Десять меченосцев

Ёсикава Эйдзи

Иори решил идти в Титибу, чтобы доставить письмо Кодзиро, и только теперь вспомнил про коня. Он громко засвистел, подзывая коня и прислушиваясь, не раздастся ли топот копыт. Ржание донеслось со стороны пруда, но когда Иори добежал туда, то не увидел ни коня, ни пруда – туман сыграл с ним злую шутку.

В одиночестве, на безлюдной поздней осенью равнине, Иори грустил, подобно траве, воде, стрекозам. Из глаз его полились слезы, но это были светлые, облегчающие душу слезы. Обратись к нему сейчас кто-нибудь,

нет, не человек, а звезда или дух равнин с вопросом, почему он плачет, Иори не ответил бы. Он мог бы только сказать, что часто плачет от одиночества среди равнины.

Слезы сняли тоску с сердца мальчика. Он почувствовал умиротворяющую ласку земли и неба. Иори взбодрился и повеселел.

Фигуры пешего и конного возникли на фоне заходящего солнца.

– Не Иори ли там?

– Похоже, он.

Иори обернулся на голоса.

– Учитель! –закричал он, бросаясь к всаднику.

Добежав до Мусаси, он вцепился в стремя, боясь, что все ему грезится.

– Почему ты здесь один? – спросил Мусаси.

Звучал знакомый ласковый голос учителя, по которому истосковалась душа мальчика. Мусаси сильно осунулся, а может, игра вечерних теней делала его лицо худым.

– Я собирался в Титибу…

Иори узнал своего коня.

– Конь бродил один на лугу у реки, – смеясь, объяснил Гонноскэ. – Я решил, что бог равнин послал его Мусаси. Кстати, такое седло может быть только у самурая с доходом не менее чем в тысячу коку риса.

– Конь вообще-то не мой, а Синдзо, – объяснил Иори.

– Ты все еще живешь в их доме? – спросил Мусаси; спешиваясь.

– Такуан отвел меня туда.

– А как наш новый дом?

– Готов.

– Можно возвращаться к себе.

– Учитель… Почему вы такой худой?

– Я некоторое время занимался медитацией.

– Как вам удалось освободиться?

– Гонноскэ расскажет. Могу лишь добавить, что боги не оставили меня в беде.

– Не волнуйся, Иори, – вмешался Гонноскэ. – Никто теперь не сомневается в невиновности Мусаси.

Иори начал рассказывать про разбойников, Дзётаро и их встрече, о «мерзкой старухе»… Здесь он вспомнил про письмо.

– От Кодзиро? – удивился Мусаси. – Где ты его видел?

– В деревне Нобидомэ. Старуха вместе с ним. Он сказал, что направляется в Будзэн. С ним был отряд самураев Хосокавы… Учитель, будьте начеку, он – опасный человек.

Мусаси кивнул, засовывая нераспечатанный свиток во внутренний карман кимоно.

– Кодзиро очень сильный, правда? – продолжал Иори, считая, что Мусаси не прислушался к его предупреждению. – Почему он против вас?

За разговором они не заметили, как добрались до отстроенного заново дома. Иори побежал в деревню раздобыть еды, а Гонноскэ принес воды и развел огонь в очаге.

Весело потрескивал огонь, и было отрадно видеть всех живыми и здоровыми. Только сейчас Иори

заметил свежие шрамы на шее и руках Мусаси.

– Откуда они? – удивился Иори.

– Пустяки! Коня накормил?

– Да, учитель.

– Завтра вернешь его хозяину.

Иори поднялся на заре, чтобы до завтрака покататься верхом. Показавшееся из-за горизонта солнце привело его в восторг.

– Учитель, вставайте! – бросился он к дому. – Оно такое же, как и в горах Титибу. Огромное, сейчас оно покатится по равнине. Гонноскэ, пора вставать!

– Доброе утро! – сказал Мусаси, выходя из рощи, где он совершал утреннюю прогулку.

Взволнованный Иори не захотел даже завтракать.

– Я поехал! – крикнул он, хлестнув коня.

Мусаси долго наблюдал, как лошадь с всадником неслась навстречу солнцу, постепенно уменьшаясь, пока не превратилась в точку, растворившуюся в огненном диске.

Врата славы

Садовник поджег собранные листья и отпер калитку, прежде чем идти завтракать. Синдзо был уже на ногах. День он начал, как обычно, с чтения китайских классиков, а потом занялся фехтованием. Умывшись у колодца, он отправился в конюшню.

– Конюх!

– Да, господин!

– Гнедого все еще нет?

– Нет, но я больше беспокоюсь о мальчике.

– Не волнуйся. Он вырос в деревне и не пропадет.

Пожилой привратник сообщил Синдзо, что группа молодых людей ожидает его в саду. Синдзо поспешил в сад.

– Давно мы не виделись! – обратился к Синдзо один из самураев.

– Как я рад, что мы снова вместе! – ответил Синдзо.

– Как здоровье?

– Великолепно, как видишь. Что вас привело сюда в столь ранний час?

Пятеро бывших учеников Обаты Кагэнори – сыновья гвардейцев сёгуна или конфуцианских ученых – обменялись многозначительными взглядами.

– Поговорим вон там, – указал Синдзо на поросший кленами пригорок.

Молодые люди окружили костер из листьев, разложенный садовником.

– Говорят, что это дело рук Сасаки Кодзиро, – сказал один из самураев, указывая на шрам на шее Синдзо.

Синдзо промолчал.

– Мы собрались по поводу Кодзиро, – продолжал молодой человек. – Вчера мы узнали, что он убил Ёгоро.

– Я этого ждал, – сказал Синдзо. – Доказательства у вас есть?

– Косвенные. Тело Ёгоро нашли у подножия холма Исараго, за храмом. Дом Какубэя как раз на этом холме, а Кодзиро живет у него.

– Ёгоро мог один пойти к Кодзиро.

– Несомненно. Цветочник видел человека, судя по описанию Ёгоро, который пробирался на холм. Кодзиро зарубил Ёгоро и стащил его вниз.

– И это все? – спросил Синдзо.

– Нет. Мы хотим обсудить будущее дома Обаты и рассчитаться с Кодзиро.

Синдзо застыл в глубокой задумчивости.