Десятые
Шрифт:
Потом обычно тяжесть исчезает, но в течение дня несколько раз возвращается. И таких возвращений становится больше, больше.
Сегодня раскачался, расходился после утренней вялости, доехал без особых сложностей, удачно избежав пробок, вошел в кабинет энергично, сделал сам себе чашку чая, уселся… И тут – бах! – полный упадок. Резкий, как приступ болезни. Голова, грудь заливает свинец непонятной усталости. И сидишь в кресле, не в силах пошевелиться. Так можно просидеть до шести тридцати – до конца рабочего дня, – но что сказать завтра начальству, чем оправдать полную
Наверное, причина усталости в конце года. У многих нечто подобное. Психологически уже тянет отдыхать, а тут наоборот – вал проблем и вопросов растет и увеличивает скорость. Да и, честно сказать, надоело заниматься одним и тем же. Одно и то же почти пятнадцать лет. И кратковременными перерывами вроде выходных, отпуска, рождественских каникул это не исправишь. Неспроста лучшие работники берут и увольняются, прыгают в пучину нового, неизвестного. Большинство пропадает, гибнет, но некоторые становятся топ-менеджерами крупнейших компаний, миллионерами, сами возглавляют компании… И у Буркова иногда возникает желание взять и прыгнуть, даже начинает выбирать ориентиры, куда прыгнуть, но не решается. Довольствуется малым, надоевшим, зато надежным.
Впрочем, многие были бы счастливы оказаться на месте Буркова. По среднестатистическим меркам очень неплохо он устроился. Очень неплохо. И путь к этому кабинету прошел честно, с самого низу…
Стук в дверь. Обещающий новую порцию дел, но и спасительный, возвращающий к жизни.
– Да! – громко и солидно сказал Бурков и выпрямился в кресле.
Вошел Кирилл из отдела поставок. В руках – пачечка бумаг.
– Роман Сергеевич, можно?
– Заходи-заходи. – Бурков щелкнул мышкой на одну из иконок на экране компьютера, и та мгновенно развернулась в таблицу с расчёткой; надо показать, что не просто так сидит. – Что у тебя?
Кирилл положил бумаги на стол.
– Гляньте и распишитесь, пожалуйста. И отправлю курьера в Ногинск.
– Ногинск…
Там находится заводик строительных смесей, с которым их фирма работает без малого десять лет. Надежные люди, ни разу никаких осложнений, задержек, даже во время кризиса в восьмом-девятом годах, а тогда многие отказывались платить.
– Ноги-инск, – повторил Бурков, просматривая договор на будущий год; знакомые, стандартные условия, обязанности сторон, гарантии… Бурков скользил глазами по строкам, но не понимал, что читает; в голове, вытесняя другие мысли, оттягивая на себя внимание, покачивалось, переливалось заманчиво слово «Ногинск», хотелось произносить и произносить его вслух, вглядываться в него, чтоб увидеть нечто новое, необычное. И Бурков даже поморгал, стараясь убрать это слово. Не получалось.
– Слушай, Кирилл, – сказал, кладя листы обратно на стол и осторожно выравнивая их пальцами, – пять минут мне дай… Я посмотрю и принесу.
– Хорошо. Я могу идти? – В голосе Кирилла послышалась озадаченность.
– Да, давай… Я сейчас…
Ушел. Бурков отвалился на спинку кресла, покрутился вправо-влево. Потом свернул таблицу на экране и набрал в «Яндексе» «Ногинск». Посмотрел, где он.
Оказалось,
А что ему мешает прыгнуть в свой «фольк» и домчаться до этого Ногинска? Двенадцатый час, дороги в область должны быть более-менее свободны.
Съездит, глянет… Разнообразие…
Бурков усмехнулся этой идее, сам себя пристыдил: «Куда тут мчаться? Сиди и работай – таких договоров тебе нанесут еще штук десять сегодня… Глянуть. В выходные езжай и гляди».
Он закрыл статью о Ногинске, взял ручку и подписал экземпляры договоров и дополнительных соглашений.
Поднялся, понес в отдел.
Увидев Буркова, Кирилл вскочил из-за своего стола, шагнул навстречу.
– Всё нормально?
– Да… То есть… – И Бурков не выдержал: – Я, наверное, сам к ним съезжу.
По лицу Кирилла пробежало нечто вроде испуга.
– А что, – прошептал он, – думаете, они… – И Кирилл повращал глазами, изображая обман, воровство.
– М-м… Как знать… Посмотрю сам, что у них как. Поговорю. – И, понимая, что необходимо найти весомые доводы, Бурков добавил: – Личный контакт всегда не помешает.
– Да, это верно, Роман Сергеевич.
Бурков постоял, помолчал, еще пытаясь убедить себя, что ехать не надо, детский сад, глупость… Помолчал и спросил:
– А где курьер?
– В холле. Ждет.
– Пойдем. Пусть объяснит, как лучше добраться. Сто лет не был в Ногинске. – И про себя Бурков добавил с усмешкой: «Да никогда не был. Со всеми дистанционно общался».
Курьер, мужчина лет пятидесяти, сидел на диванчике и читал какую-то толстую книгу.
– Юрий, – обратился к нему Кирилл, – Роман Сергеевич хочет сам ехать в Ногинск…
Курьер оторвался от книги, посмотрел на Буркова с некоторым недоумением; остался сидеть.
Бурков почувствовал раздражение, и захотелось велеть ему: «Поднимитесь!» Но это смешно. Он присел рядом.
– Как там с проездом? Вы на машине, Юрий?
– Да нет, какая машина… электричкой. Здесь станция рядом. – Заложив пальцем страницу, он наконец закрыл книгу, и Бурков увидел название – «Анна Каренина». – Через сорок минут электричка, и на ней с час, – посмотрев на часы, объяснил Юрий. – А на машине – не знаю. Говорят, как везде – как черепахи.
– Ясно…
«Надо “Яндекс-пробки” открыть, – подумал Бурков. – Но пока буду изучать – электричку пропущу». И понял, что очень хочет попасть в электричку: сидеть, смотреть в окно. Расслабиться, отключиться. Переключиться… Там, за городом, снег, наверное, действительно белый, пушистый…
Ненавязчиво, как бы делая одолжение, что едет он, Бурков узнал у курьера, как дойти до станции, велел Кириллу разложить документы по файлам; зашел к себе, выключил компьютер, надел пальто… Надо бы исполнительного директора в известность поставить, хотя рискованно – начнутся вопросы, расспросы, подозрения, что у ногинцев не всё чисто. Лучше не соваться.