Низшие слои населения насупились и безмолвствовали. Я внушительно
Я совсем было собралась поджечь упрямому Икариоту крылышки, а сонливому дракону - кончик носа, как сверху, ржа и лягаясь, рухнул мой верный конь, едва не позабытый фиг знает где в кучевых облаках. За ним с воем на метлах неслись ужасные существа - с зеленой кожей, острыми ушами, кожаными куртками, обезьяньими лапами и оценивающим взглядом. Они явно собирались угнать моего коня! А заодно ограбить меня, Мурмундию Ипритскую! Да кто они такие, эти уроды?
– Разбойникомаги!
– придушенно взвизгнул Чкал и выхватил откуда-то из-под перьев большой магический лук, украшенный человеческими черепами с черными бриллиантами вместо глаз.
– Я буду драться за тебя, моя королева! Я докажу, что верен вассальной клятве!
– Верен он, - заворчала я, привычно выделывая Дерьмовым мечом фигуры высшего фехтования, - а проводить свою королеву в ее новую столицу, небось, не желает. Сердце ему, видите ли, там разбили. И кто разбил, не скажет, хотя не больно-то и интересно, подумаешь...
Пары выпадов Дерьмовым мечом и десятка выстрелов из Чкалова лука хватило, чтобы разбойникомаги, занятые и на небе, и на земле своим главным интернациональным делом - разбоем - поняли: красивую коняшку им никто не подарит, гидроперитовых доспехов с ортоклазами тоже, не говоря уже о смирном ездовом драконе, на котором так удобно возить награбленное в тайную пещеру в горах под названием Оффшоры.
– Бей их! Мочи-и-и-и!!!
– завывал перевозбудившийся Лассаль. Меч ругался на семи древних языках и на трех мертвых. Дракон лишь изредка всхрапывал, пуская дым из ноздрей, но и этого хватало, чтобы замаскировать нас под мирное серое облако.
– Я тучка, тучка, тучка, а вовсе не ваша смерть, - благодушно мурлыкала я, высовываясь из дымовой завесы и рубя подвернувшиеся мне головы. Головы, ойкнув, слетали с плеч и растворялись в тумане. В конце концов меч, опьянев от крови, пьяно икнул и захрапел - точно так же, как Задохлик.
К тому моменту от банды остался один-единственный сопляк, в самом начале боя ушибленный копытом моего коня и потерявший метлу. Теперь он висел, вцепившись в конский хвост, обморочно закатив глазные яблоки под глазные дуги.
– Не убивай его!
– взмолился Чкал.
– Я знаю этого мальчика! Его зовут Поппи Гаттер, он юный магический гений, а не бандит. Наверняка разбойникомаги заставили его напасть на тебя. Смилуйся над ним, прошу!
– А в Дольчевитенбург он нас проводит?
– поинтересовалась я, разглядывая мальчишку. Ничего примечательного в нем не было, кроме шрама на лбу в форме могендовида.
– Не знаю...
– вздохнул Чкал.
– Он ведь совсем еще ребенок. Что ему делать в таком ужасном городе, где нет ни одной магической школы?
– Я бывал в Дольчевитенбурге!
– выпалил юный гений, переползая с хвоста на круп коня.
– Когда мы собирались похитить жену Галоперидола!
– Как? И жену тоже?
– удивилась я.
– Мало вам было его сына, вам еще и жену подавай? Жадным быть нехорошо.
– Наша банда специализируется... специализировалась на похищениях членов правящих семей, - пояснил Поппи.
– Молодая жена Галоперидола должна была стать украшением коллекции, собранной нашим крестным отцом Аль Пустяконе. Обычно похищения проходят без накладок. И тот день обещал быть удачным: мы погрузили в гипнотический сон стражу, обезвредили штатных магов, ворвались в спальню госпожи Галоперидол - и увидели, что спальня пуста. Где в этот момент была Галоперидолша, узнать не удалось.
– Она была со мной!
– рявкнул Чкал.
– Мы хотели бежать вдвоем. Но из-за вашего паршивого налета в городе объявили чрезвычайное положение и ни одно судно не смогло покинуть порт, ни одна лошадь - свою конюшню, ни один рикша - свой велотренажерный зал. А высоты она боится. И не захотела, чтобы я перенес ее по воздуху в крохотную двадцатикомнатную хижину на обрыве утеса - последнее прибежище Икариотов.
– А мы-то решили, что она пряталась в шкафу...
– сокрушенно пробормотал Поппи, наморщив свой могендовид.
– Впрочем, все к лучшему. Теперь ты можешь похитить ее еще раз, намного успешнее.
– Тебе, видать, все равно, на кого работать, а, юный Гаттер?
– ласково спросила я.
– Ты настоящий разбойникомаг!
– Зато с этого момента я работаю на вас!
– ничуть не смущаясь, заявил этот паршивец.
– Со мной воровать намного легче. И перевороты устраивать легче. А уж насколько легче воевать! Я не только колдовать могу, я еще могу быть советником по политическим вопросам.
– Да иди ты...
– сонно пробормотал Дерьмовый меч во сне. Кажется, даже в беспробудно пьяном состоянии старый артефакт ревновал к молодым выскочкам.
Но Поппи не обратил на брюзжание мечи ни малейшего внимания. Он увлеченно пялился вдаль и механически заплетал в косички гриву моего коня. Конь косил огненным глазом, храпел рылом и прядал ухом - в общем, был в полном кайфе. Видимо, в начале пребывания в банде юный Гаттер исполнял обязанности конюха. А сейчас он мечтал стать первым королевским советником.
– Вот если украсть у Галоперидола жену - ему сразу станет не до войны.
– Ему станет не до войны, если вернуть ему сына!
– буркнул конь.