Десант в прошлое
Шрифт:
Только так, создав большой парк прецизионных станков, мы могли перешагнуть в области технологий через весь двадцатый век и приступить к изготовлению технической продукции двадцать первого века, пусть и не в виде самых современных образцов. Мы не могли взять из двадцать первого века ничего, кроме наших знаний, а это могли сделать только учёные и инженеры-конструкторы, которым будут помогать высококвалифицированные рабочие. Ну, а если мы сумеем сделать так, то тогда посмотрим, как будут выглядеть на нашем фоне валары. Думаю, что прикарманив их космический корабль, людям планеты Земля удастся в конце концов добраться до Валарии и вправить там кое-кому мозги, но для этого нам нужно будет сделать нечто немыслимое — вправить мозги землянам. А вот эта задача была куда сложнее, ведь
Мы выходим на рассвете, из Сахары дует ветер,
Поднимая нашу песню до небес,
И только пыль под сапогами, с нами Бог и с нами знамя,
И тяжелый карабин наперевес.
Командир у нас хреновый, несмотря на то, что новый,
Только нам на это дело наплевать,
Было б выпить, что покрепче, ну а дальше будет легче,
Все равно с какой холерой воевать.
Вот из наших кто-то помер, без него сыграем в покер,
Эту смерть мы как-нибудь переживем,
Есть у каждого в резерве деньги, водка и консервы,
И могилы, занесенные песком.
Говорят, я славный малый, скоро стану генералом,
Ну, а если я не выйду из огня,
От несчастия такого ты найдешь себе другого
И навеки позабудешь про меня.
Маслом смажу я "Винчестер", собираюсь честь по чести,
Враг разбит и не оправится вовек,
Я всегда в себе уверен, отступать я не намерен,
Я не кто-нибудь, я — белый человек.
Как это ни странно, но последняя строка этой песни — я не кто-нибудь, я — белый человек, заставила меня по-новому взглянуть на нашу собственную, мессианскую роль во всей этой нашей истории с десантом в прошлое. Когда-то я бесился, слыша о бремени белого человека и, как мне кажется, правильно делал, поскольку тогда мне на ум приходили одни только зверства белых колонизаторов. К девятьсот пятому году белыми людьми в мире уже было совершено огромное количество преступлений против многих народов Азии, Африки, Северной и Южной Америки, но кое-что мы всё же могли предотвратить. Например немецкий геноцид в отношении племени гереро в Юго-Западной Африке и не дать уничтожить его почти полностью в концентрационных лагерях. Как это сделать я ещё не знал, но думал, что проще всего будет взять и выкупить этих несчастных.
В тот момент я уже практически определился, где нам будет удобнее всего тайно создать новые индустриальные центры. Самым лучшим вариантом было обосноваться не в России, а в Венесуэле, там мы могли добывать и перерабатывать нефть, в Бразилии, эта страна интересовала меня прежде всего своими плантациями гевеи, а также Аргентина — страна животноводов. Во всех трёх странах в девятьсот пятом году ещё имелось немало свободных земель и при наличие большого количества золота, мы сможем договориться с местными властями, благо это уже были президентские республики, а у нас имелись опытные разведчики говорящие не только на испанском, но и на португальском языке. Их мы могли внедрить в местную среду кабальеро и идальго, чтобы они стали нашими проводниками. В первую очередь я всё же хотел сделать все страны Южной Америки экономически развитыми, чтобы они могли самостоятельно противостоять диктату своего северного соседа на первых порах, пока мы будем разбираться с западноевропейскими колониальными захватчиками.
Вот потому-то я и думал, что двадцать пять тысяч скотоводов-гереро пригодятся нам в Бразилии, где мы сможем дать им образование и потом, вернувшись на родину, займутся созданием независимого государства вместе с немецкими колонистами. Тогда я думал — если привести их в чувство и привить им любовь не только к Гёте и Шиллеру, но ещё и к людям с другим цветом кожи, то это им же самим пойдёт на пользу, но ещё не знал, с какими трудностями нам всем придётся столкнуться. Ну, проблема гереро была ещё не самой острой и принципиальной, но во время подготовки мне казалось, что мы сможем решить её всего лишь раскупорив кубышку с золотом.
