Десант стоит насмерть. Операция «Багратион»
Шрифт:
— Стой! Под пулемет! — крикнул Незнамов.
Женька с досадой сообразил, что нужно было определиться сверху, но тело уже катилось по склону, сапоги зарывались в рыхлый песок. Земляков чудом не навернулся, устоял, балансируя все-таки чертовски непривычным штыкастым карабином, выбежал на дорогу. Чувствуя, что стреляют именно по нему, успел увидеть дальше по дороге разбитую машину и еще какие-то механизмы — те были еще подальше, — упал, закатился под прикрытие катков самоходки. Рядом, скорчившись, лежал человек: промасленные штанины комбеза — Захар, заряжающий. Сбоку от самоходчика ДТ, не устоявший на неуклюжих сошках, с десяток гильз…
— Жека, ты вообще олень! — с ходу в следы гусениц рухнул Незнамов, не медля потянулся за ручником. — По сторонам хоть иногда
— Не успел, — оступившись на снарядной гильзе, Женька запрыгнул внутрь самоходки — половинка «калитки» висела искореженная. Гарь и запах горячего металла, лейтенант с неестественно повернутой головой и блестящим, вишневым от крови погоном, дымящаяся гильза на его коленях. Неузнаваемое лицо наводчика: нос и рот сплошь в пузырящемся, черно-красном:
— Москвич? Осколочный давай.
Укладку Женька уяснил еще тогда, в пути, — извлек девятикилограммовое тело выстрела.
Волжанин наводил, лихорадочно крутя маховики:
— Колпачок сверни…
— Я ж…
Окровавленные руки выдернули снаряд, волжанин фыркнул, обдавая густыми брызгами, свернул головку снаряда:
— Эх… Ребят хоть убери…
Лязгнул затвор орудия. Невольно втягивая голову в плечи, Женька подхватил под мышки безвольное тело лейтенанта… Выстрел! Откатом вроде и не задело, но живое и мертвое тела разом вывалились из «калитки». Женька, упираясь каблуками в песок, оттащил мертвого командира под брюхо машины. Незнамов, дав короткую очередь из ручника, коротко оглянулся:
— Жека, диск у них глянь…
Земляков, смутно осознавая, что и с другой стороны самоходки кто-то стреляет — видно, партизаны подтянулись, — полез обратно. Наводчик, фыркая, работал: снаряд — затвор — снова к прицелу. Женька выколупывал из укладки толстые пулеметные диски…
— Прикрывай, разведка, прикрывай, — невнятно выплевывал волжанин. — Сейчас я ее…
Вываливаясь с дисками, Женька расслышал странный свист — это ж болванка. Впритирку прошла…
На дороге горела машина, замер подбитый броневичок, стреляли залегшие в кюветах немцы. Дальше задрала станину разбитая противотанковая пушка. Еще дальше метались за низким щитом немцы — уцелевшая Рак 35/36 [64] продолжала отчаянную дуэль с русской самоходкой…
64
Рак 35/36 (panzerabwehrkanone 35/36) — 3,7-см противотанковая пушка образца 1935/36 года.
…Как оно кончилось, Женька помнил смутно. Волжанин выпустил еще один осколочный — из грохота лязгнула-выплюнулась очередная гильза, и наводчик навалился животом на замок:
— Не вижу. Ушли, кажись…
Вытаскивали наводчика вдвоем — Незнамов успокаивающе бормотал:
— Не дергайся, братан. Сейчас санитара…
— Да я что, — волжанин булькал кровавой кашей. — Мехвода у нас порвало. Мы только разворачиваться начали. Чуть-чуть не успели…
— На списание, — пробормотал Коваленко. — И ее, и меня, да и вас всех, гусары, мля… Всё, пошли.
Женька в последний раз оглянулся на «двадцать третью» — «брезентовый фердинанд», пронзенный болванкой практически насквозь, с двумя выбитыми катками, казался совсем маленьким. Не сгорел, свой долг выполнил до конца. Об этом и надлежит помнить. А как мехвода кусками вынимали, вспоминать не надо. Потому что продуктивно работать, зная, что и с тобой может такое случиться, сложно.
