Десять тысяч кровавых долларов
Шрифт:
— Интересно, чего они ждут?
Эдж обреченно вздохнул, понимая, что единственный способ заставить в данной ситуации Луиса замолчать — это полностью игнорировать его. Он догадывался, почему капитан предпочел сохранить тишину и спокойствие. Его явно нс удовлетворяло появление всего двух человек. Отряд, без сомнения, ожидал прибытия большого количества людей. Способ, которым Эдж пытался проникнуть в город, указывал на то, что он, возможно, являлся разведчиком отряда бандитов. И этот отряд, вероятно, стоит у подножия горы в самом начале тропы. Свет факелов не может быть виден снизу, ну а звук выстрела — дело другое. Капитан явно решил затаиться и выждать, не последуют ли какие-либо серьезные события. Когда же его терпение истощится, он проявит интерес к Эджу и Луису.
— Как вы думаете, сеньор, они убьют нас? — Луис никак не мог угомониться.
— После, — коротко проронил Эдж.
— После чего?
— Кот обычно играет с мышкой, — ответил Эдж, снимая шляпу. Он смял ее блином и использовал в качестве подушки, чтобы не касаться головой смердящего одеяла, после чего вытянулся во весь рост на скамье.
Скорчившийся на покрытом соломой полу Луис, глаза которого уже привыкли к темноте, в изумлении уставился на американца.
— И вы можете спать в такой момент?
Ровное, глубокое дыхание, а затем и легкий храп были ему единственным ответом, после которого все, что он мог предпринять, — это сидеть и дрожать от страха, напряженно вслушиваясь в вязкую тишину и стараясь контролировать бег времени, — секунды, складывающиеся в минуты и образующие часы… Вскоре, однако, он погрузился в воспоминания о давно минувшей поре, когда он разгуливал в составе банды, достаточно сильной, чтобы брать приступом крепости, подобные Хойосу, и вышибать оттуда всех солдат. Пришли также воспоминания о десяти тысячах долларах в американской валюте. Деньги, которые он уже никогда не увидит. А может быть, ему еще повезет?
Луис подавил свой страх и постарался привести свои тупые мозги в порядок. Этот высокий американец, спрашивавший его, во что он ценит свою жизнь, даже не поверил его словам о деньгах. Сможет ли он заставить армейского капитана поверить ему? Луч надежды пробился сквозь его отчаяние, и он принялся вертеть грубое кольцо на пальце, в то время как мозг вынашивал план действий, который может спасти ему жизнь.
В полусне Эдж мог слышать звуки, исходившие от Луиса, но не реагировал на них, поскольку они не таили в себе никакой угрозы в его адрес. Внезапно на площади прозвучали отрывистые команды, наружная дверь распахнулась, в коридоре загрохотали тяжелые солдатские сапоги.
— Сеньор… — в панике проговорил Луис, — они идут за нами.
— Да, и первое, о чем я собираюсь попросить капитана, это чтобы он отрезал ваш язык, прежде чем начнет пытать вас, — ровным голосом произнес Эдж.
В тот же миг рывком отворилась дверь их камеры и в свете факелов он увидел четырех солдат, возможно, тех же, которые доставили их сюда.
— Сейчас вас отведут на допрос, — пролаял один из них, — и мы будем вас конвоировать. В случае попытки к бегству вы не будете убиты, но очень скоро пожалеете, что вас не прикончили. А теперь — встать!
Луис тут же вскочил на ноги, в то время, как Эдж не спеша поднимался со скамьи.
— Могу я узнать имя вашего капитана? — осведомился он голосом столь же неторопливым, как и его движения.
— Капитан Хосе Альфаро. А зачем вам это? Эдж холодно усмехнулся.
— Мне кажется, что в его планы не входит устраивать мне радушный прием. Соответственно, я желаю знать, на кого мне жаловаться Эйбу Линкольну, когда я вернусь домой.
Солдат коротко хохотнул.
— Вас слишком долго не было дома, гринго, вашего президента застрелили в театре. Эдж передернул плечами.
— Вот они, издержки политической жизни, — после этих слов он вышел из камеры.
— Я бедный, честный мексиканец, — бормотал по дороге Луис. — Американец силой заставил меня сопровождать его. Пожалуйста, скажите об этом капитану Альфаро.
Солдат снова захихикал.
— Честных и бедных мексиканцев капитан Альфаро кушает за завтраком.
— А что, американцев он приберегает для ленча? — заинтересовался Эдж, подталкиваемый в спину дулами ружей.
— Нет, сеньор, — ответил разговорчивый солдат.
– Американцев он пропускает через мясорубку и посыпает ими похлебку для собак.
Вся компания, за исключением старавшегося примерно вести себя Луиса, весело расхохоталась. Луис же за свои расспросы получил вдобавок сильный удар прикладом по шее. Когда они появились на площади, Эджу пришлось прищурить глаза, настолько нестерпимым для него оказался свет огня после могильной темноты камеры. Факелы были уже нс в солдатских руках, а висели по стенам зданий. К тому же сейчас факелов было значительно больше, чем в первый раз, и вполне достаточно, чтобы превратить ночь в подобие мерцающего дня. В данный момент большинство солдат, находилось на городских стенах, неся караульную службу. Городские ворота были заперты, но Эдж и Луис не испытывали недостатка в аудитории на своем пути, который вывел их через площадь к зданию с вывеской «Салун» и чуть ниже название: «Золотое солнце».
Большая толпа местных жителей, привлеченных необычайностью происходящего, выжидающе стояла на стыке площади и главной городской улицы. Ни один из пленников не обратил никакого внимания на наблюдающих за ними горожан. Взгляды Луиса и Эджа были прикованы к месту перед входом в бар, где двое солдат уже полностью выкопали две ямы на расстоянии шести шагов одна от другой, и теперь начинали устанавливать в них столбы.
— Сеньор! — нервно позвал Эджа Луис. — Знаете, о чем я думаю?
Эдж бесстрастно смотрел на столбы, прищелкивая языком в такт своим шагам.
Разговорчивый солдат отрывисто расхохотался.
— Надеюсь, вы догадываетесь, что на этих столбах не будет вывешен транспарант с надписью «Добро пожаловать в Хойос!»
Луис начал вполголоса молиться, слова срывались с его губ с невероятной быстротой. Подталкиваемые ружьями, пленники быстро прошли между столбами, и от последнего толчка Луис вскочил на крыльцо, так и не успев закончить молитвы.
Помещение, в котором они оказались, было небольшим, таким же, как в любом другом баре. Вдоль одной из стен тянулся длинный прилавок, возле которого располагалось около дюжины стульев. Комната освещалась несколькими чадящими масляными лампами, свисавшими с потолка. Запах горелого масла смешивался с резким ароматом текилы, жареного сала, затхлых опилок, блевотины и горящих щепок.