Глава 6
Выбор тела и подготовка к переходу
Первоначально, когда я только узнал о том, что ментальный шлем может отправить моё сознание со всеми знаниями, умениями и навыками (про душу я специально ничего не стану говорить) в далёкое прошлое, мне показалось, что должна произойти самая банальная рокировка, как в шахматах. Не тут-то было. Оказывается, всё было одновременно и сложнее, и проще. В общем когда я окончательно во всём разобрался, а это произошло уже в начале две тысячи пятнадцатого года, то понял, что после того, как темпоральная матрица сознания каждого из нас наложится на сознание выбранного нами парня, то нельзя сказать, что это убьёт его полностью. Сознание реципиента быстро угаснет, как бы погрузившись в глубокий, непробудный сон, но при этом его память, умения и навыки сольются с моими собственными и просто станут моим благоприобретённым достоянием.
Когда я рассказал об этом своим друзьям, раздался очень громкий, наверно было слышно даже в Солигорске, дружный и единодушный вздох облегчения. Что же, вот тут я был полностью согласен с ними. Какой бы важной не была наша миссия, но мне всё же претила сама мысль о том, что ради спасения Человечества я буду вынужден прервать чью-то жизнь и то, что этот человек должен был вскоре погибнуть, не являлось оправданием. Если реципиент в результате подселения к нему в голову новой личности просто уснёт и станет видеть и ощущать, словно бы во сне, что он внезапно обрёл новые знания и стал активно их использовать на благо всему Человечеству, так это же будет просто здорово. Как только я известил народ об этом и снял с головы шлем, ко мне подбежала Оля, расцеловала и сказала смеясь:
— Вот видишь, Фома неверующий, ты и есть то самое единственное звено, которое связывает нас с ними. Вот потому-то ты и должен быть нашим командиром, Коленька.
— С чего это вдруг? — Удивился я — На моём месте мог бы оказаться кто угодно и от этого никому не стало бы хуже.
Однако Оля нашла, чем возразить:
— Коля, это мог быть только ты. Пойми, ведь это же ты Маркони, а не я или Айболит. Это ты привёз из Африки детектор и он всегда лежал у тебя в мастерской на видном месте. Ну, а кроме того наши ребята верят в тебя только потому, что ты никогда не станешь диктатором и это самое главное. Поэтому успокойся и не сомневайся в своём праве отдавать нам всем приказы. Понятно?
— Непонятно, — заупрямился я, — этими шлемами я и так прекрасно обеспечу любого, кто заменит меня и… — Не договорив, я умолк и со вздохом признался. — Да, признаться, имеются и другие причины, чтобы я и дальше оставался вашим командиром, Оленька. Ладно, давай баиньки. Завтра утром я снова расскажу вам кое-что интересное о ваших шлемах и мы начнём готовиться к переходу.
Как Оля не пыталась выбить из меня, о чём это я ей сказал, у неё ничего не вышло. С моей же стороны это была просто маленькая месть и моей девушке после завтрака и прогулки пришлось забраться на своё кресло и надеть шлем, чтобы узнать ещё одну новость. Пусть и не в полной мере, но мы всё же могли воздействовать на прошлое. К тому же не физически, а ментально и сделать это было довольно несложно. Нужно было всего лишь слегка изменить настройки ментального шлема и он становился "говорящим". После этого было достаточно подойти к нужному субъекту и, коснувшись любой частью шлема его головы, сказать ему что-нибудь хорошее, чтобы начать мысленный, практически телепатический разговор. Если при этом включить монитор компьютера, то субъект сможет увидеть изображение, выведенное на экран. Правда, нам нужно быть при этом предельно осторожными и не входить в контакт с теми, кто тут же начнёт вопить от ужаса, мол в меня вселились бесы. Входить в такие контакты следовало не ранее, чем за три месяца до нашего прохода в прошлое, то есть начиная с двадцатого января тысяча девятьсот пятого года и только в том случае, если субъект отзывался.