Десять меченосцев

Ёсикава Эйдзи

– Ничего удивительного, – ответил Кодзиро. – Оно получает всего триста коку риса, а Мунэнори живет на семейные средства.

Кодзиро внимательно изучил дом снаружи. Глинобитная стена спускалась вниз по склону и терялась в густом кустарнике. Двор, верно, очень большой. За домом виднелась крыша еще одного строения, скорее всего додзё.

– А теперь ступай и сообщи Ядзибэю, что если я не вернусь вечером со старухой, значит, меня нет в живых, – сказал Кодзиро своему спутнику.

Кодзиро никогда не помышлял о поединке с Мунэнори ради того, чтобы продемонстрировать

свое превосходство. Стиль Ягю был утвержден как официальный при доме Токугавы, поэтому Мунэнори имел полное право пренебречь вызовом какого-то ронина. Оно Тадааки принимал любой вызов.

В отличие от стиля Ягю стиль Оно был практичным, поскольку преследовал цель уничтожить противника, а не блистать фейерверком приемов. До сего дня никто еще не победил Оно, которого единодушно считали сильнее Мунэнори, хотя положение последнего было несравненно выше. Осмотревшись в Эдо, Кодзиро решил, что настанет день, когда он постучится в ворота Оно.

Нумата Кадзюро нашел Тораноскэ в додзё, где тот показывал прием младшему ученику.

– Он здесь, во внешнем дворе, – прошептал Нумата, подбежав к Тораноскэ.

– Кто? Кодзиро?

– Да, появится с минуты на минуту.

– Быстрее, чем я предполагал. Мы здорово придумали, захватив старуху в заложницы.

– Что делать? Кто его встретит? Он пришел один, от него можно ждать любой выходки.

– Приведи его в додзё. Я сам его встречу. А вы пока держитесь в стороне.

– Хорошо, что нас много, – пробормотал Кадзюро.

Он оглядел додзё, с радостью увидев лица Камэи Хёскэ, Нэгоро Хатикуро, Ито Магобэя. Помимо них было еще двенадцать учеников школы, которые не догадывались, зачем Тораноскэ хочет завести Кодзиро в додзё.

Один из двух самураев, которых Кодзиро убил около харчевни «Дондзики», был старшим братом Тораноскэ. Покойный брат пользовался дурной славой в школе, но по законам кровной мести Тораноскэ обязан был отомстить убийце.

После похищения Осуги все поняли, что рано или поздно Кодзиро явится в школу. Решили избить его до полусмерти, отрезать нос и привязать к дереву на берегу реки Канда, выставив на всеобщее обозрение.

Ученики освободили центр додзё и стали ждать. Никто не являлся. На лицах учеников появилась растерянность. Некоторые уже теряли терпение, но в это время послышался шум – кто-то бежал к додзё. В створке сёдзи появилось лицо еще одного ученика.

– Не ждите! Кодзиро не придет, – объявил он.

– Его только что видели здесь. Куда он подевался?

– Он в доме учителя. Они беседуют в комнате для гостей.

– В доме учителя? Не врешь? – переспросил Тораноскэ, не скрывая тревоги. Он опасался, что Тадааки узнает о некоторых подробностях гибели брата, о которых Тораноскэ предпочел умолчать. К тому же до Тадааки дошли слухи о похищении Осуги.

– Не веришь, посмотри сам! – обиделся ученик.

– Наваждение какое-то! – простонал Тораноскэ.

Его товарищи угрюмо смотрели на него, ожидая каких-нибудь действий с его стороны.

Молчание прервал девичий голос:

– Скорее в сад!

Гость сражается с дядей!

Это была Омицу, официально считавшаяся племянницей Тадааки, но про нее говорили, будто на самом деле она – внебрачная дочь Ито Иттосая. Тадааки занялся воспитанием дочери своего учителя, объявив ее родной племянницей.

– Гость и дядя говорили все громче и громче, и наконец… Дядя, может, вне опасности, но… – едва сдерживая слезы, говорила девушка.

Ученики бросились в сад, сломав запертую бамбуковую калитку.

Посреди обширной поляны застыл Тадааки, держа на уровне глаз верный меч работы Юкихиры, а Кодзиро занес над ним Сушильный Шест. Воздух дрожал от напряжения. Торжественный для истинного самурая момент, когда обнажался меч и веяло холодом смерти. Ученики, как по команде, остановились, но потом трое медленно двинулись за спину Кодзиро.

– Назад! – рявкнул на них Тадааки. В его голосе не было и следа отеческих интонаций, к которым привыкли ученики.

Тадааки выглядел лет на десять моложе своих пятидесяти четырех, он был крепкий, подвижный, невысокого роста. Седина не тронула его волос.

Кодзиро пока не нанес ни одного удара, вернее, не смог, но Тадааки уже разгадал в нем бойца чудовищной силы. «Второй Дзэнки», – с содроганием подумал Тадааки.

Изо всех противников, с которыми за свою жизнь сходился в бою Тадааки, лишь Дзэнки мог сравниться с Кодзиро по самоуверенности и мастерству. Но это было давно, в дни молодости Тадааки, когда он странствовал со своим учителем Ито Иттосаем. Дзэнки был сыном лодочника из провинции Кувана и тоже учился у Иттосая. Растущее мастерство Дзэнки доставило много огорчений учителю, потому что причиняло людям одни неприятности. «Дзэнки – непростительная ошибка в моей жизни, – сетовал Иттосай. – С каждым днём я замечаю все больше отвратительных черт в нем. Это чудовище непереносимо моему взору».

Дзэнки показывал Тадааки, кем не следует быть. В конце концов они столкнулись в поединке на равнине Коганэгахара в Симосе, и Тадааки убил Дзэнки, после чего Иттосай выдал Тадааки свидетельство о владении стилем Ито и подарил книгу секретов.

Дзэнки несмотря на безупречное фехтовальное мастерство подвел недостаток воспитания. Кодзиро получил хорошее воспитание. Его образованность и живой ум ощущались во всех его боевых приемах.

«Мне не выиграть этого боя, – думал Тадааки. – Мой час, похоже, настал».

Неподвижно стоя друг против друга, фехтовальщики тратили много сил. Пот градом катился по их лицам, кожа сначала побледнела, а потом приобрела синеватый оттенок. Мечи застыли, готовые в любой момент нанести смертельный удар.

«Все», – сказал себе Тадааки и сделал несколько шагов назад. Они договорились с Кодзиро не драться до конца, имея возможность признать свое поражение без кровопролития. Кодзиро, однако, бросился на противника, как хищный зверь, и хотя Тадааки успел пригнуться, Сушильный Шест срезал с его головы пучок волос. Ответным ударом Тадааки отрубил кусок рукава от кимоно Кодзиро.