Бывают бои удачные, бывают неудачные. Бывают просто бои, точной классификации трудно поддающиеся. Фрицев, собственно, остановили и отбросили. Первоначальным успехам немцы были обязаны неожиданным и наглым действиям группы автоматчиков, без выстрелов просочившихся между партизанскими постами и атаковавших минометную батарею и опорный пункт на высоте. Дерзкие такие гансы, явно не из тыловиков. Далее противник собирался прямо по
Серега-наводчик, наверное, выживет. Остальной экипаж, здесь, у высоты, и останется. И партизаны-минометчики, и ординарец партизанского усача-комбата. И останется лежать над рекой Свислой человек из совсем иного времени. Да, время иное, а земля его, белорусская.
Так бывает. Тренированный боец, знающий, умелый, выносливый. Немного зарывающийся, горячий, но это бы вскоре прошло. Двигался хорошо, быстро, а увесистый потертый МП-38 [65] как взял, так словно только с ним годы службы и проходил. Только осколку все равно, какой ты быстрый и как метко стреляешь. Ведь сущая ерунда — минка в девятьсот грамм весом. Пукалка, уже снятая с производства. Атавизм. Это если осколок тебе в голову не прилетает…
65
МП-38 (сокр. от нем. Maschinenpistole) — немецкий пистолет-пулемет образца 1938 года.
Лейтенанта Родевича похоронят здесь. Коваленко отдал замполиту записку: «Разведчик л-т Скульптор Н. Н.». Ни настоящей фамилии, ни номера части. Ну, хоть похоронят нормально.
У Гнатовки постреливали, но вяло — немцы-тыловики, еще не очень осознавшие ситуацию, в которую угодили, вяло прощупывали нашу оборону. Впрочем, опергруппу «Рогоз» эти дела уже не касались.
Вел группу уверенный проводник Коля. Двигались вдоль реки, с намерением переправиться на восточный берег у кромки болота. Далее придется порядком отшагать по топям, но резерв времени имеется. Женька двигался в середине цепочки, следом за младшим проводником. Мальчишка шагал размеренно, перевесив неудобную винтовку поперек груди. Неожиданно обернулся:
— Танк ваш жалко. Нам бы в отряд пару таких.
— Шагай, бронетехник, — посоветовал шедший замыкающим Нерода. — Дочапаем, мы тебе рекомендацию в гвардейский полк прорыва напишем. Будешь на самых тяжелых дурах разъезжать.
Пацан цыкнул-сплюнул на куст колючего бодяка и больше не оборачивался.
ГЛАВА ПЯТАЯ
«Рогоз» и Жабы
26 и 27 июня.
Оперативная обстановка:
В 9 часов прорвана оборона противника на западном берегу реки Добрица. 95-я и 108-я танковые бригады стремительно наступают вдоль большаков на Старцы. Наши танки настигают плотные колонны немецких тылов и артиллерии и идут сквозь них. На дорогах хаос и паника: немцы рассеяны, прячутся в лесах, массово сдаются в плен. Движение наших танковых бригад в большей степени затрудняет не сопротивление противника, а завалы и пожары: немцы спешно подрывают и жгут матчасть, расстреливают лошадей.
11 часов: взята Барчица, восстановлена подорванная противником переправа, преследование противника продолжено.
17 часов: танки 95-й бригады с ходу врываются в деревню Старцы и поворачивают к юго-западу. Подтягиваются основные силы 9-го танкового корпуса.
19 часов: взята Титовка. Ночью будут перерезаны все шоссе и захвачена переправа на восточной окраине Бобруйска. Корпус занимает круговую оборону.
К исходу дня части 35-го СК форсированным маршем выходят к шоссейной дороге Могилев — Бобруйск и перехватывают ее.
Город Жлобин взят, войска 48-й армии выходят на линию Озеры — Кривка — Пристань — Щедрин.
Утром кольцо вокруг частей 35-го и 41-го немецких корпусов, оказавшихся в районе Бобруйска, замкнется. В течение 27 июня немецкое командование сориентируется и предпримет попытки вывести войска из окружения, прорываясь на север и северо-запад.