Десять сталинских ударов
Шрифт:
Финны срочно направили к месту высадки части 15-й пехотной бригады и отдельный егерский батальон. К исходу 23 июня при поддержке бронепоезда они сильными контратаками попытались сбросить десант в озеро. К полудню 24 июня стали поступать тревожные сведения о кризисной ситуации, подполковник Блак просил подкрепления людьми и боеприпасами. Как нарочно, резко ухудшилась погода, авиация не смогла подняться в воздух, и вся тяжесть поддержки десанта легла на бронекатера и канонерские лодки. По приказу командующего флотилией канонерские лодки передали на берег 60% своего боезапаса. Однако сил бригады по-прежнему было недостаточно, чтобы сдерживать натиск противника. Положение спасла осуществленная в срочном порядке доставка на плацдарм к 16 часам трех тысяч бойцов 3-й бригады морской пехоты. В результате все атаки противника
В это время генерал Крутиков произвел перегруппировку сил, подтянул артиллерию и приступил к прорыву второй полосы обороны.
Высадка крупного десанта в тылу финских войск и обход их войсками 99-го корпуса создали реальную угрозу окружения 5-й и 8-й пехотных дивизий. Поэтому командование противника было вынуждено в ночь на 24 июня начать отвод своих частей на западный берег Видлицы. Прикрывая отступление, финны в 18.00 провели массированный артиллерийский налет, продолжавшийся почти четыре часа, по изготовившимся к атаке и следовавшим в колоннах к рубежам развертывания стрелковым полкам. Советские части понесли значительные потери и вынуждены были перенести начало наступления наутро. Выяснилось, что неспроста на подходах к укрепленным рубежам вся территория была размечена специальными знаками, нанесенными на камнях и деревьях и обозначавшими заранее пристрелянные точки. Стоило советскому подразделению оказаться рядом с таким знаком, как финны, получив сообщение от наблюдателей, тут же открывали огонь на поражение. «Даже их автоматные очереди подчас имели скрытый смысл, — удивляется Харазия. — Их код «служил как докладами о нашем продвижении, так и наводкой на нас огня вражеских батарей». К тому же «кукушки» всех пород и мастей буквально озверели», в общем — «враг изощрялся в коварных приемах».
Сломив сопротивление арьергардов, подразделения 37-го гвардейского корпуса генерал-лейтенанта П.В. Миронова, с приданными им 29-й танковой бригадой и 372-м самоходно-артиллерийским полком 25 июня заняли Олонец. В полночь 27 июня передовые части 7-й армии, соединившись с десантом в районе Видлицы, начали преследование противника в направлении Питкяранта.
В этот же день они вошли в Нурмолицы, 28 и 29 июня вели бои с частями 8-й пехотной дивизии в районе Торосозеро, а 30 июня вышли к Видлице между Ивасельгой и Большими Горами. 99-й корпус к 30 июня вел бой в районе Ведлозера. 4-й корпус занял сильные узлы сопротивления Сармяги и Обжа и быстро продвигался по берегу Ладожского озера.
«Преодоление сравнительно небольшого пути от Лодейного Поля до Олонца потребовало огромного напряжения сил, — вспоминает генерал Хренов. — На один километр фронта здесь приходилось по двенадцать дотов и дзотов. А на долю саперов выпало обезвредить 40 тысяч мин. Трудным и долгим было это наступление…» Для борьбы с «озверевшими» финскими снайперами войска разворачивались в цепи и проводили сплошное прочесывание огнем верхушек деревьев. Почему-то считалось, что «кукушки» сидят именно там, хотя ни один опытный снайпер, если он не самоубийца, на дерево не полезет. В таком «бою» один только 301-й полк 100-й гвардейской дивизии за день израсходовал три боекомплекта патронов, а командир полка в свое оправдание доложил, что «за один только день мы сбили с деревьев более полусотни «кукушек»(!).
Части 15-й бригады и 5-й дивизии финнов отошли за Видлицу и заняли оборону на ее западном берегу.
28 июня правофланговые соединения 7-й армии и наступавшие с севера вдоль Онежского озера части 32-й армии приблизились к Петрозаводску. Одновременно Онежская военная флотилия высадила в 25 км южнее города батальон морской пехоты, который первым вошел в оставленный финнами Петрозаводск. Кировская железная дорога была очищена от противника на всем ее протяжении.
С выходом войск 7-й армии на реку Видлица 30 июня закончился первый этап наступления на свирско-олонецком направлении. На правом фланге армии советские войска после форсирования Свири преследовали отступающих финнов в направлении от Вознесенья на Шелтозеро и Петрозаводск. 94-й стрелковый корпус, так и не введенный в бой, Ставка вывела из состава Карельского фронта.
