Детектив и политика
Шрифт:
Малько не верил своим ушам. Он только недавно отправил Александре письмо, в котором предупреждал, что скорее всего проведет на Гаити всю зиму.
— Спасибо, — сказал он. — Это замечательно. Мне очень нравится в вашем посольстве, но в моем замке мне будет лучше…
В комнату вошел Джон Райли. Гилпатрик сразу же направился к двери.
— А Симона? — вдогонку спросил его Малько.
Впрочем, адресуя этот вопрос прежде всего самому себе. Как вывезти ее с Гаити? Над этой задачей он ломал голову все дни своего пребывания в посольстве.
— У меня есть один план, —
— А как… — начал Малько.
— Будьте спокойны — я не сумасшедший. Способ простой: она выпьет "кономбр-зомби" — вудуистское снадобье. Именно с помощью этой штуки деревенские хум-ганы "фабрикуют" зомби, чтобы произвести впечатление на крестьян. Симону это погрузит в состояние каталепсии. Определить, что она на самом деле жива, будет очень трудно — для этого потребуется серьезное исследование… Ну а потом достаточно будет дать ей соответствующее противоядие. Несколько дней она еще будет находиться в легкой прострации, а затем все придет в норму… Что вы об этом думаете?
Малько пока ничего об этом не думал. Предложение было слишком неожиданным.
— А кто констатирует смерть?
— Врач доминиканского посольства. Он в курсе дела. И макутов на дух не переносит.
— Но есть еще Амур Мирбале. Такая внезапная смерть вызовет у нее подозрение.
Райли лукаво улыбнулся:
— Вовсе нет. Судите сами: Симона узнаёт о вашем отъезде, в то время как сама она обречена оставаться здесь до скончания века. Она приходит в отчаяние и проглатывает упаковку снотворного. Обычное самоубийство. Ну а поскольку все телефонные разговоры прослушиваются…
Выглядело как будто убедительно. Малько мысленно взвешивал все "за" и "против". Пожалуй, задумано хитро.
— А Симона в курсе? — спросил он.
— Пока еще нет, но скоро будет. Если вы согласитесь. Я все устрою с помощью нескольких надежных друзей.
Малько больше не колебался. Кто не рискует, тот не выигрывает.
— В служащих похоронного бюро вы уверены?
— Абсолютно.
— Ну хорошо, — сказал Малько. — Передайте ей, что я согласен.
Работникам посольства удалось получить в "Эль-Ранчо" вещи Малько, и перед отъездом с Гаити он снова стал элегантным, облачившись в свой тщательно выглаженный черный костюм из альпаки. Но на душе у него скребли кошки. Он ждал, когда привезут гроб с Симоной. Перед тем как покинуть посольство и вылететь в Нью-Йорк, он хотел своими глазами увидеть ее, убедиться, что все в порядке.
Накануне утром они в последний раз поговорили по телефону. Прибегая к эзопову языку. Как они и договорились, Симона плакала в телефонную трубку — специально для прослушивающих тонтон-макутов.
— Целую вас, — сказала она на прощание. — Надеюсь, мы когда-нибудь снова встретимся…
— И я тоже на это надеюсь, — ответил Малько.
Три часа спустя Симона "покончила с собой". Все вроде бы шло по плану. Гаитянские власти не проявили к этому событию никакого интереса.
Услышав шум мотора, Малько вздрогнул. Перед посольством остановился автофургон. Пульс Малько участился. Трое негров открыли заднюю дверь автофургона и вытащили гроб.
Значит, удалось!
Малько бросился на первый этаж, в кабинет второго секретаря посольства Фрэнка Гилпатрика. Там уже стоял Джон Райли с отверткой в руке. Гроб из красного дерева водрузили на стол. Малько погладил его рукой. Джон Райли приступил к делу, быстро и точно орудуя отверткой. Один за другим винты ложились на стол рядом с гробом. Малько хотелось отодрать крышку ногтями. Он приложил к ней ухо, но ничего не услышал. Один из морских пехотинцев открыл было дверь, но сразу же в шоке захлопнул ее. Среди американских дипломатов некрофилы встречались редко.
Во двор посольства въехал серый "кадиллак". Шофер посигналил.
— Карета подана! — сказал Джон Райли, взглянув в окно.
Его мокрая рубашка прилипла к телу. Он начинал вывинчивать винты отверткой, а Малько затем извлекал их рукой. Наконец скрипнул последний винт…
Они осторожно сняли крышку и положили ее на пол. Малько наклонился над открытым гробом.
Симона лежала на спине со сложенными на груди руками. Ее глаза были закрыты, волосы аккуратно уложены на висках, лицо спокойно. Белое, облегающее платье выгодно подчеркивало стройность ее фигуры. Но из груди молодой женщины торчал длинный стальной гвоздь, окруженный маленьким кровавым ореолом. Тело было еще теплое — смерть наступила всего несколько часов назад. От уложенных в гроб магнолий поднимался приторный запах…
— Сволочи! — прошептал сильно побледневший Джон Райли.
Он наклонился к лицу мертвой Симоны, словно надеясь вдохнуть в нее жизнь, потом выпрямился, и на его скулах заиграли желваки.
— Простите меня, — сказал он. — Я не имел права ошибаться.
— Но что означает этот гвоздь? — пробормотал Малько.
Он был как в кошмарном сне. В его ушах еще звучал веселый и теплый голос Симоны. Как эхо вчерашнего разговора. Только эхо. Больше он никогда не услышит этот голос. Ему редко доводилось испытывать перед лицом смерти такое чувство невосполнимой утраты.
— Это еще один обычай вуду, — мрачно ответил Джон Райли. — Когда в деревне здесь кто-нибудь умирает, то, чтобы покойник не превратился в зомби, ему прокалывают сердце.
Нет, обычай тут был ни при чем. Убийца руководствовался совсем другими мотивами. Амур Мирбале догадалась об их плане и нанесла удар. Не без помощи служащих похоронного бюро. Малько смотрел на Симону с бесконечной грустью. Ну что ж, по крайней мере ее смерть была легкой.
В дверь постучали. На пороге снова появился морской пехотинец. В еще большем шоке.