Десятые звездные войны
Шрифт:
Он увидел, как Джей Калам, как только что он сам, вонзает острие в глубину пурпурного глаза. Увидел, как его мгновенно захлестывают разъяренные черные кнуты, сдавившие его тело, скрутившие и свирепо бросившие его на пол.
Тогда он опять, спотыкаясь, бросился вперед. Черные щупальца ухватили его под колени прежде, чем он вышел на дистанцию для удара. Они стягивали его с безжалостной силой, раскручивали, чтобы снова швырнуть на пол. Огромный злорадный пурпурный глаз появился перед ним, когда он взлетел вверх, — один из двух, что оставались у этого существа. Он был слишком далек, чтобы до него можно
Змеевидное щупальце выронило его, чтобы вцепиться в пику. На четвереньках он подполз к Джею Каламу, который лежал без движения и стонал. Рядом с ним было его оружие. Джон Стар вцепился в него и поднялся, выпрямившись прямо над существом, окруженном агонизирующими придатками.
В нижней поверхности полусферы, в кругу зеленой трепещущей плоти, он увидел любопытный орган. Круглый участок, шириной в три фута, слегка выпуклый, сияющий мягким золотистым отливом.
Свет колебался, ритмично пульсировал, скользкая плоть регулярно выпячивалась. Мгновенно интуитивно решив, что этот орган может быть жизненно важен, он нанес по нему удар. Почувствовав нападение, существо попыталось избежать его. Оглушенный Хал Самду был сбит с ног. Метнулись черные змеи. Щупальца захлестнулись вокруг талии и яростно сдавили. Оружие, которое Джон Стар ранее вонзил в глаз, теперь было схвачено в тонкие кольца. Оно метнулось к нему и ударило по голове, причинив слепящую боль. Он вонзил пику. Острие пронзило золотистый трепещущий круг — желтоватый свет тут же погас, и медузианин упал мягкой горой зеленоватой плоти. Лишь благодаря отчаянному броску он успел выскочить из–под него, однако под тушей остались ноги.
Светящийся орган, как он догадался позднее, являлся причиной замечательной локомоции медузианина. Возможно, он испускал некую лучистую силу, которая поднимала медузианина и позволяла ему управлять полетом. Возможно, это давало некий необъяснимый способ для изменения кривизны пространства.
Он наполовину лежал под тушей, не в силах высвободиться самостоятельно. Существо еще не было полностью мертвым. Издыхающие змеи хлестали по нему в бессильной агонии.
Первым поднялся Хал Самду и завершил битву несколькими могучими ударами дубины, а потом вытащил из–под медузианина Джона Стара.
Секунду они стояли, разглядывая трепещущую груду скользкой зеленоватой протоплазмы, высоченную, как Хал Самду. По–прежнему извиваясь, словно пытаясь отползти от края тела, билось щупальце. Три невидящих глаза грозно смотрели в пустоту.
Каким бы оно ни было ужасным, оба вдруг почувствовали противоречивый импульс жалости при виде явной боли. Ибо такие люди, как они, были стойкими перед лицом любого врага, возможно, с той поры, когда родились планеты Солнца. Смерть же всегда в чем–то ужасна.
— Оно пытало ее, — судорожно вздохнул Хал Самду. — Оно заслужило смерти.
Они отвернулись от медузианина, чтобы поднять Джея Калама, который уже пришел в сознание и пытался сесть.
— Я всего лишь был оглушен, — пробормотал он. — Как с ним, покончено? Хорошо. Надо идти за Аладори. Прежде, чем придут остальные. Если он вызвал помощь. Хал, пожалуйста, помоги Жилю и Ульмару выбраться из камеры. Нужно действовать… быстро.
Он
— Джон, найди ее. Я справлюсь. Надо действовать быстро.
Джон Стар оставил его лежать. Он обошел вокруг зеленой смерти и обнаружил в полу еще одно зарешеченное отверстие. Он рухнул на колени, вглядываясь во тьму, но почти ничего не увидел в зеленых лучах, что просачивались сквозь ячейки решетки. Наконец, он различил едва заметные очертания фигуры, спавшей на темном полу.
— Аладори! — позвал он. — Аладори Антар!
Смутно видневшаяся фигура не пошевелилась. Он слышал тихое дыхание. Ему показалось странным, что она может спать мирно, как дитя, когда судьба Системы зависит от хранимой ею тайны.
— Аладори! — позвал он громче. — Проснись!
Она быстро поднялась. Ровный голос ее говорил о полном самообладании, хотя и звучал глуховато от тяжелой апатии:
— Да. Кто ты, там?
— Джон Ульмар и твои…
— Джон Ульмар! — Низкий усталый голос, холодный от страха, прервал его. — Я полагаю, ты пришел помочь своему трусливому родственнику выпытать у меня секрет АККА? Предупреждаю, что ты должен быть готов к разочарованию. Не вся человеческая раса относится к вашей трусливой породе. Делай, что хочешь, а я буду хранить тайну до самой смерти, а она, я думаю, не задержится.
— Нет, Аладори, — произнес он потрясенно, больно уколотый горечью в ее голосе. — Нет, Аладори, не надо так думать. Мы пришли…
— Джон Ульмар! — Ее голос, жесткий до презрения, опять прервал его.
Тогда возле решетки опустились Жиль Хабибула и Хал Самду.
— Проклятие моим глазам, девочка! В страшные времена приходится старому Жилю слышать твой голосок. В смертельные времена, как дела, малышка?
В безголосом крике, что прорвался из тьмы сквозь ячейки решетки, было невыразимое облегчение и неописуемая радость, принесшие в сердце Джона Стара пульсирующую боль. Любые презрительные интонации исчезли — остался лишь чистый восторг, трепетный, полный.
— О да, девочка, это Жиль Хабибула. Старый Жиль Хабибула, прошедший коварный и тяжкий путь, чтобы вытащить тебя на свободу. Лишь подожди несколько секундочек, и он поладит с этим коварным замком.
Он уже стоял на коленях возле решетки, и ловкие пальцы изучали и ощупывали, сдвигая маленькие рычажки, выступающие из ящичка.
— Аладори! — воскликнул Хал Самду со странной тоскливой серьезностью в скрипучем голосе. — Аладори, они причинили тебе вред?
— Хал! — послышался ее радостный, дрожащий крик. — Хал, ты тоже здесь?
— Конечно! Ты думала, я не приду?
— Хал! — вновь радостно всхлипнула она. — А где Джей?
— Он… — начал Джон Стар, и тут рядом с ним послышался хмурый слабый голос Джея Калама:
— Здесь, Аладори, к твоим услугам.
Он наклонился к краю решетки и улегся рядом с ней, по–прежнему слабый и бледный от боли, однако улыбающийся.
— Я так рада! — послышался из тьмы ее голос, прерываемый всхлипываниями. — Я рада и знала, что вы попытаетесь. Но это было так далеко! И план хитроумный, такой дьявольский…