2 июля 37-й гвардейский корпус возобновил наступление на реке Видлица и успешно преодолел ее. Через два дня советские ударные подразделения подошли к реке Тулемайоки. Только через трое суток, сломив упорное сопротивление финнов, корпусу удалось форсировать реку и продвинуться еще на 15–20 км. Противодействие со стороны противника неуклонно возрастало.
Вдоль побережья Ладожского озера наступал 4-й стрелковый корпус, который 3 июля также вышел к Тулемайоки, но форсировать ее не смог. Удалось только захватить поселок и крупную железнодорожную станцию Салми. Чтобы ускорить продвижение, генерал Крутиков 6 июля на стыке между 4-м и 37-м корпусами ввел в бой 127-й легкий стрелковый корпус. Ему была придана 7-я гвардейская танковая бригада. Перед корпусом стояла задача разгромить противника западнее поселка Уома и вместе с 4-м корпусом уничтожить финские войска в районе Питкяранта. И снова доты, надолбы, заграждения и мины, мины, мины. Мерецков в мемуарах обмолвился: «Саперные подразделения гибли одно за другим, а дело требовало продвижения». Поэтому применялись самые оригинальные способы. К примеру, если минное поле считалось противопехотным, по нему пускали самоходные установки, а за ними по гусеничным колеям следовали бойцы. Есть еще проверенный жуковский способ: наступать прямо по минам, стараясь перебегать по местам разрывов.
Наконец, 10 июля город Питкяранта был взят. Дальнейшее наступление приостановилось — прорвать узел обороны в районе Кителя не удалось, как не удалось ни окружить, ни уничтожить ни одной части противника. По мере приближения советских войск к границе все более упорным становилось сопротивление. Линия фронта остановилась на рубеже Питкяранта—Лоймола, то есть почти на том же рубеже, где закончилась Зимняя война. Финны восстановили и усилили здесь старые оборонительные сооружения, использовав особенности рельефа местности. Об этот рубеж армия Крутикова безуспешно билась еще почти месяц, но не продвинулась больше ни на шаг. До финляндской границы оставалось около 80 км.
32-я армия решала сложную задачу по овладению Поросозерским узлом обороны. Несмотря на сильно пересеченную местность, армии, используя специальные отряды на автомашинах высокой проходимости, удалось совершить обходной маневр, что решило исход дела. В 5 часов утра 21 июля части 176-й стрелковой дивизии овладели Ленгонвара и вышли к государственной границе СССР образца 1940 года, о чем Мерецков немедленно отрапортовал Сталину.
В конце июля войска генерала Гореленко, продолжая преследовать отступающего противника, вышли на линию Лоймола—Ленгонвара и даже попытались перенести боевые действия на территорию Финляндии. 25 июля 289-я стрелковая дивизия перешла границу и продвинулась на 12 км в направлении Викиниеми.
Финское командование перебросило подкрепления из глубины страны и с северного участка фронта и 31 июля нанесло контрудар по флангам. Советские части потерпели поражение, были отброшены от государственной границы и оставили город Ленгонвара, о чем, конечно, тоже было доложено товарищу Сталину.
После тяжелых боев к 9 августа фронт стабилизировался по рубежу Кудамгуба, Куолисма, восточнее Лоймола, Питкяранта. Войска Карельского фронта перешли к обороне. Потери за полтора месяца боев составили 63 603 человека убитыми и ранеными.
В результате операции советские войска нанесли поражение противнику и продвинулись на 110–250 км. Была освобождена большая часть Карело-Финской ССР с ее столицей Петрозаводском, очищены Кировская железная дорога и Беломоро-Балтийский канал. Выход к границе Финляндии создал предпосылки для ускорения ее вывода из войны.
Однако фактически войска Говорова и Мерецкова не достигли государственной границы СССР ни на одном участке. Финнам ценой больших усилий удалось остановить советское наступление на всех направлениях. Боевые действия на финском фронте приобрели позиционный характер. Ставка начала снимать отсюда войска и перебрасывать их на запад, где в результате разгрома группы армий «Центр» открылись новые перспективы на берлинском и прибалтийском направлениях. Общие потери двух советских фронтов и Балтийского флота за два месяца составили 294 танка и САУ, 489 орудий и минометов, 311 самолетов, более 150 000 человек убитыми и ранеными. Потери финской армии также были велики: около 12 000 погибших, свыше 50 000 раненых и пропавших без вести. Кстати, финны в боях потеряли 41 танк и штурмовое орудие, но при этом умудрились пополнить свой бронетанковый парк дюжиной советских «трофеев».