Детдом
Шрифт:
Питерцы! Кто знает из достоверных источников, ответьте! Правда ли, что продюсером «Детдома» стала жена одного из олигархов? Это ее недавно показывали по «МузТВ»? А куда дели Клавдию Петровну, Ольгу и что это вообще значит? Они теперь будут петь за деньги, что скажут? Или эта старая корова с кем-нибудь из них спит, и оплачивает полученное удовольствие деньгами мужа? Что теперь будет с группой? Они станут как все, да?
Дмитрий, я тебя люблю! Ты такой стильный и сексуальный. Особенно глаза и задница. Когда ты играешь на флейте,
Анжелика и Лена не спеша прогуливались по дорожкам Таврического сада. Лена курила одну сигарету за другой. Анжелика осматривала окрестности и размышляла. На детской площадке, на солнышке сидели несколько бомжей-доходяг. Согласно христианской доктрине, каждый из них обладал бессмертной душой и был сотворен по образу и подобию Божьему. Согласно учению о Карме, каждый из них в прошлой жизни ограбил храм, убил десяток человек или не накормил голодного ребенка. Сказать по чести, во все это разом и по отдельности Анжелике верилось с трудом. Но, может быть, эти конкретные бомжи находились под юрисдикцией мусульманского или иудейского бога?
– Светка рассказала мне историю про то, – сказала Анжелика. – Как Настя Зоннершайн явилась в крематорий попрощаться с умершей матерью, перепутала зал (она так давно не видела мать, что просто забыла ее. Ее знакомых она вообще никогда не знала), простилась с чужой женщиной и даже ничего не заподозрила. Все выяснилось потом. Почему-то эта история не выходит у меня из головы. Я думаю: это черный Светкин юмор или все-таки правда?
– Думаю, что правда. Мир вообще выглядит более-менее нормальным только за счет статистики и операции «среднее арифметическое». Каждый человек выполняет ее каждый день, сразу после чистки зубов и до завтрака. Иначе можно попросту свихнуться. Множество отдельных случаев чего угодно поставят дыбом как угодно уложенные волосы. Я это поняла еще тогда, когда работала в ментовке, инспектором по делам несовершеннолетних. Да ты и сама это прекрасно знаешь…
– Знаю. Можно считать, что от одного конкретного, известного тебе случая мои никак не уложенные, полуседые волосы уже стоят дыбом…
– Ты ждешь, что я сейчас буду как-то объяснять, оправдываться? Не дождешься.
Ленка уселась на скамейку, закинула ногу на ногу, закурила. Анжелика присела рядом и спокойно смотрела на нее, пытаясь при этом стереть с лица профессиональное выражение.
– Почему-то мне кажется, что это не твоя собственная инициатива. Признайся: кто тебя просил вызвать меня погулять и как следует психологически пропесочить? – язвительно поинтересовалась Ленка. – Леночка? Скорбящий муж? Любаша? Или это всеобщий заговор, направленный на то, чтобы глупая блудная овца вернулась…
– Все дело в русской интеллигенции и ее безнадежном стремлении дойти до литературного предела, – заметила Анжелика.
Пытаясь понять бессмысленное на первый взгляд высказывание подруги, Ленка на мгновение перестала щетиниться.
– Что ты имеешь в виду? – полюбопытствовала она.
– Ну, я имею в виду, что если хорошенько поскрести русского, среднего возраста интеллигента, прижать его к стенке и сказать: «оставьте на полке только одну книгу», то окажется, что вся братия разделится на две приблизительно равные половины. Одна из них воскликнет, мучительно закатывая глаза и подняв палец к потолку: «Булгаков!
– Не лишено изящества, – подумав, признала Лена. – Но что ж здесь для нас? Для меня конкретно?
– Вся соль – в стремлении непременно определиться, даже если и нет внешнего принуждения. Ты всегда была душой за Булгакова. А жила так, как будто бы на полке у тебя – Чехов, и ты с этим давно смирилась.
– Ты не любишь Булгакова! – обвиняюще наставив палец с острым ногтем, заявила Ленка.
– Ага, – кивнула Анжелика. – И еще – пролетариат. Ты же знаешь.
(прим. авт. – Анжелика перефразирует цитату из романа Булгакова «Собачье сердце». Ее собственные отношения с пролетариатом подробно описаны в романе «Земля королевы Мод»)
– Я помню, ты еще в студенческие годы говорила мне, что тебе не нравится Маргарита.
– Да мне и Мастер не нравится, – пожала плечами Анжелика. – Хотя нечисть там, безусловно, весьма симпатичная. Я впервые прочитала сие бессмертное произведение лет в 18, но так до сих пор и не поняла, какие такие бедствия поразили эту самую Маргариту? Самая разумная рационализация, которая приходила мне в голову по этому поводу, выглядит так: «Любовник Марго оказался человеком хотя и талантливым, но слабым, безвольным, и далеко не таким оборотистым и хватким, как муж, в связи с чем неглупая женщина провидела множество психологических и вполне материальных проблем, которые, по воле симпатизирующего ей автора, успешно разрешились путем прямого вмешательства инфернальных и божественных сил».
– Ты сама глупа и цинична, – заявила Лена, поднимаясь со скамейки.
– Так убеди меня в рамках нашей литературно-жизненной дискуссии.
– И не подумаю. Что я не понимаю, что ли, на что ты намекаешь?
– А я разве намекаю? – удивилась Анжелика. – Прости, мне казалось, что я говорю прямым текстом, без всяких намеков.
– В целом, да, – вынуждена была признать Лена. – Просто у тебя такая кучерявая манера выражаться. Ирка бы все то же сказала проще, без литературных реминисценций: «Чего, подруга, с жиру бесишься?» А ты Маргариту приплела…
– Ну, по сравнению с тобой у Маргариты ситуация была куда более тяжелая. У нее не было детей, которых надо было растить и обихаживать, на службу она не ходила, всю домашнюю работу за нее делала домработница, книжек, кроме романа Мастера, она, кажется, никаких не читала, а телевизоров и компьютеров тогда еще не было. Поневоле станешь ведьмой. Хотя бы от безделья…
– Недобрая ты, Анджа. Злая даже.
– Есть такое дело. Правда, на горе и бедствия я бы в этом случае ссылаться не стала. Скорее, на собственный характер…Слушай, Ленка, а он что, действительно кавказец? – с любопытством спросила Анжелика. – Или просто брюнет?
– Он абхазец. Приехал в Россию из Сухуми восемь лет назад. Сначала жил в Москве, потом, через два года перебрался в Питер.
– А чем он занимается? Работает в торговле?
– Он работает в милиции.
– А! Так вот оно что! – воскликнула Анжелика и как будто бы поставила где-то воображаемую галочку. – А сколько ему лет?
– Тридцать четыре.
– Не слабо… У него есть семья? Абхазская родня и все такое…
– Его семья погибла. Если ты помнишь, там был такой грузино-абхазский конфликт…