Дерьмовый меч
Шрифт:
Мордевольта бросилась на меня, скрежеща всеми оставшимися жвалами и клыками. Я увернулась, сделав финт и полуповорот. Отбила мечом замах ее щупальца, снова увернулась, снова взмахнула мечом уже вслепую... и внезапно осознала, что стою на самом краю пропасти.
"А ведь до земли 3660 ярдов!" - подумала я. "Это на порядок больше..."
– Не думай!!!
– заорал меч.
– Не смей напрягать извилины! Она только того и ждет! Убей ее, Избранная!
Мордовольта, усмехаясь, щелкнула жвалами, но промахнулась. Я сделала кувырок вперед всей тушкой и чудом ушла от нового удара. Теперь мы стояли напротив друг друга, лицом к лицу, а сзади нас была глубокая Мариинская впадина.
Глаз
– Мочи стерву!!!
– заорал Дерьмовый меч, когда я могучим броском швырнула его прямо в голову Мордевольты. И попала.
Колдунья-паучиха, не веря сама себе, покачалась на краю пропасти, но не удержавшись, оступилась и с жутким криком:
– А-А-А-А-А!!!
– полетела вниз.
– Я всегда говорила, что надо носить каблуки и не задумываться по всяким пустякам, - устало буркнула я, подтягивая к себе меч и вытирая его о камни.
Зло было повержено.
Потуга тридцать четвертая - и последняя
Следующая неделя ознаменовалась непрерывной руганью. Ругались наши с Розамундом родители из-за списка персон грата и нон-грата: Инсолемния, перенявшая от своих друзей-вампиров множество дурных привычек, литрами пила кровь из бедного Финлепсинчика, раскрывшего свое нежное сердце Синдарелле, сестрице Розамунда. Ругались Розамунд с Синдареллой: сестрица моего суженого норовила опробовать на мачехе заклятье "Молчисукасвекровь", а Розамунд запрещал, заявляя, что это приведет к сложностям геополитического плана. Ругались Галоперидол с Менькой из-за попыток папаши сэкономить на коронационных торжествах, объединив их со свадебными: Менька замучилась объяснять, что на одних только магнитиках государство отобьет все затраты. А календарики, флажки, бейсболки, футболки, переднички и слюнявчики с портретами королевской четы и коронационными символами пойдут в зачет не только казне, но и всем неузнаваемо похорошевшим мерчандайзерам мира! И, наконец, ругались мы с Розамундом.
Только наследственно-ангельский характер помогал мне терпеть полную индифферентность этого маменькиного сынка, забившего на самые важные вопросы. Ему было плевать, что невеста заказала платье цвета "белые пляжи Бали", а ей - то есть мне - пошили наряд из тряпки "белые берега Лупьи", как будто вокруг - республика Тыва, блин! Разве можно выходить замуж в платье цвета Тывы? Оно же полнит! Но Розамунд, с его мужским эгоизмом, только и делал, что страдал фигней. И в частности, налаживал взаимопонимание между народами - ипритским и галоперидольским. Как будто этого не могло сделать свадебное платье правильного цвета!
В конце концов, досуха отжатая в соковыжималке коронационных торжеств и венчания в Зюйдминстерском аббатстве, я пришла в себя в узком кругу семьи - за пиршественным столом на три тысячи персон грата, среди людей (и нелюдей) доверенных, проверенных и приближенных.
– Сто шийсят дивятый тост по регламенту принадлежит гномам!
– бурлил коротышка с четырьмя косами и бородой, заменявшей ему салфетку.
– Нет, эльфам!
– шипел в ответ красавчик, чьи острые уши копьями торчали из шевелюры.
– Вам, эльфам, и так уже все принадлежит - и королева, и Мухобойский лес, и горы Оффшоры...
– мстительно щурился бородач.
– Но вам все мало! Вы нас еще и голоса лишить хотите!
Розамунд, конечно, слышал, что среди гостей начинается скандал - и всем своим видом демонстрировал: нам, эльфам, как татарам, все равно. Мы заняты более важными вещами. Например, скорбим по утраченной холостяцкой свободе. И лепим из хлебного мякиша статую Свободы с кубком эльфийского выдержанного бурдо 1113 года в качестве факела. И на лице у нас написано: не бродить уж нам ночами, хоть душа любви полна. Думать такое на собственной свадьбе - да еще напоказ гостям... Ну я тебе покажу, котяра, дай только до брачных покоев добраться. Узнаешь, что такое счастливая семейная жизнь. Узнаешь - и альтернатив не захочешь!
Только отчего же мой взгляд все чаще останавливается на Дерьмовом мече? Начищенный практически до блеска, с подновленной рукоятью и выровненной гардой, щедро политый дезодорантом, увешанный магическими артефактами, он лежал на видном месте, по соседству с моим боевым бронелифчиком. И взор мой туманился при виде них. Оружие и доспехи героя. Героини. Мурмундии Неистребимой. Под таким именем я войду в историю. Мой бурный квест окончен. Отныне и навсегда - в каждой спальне замка по сортиру и джакузи, в кажном углу золочена кровать, массажистка и маникюрша дежурят круглосуточно, в конюшне тридцать восемь карет для поездок на любую дальность расстояния - каждая на рессорах и у каждой на сиденьях подушки, подушки, подушки. Разве не об этом я мечтала, неделями не слезая с конской и драконьей спины? Конечно, об этом!
Поманив к себе Гаттера (вовсю занятого демонстрацией ловкости рук ипритскому кабинету министров), я шепнула своему верному воришке пару слов. Новый министр финансов понимающе кивнул, сбегал и принес Дерьмовый меч. Я поставила добрый старый артефакт рядом с троном. Ладно, пусть бронелифчик, символ моего легкомыслия, останется лежать где лежал. А меч пусть будет под рукой, а то мало ли что...
– Ваше величество!
– по-семейному, несмотря на царящий в зале официоз, обратился ко мне папенька.
– Мы же с вами среди друзей! Злоключения позади, верные люди сплотились вокруг трона, а когда вокруг столько бдительной стражи...
– ...опасность сверху!
– раздался вопль премьер-министра, достопочтенной госпожи Текел-Фарес.
Не тратя время на то, чтобы таращиться вверх и выяснять, кому еще приспичило доставить мне проблемы, я вслепую схватила меч и не глядя выбросила вверх - с силой Свободы, рекламирующей мороженое в рожке. Оказавшись там, где ему и следовало быть, Дерьмовый меч со скрежетом и тихим удовлетворенным "йессс!" что-то пронзил над самой моей головой. И целый душ крови пролился на высокую прическу от ведущего стилиста, на платье, таки сшитое из ткани нужного оттенка, на туфли из скорлупы жемчужной птицы с пряжками из ценного камня разочароита... Вся в кровище, стояла ее королевское величество Мурмундия Неистребимая, высоко и гордо держа свой волшебный меч. А на лезвии бессильно обмякла мертвая Мордевольта Винторогая. Совершившая последнее покушение на своего врага, спустившись с потолка на паутине, незаметной среди тысяч праздничных гирлянд.
Именно так и спаслась ненавистная паучиха, падая в глубочайшую пропасть с высочайшей вершины ипритского королевства - своевременно зацепившись паутиной за выступ скалы и провисев без единого звука достаточно долго, все время моего триумфального спуска в долину. Потом в душе Мордевольты, похоже, не осталось ничего, кроме жажды мести. Потеряв возможность околдовать меня или моего отца, заполучить ипритский трон для своего недоноска, она решила по крайней мере испортить свадьбу, убив невесту. Ха!