Детектив и политика
Шрифт:
А теперь ему уготована судьба ископаемого, последнего несчастного обломка трагического поколения разведчиков, обреченных жить на зарплату и пенсию, вместо того чтобы обзавестись корпорацией с почтовым ящиком на Каймановых Островах и жить себе в безвестной роскоши. Его мемуары и стали реакцией на предательство его обществом, эволюционировавшим слишком поздно для блага тех, кто жил по законам и правилам, но прожил достаточно долго, чтобы увидеть, как люди помоложе пасутся на запретных полях.
И, как ни странно, переживаемое недовольство заставляло Хилари и людей его сорта реагировать на падение нравов с невероятным тщеславием. Как жестко судили они о профессионализме и холодном достоинстве их бездоходного прошлого, как поносили они халатность нового клыкастого поколения, неспособного хранить тайну, если предоставлялся случай ее продать. Они относились к современным разведчикам с глубоким сарказмом — И отчаянно им завидовали.
В таком вот странном настроении уселся Хилари однажды вечером
Выпуск новостей начался. Премьер-министр выступила с речью в каком-то северном городке на церемонии открытия яслей, где работающие женщины смогут оставлять младенцев на день. Персонал для яслей набрали из числа безработных, на скорую руку подучив их новым обязанностям на двухнедельных курсах. Младший министр неосторожно раскрыл планы "частичной приватизации" Королевского ВМФ, вызвав тем самым неприязненную реакцию группы адмиралов, находящихся на пороге отставки, и куда более позитивное отношение со стороны известной компании по производству печенья, объявившей о готовности "принять" для начала какой-нибудь фрегат, но с условием, что в новом названии судна будет отражено имя благодетеля. Снова премьер-министр — получая где-то почетную степень, заявила, что теперь, когда страна вернулась к викторианским ценностям, она должна пойти еще дальше — к ценностям первой елизаветинской эпохи. Премьер-министр также осадила какого-то беспринципного крикуна, вновь напомнив в ответ на его наскоки, что "нельзя подрывать рынок". Министр по делам Короны обвинил радио и телевидение "в ощутимой предвзятости в пользу левых". Применение горчичного газа в усобице на берегах Евфрата вызвало больше жертв, чем предполагалось. В супермаркете городка Тер-ра Ота, штат Индиана, ветеран вьетнамской войны впал в буйство и застрелил пятнадцать человек, посмотрев удостоенный премии "Оскара" фильм "Буйство" с аналогичным сюжетом.
Хилари наблюдал все это, сохраняя привычную, хорошо усвоенную сардоническую мину и размышляя как об абсурдности всего происходящего, так и о собственном бессилии перед лицом сего ежевечернего потока отбросов из пищеварительного тракта мира. События дня подносились с той зловещей угрюмостью, которая и служит визитной карточкой образцового обозревателя телевидения. Внезапно обозреватель запнулся, а затем заговорил снова, как бы открывая новую тему:
— Как нам только что сообщили, сегодня днем в Лондоне, в Западном Кенсингтоне, взорвалась машина, оставленная на стоянке близ лавки, торгующей ирландским трикотажем. Ранены двое прохожих, кажется, ямайцев, один из них — серьезно. Пока не установлены ни мотивы, ни ответственность за преступление, хотя допустимо считать его делом рук ИРА [26] , учитывая принадлежность лавки, являвшейся, по-видимому, целью террористического акта.
26
Ирландская Республиканская Армия.
Типично полицейская логика, типично полицейские поверхностные выводы! Их образ мышления напомнил Хилари о многом, с чем ему приходилось сталкиваться в Лондоне после войны. С чего бы это ИРА взрывать лавку, торгующую свитерами и кофтами? У них что, покрупнее целей не найдется, когда они обзавелись, как известно, современным оружием, способным чуть ли не заменять артиллерию?
Поддавшись внезапному порыву, Хилари набрал номер крупной лондонской бульварной газеты и попросил соединить его с дежурным редактором. Представившись телефонистке как Абдул Фархаз, он заговорил по-арабски, притворяясь, будто обращается к якобы находившимся в комнате людям: пусть редактор, взяв трубку, услышит сначала, как какие-то арабы треплются друг с другом.
— Хэрри Путнер, дежурный редактор, у телефона.
— Э-э… я насчет бомбы, что рванула в Лондоне.
— Да?
— Так это наша.
— Кто вы?
— Член братства "Мучеников Семнадцатого Сентября".
— Откуда вы говорите?
— Из Бейрута.
— Из Бейрута? Повторите, как вас зовут.
— Нет.
И Хилари повесил трубку. Теперь оставалось лишь ждать. Уколол он осторожно. Интересно, воздействует ли снадобье.
Он хорошо спал ночью, будто часть его мозга снискала желанный покой. При первых лучах рассвета он, как обычно, заварил чашку крепкого чая. Смесь "Русский Караван". Затем включил телевизор.
— Но сначала новости, — объявила веселая девица, непристойно яркая для столь раннего часа.
— Не назвавший себя представитель организации, именуемой "Мученики Семнадцатого Сентября", заявил, что вчерашний возмутительный взрыв в Западном Кенсингтоне — дело их рук. Название группы, по всей видимости — палестинской, всплыло впервые, хотя Скотленд-Ярд не исключает и вероятность "утки". Вся история приняла еще более таинственный оборот полчаса назад, когда еще один аноним сообщил по телефону, что бомбу взорвало "Братство Полумесяца" — группа, примыкающая, как считают, к фракции Абу Низаля в Дамаске. Первоначально объектом покушения считалась трикотажная лавка Бита О’Бларни, но сейчас установлено, что взорвавшаяся машина была зарегистрирована на имя Джаффара Бин Азиза, брата заместителя мэра Газы, которого радикальное крыло ООП обвиняет в сотрудничестве с израильскими властями. Представитель ИРА с презрением отверг домыслы о причастности к взрыву его организации. "С чего бы нам взрывать лавку торговца-ирландца, честно зарабатывающего на жизнь, — заявил один из руководителей боевиков Симус О'Тимоти, — когда кругом пруд пруди британских объектов, занимающихся делом диаметрально противоположным?"
Посмотрев на часы, Хилари позвонил в Бейрут. Говорил он по-арабски.
— Ахмед Кресс на месте?
Хилари ждал. Лицо его оставалось бесстрастным. Затем легкая усмешка тронула губы — на большее проявление шарма Хилари органически не был способен.
— Ахмед Кресс?.. А ты угадай… Нет… Нет, я не араб… Хилари Глэсп.
Буря восторга на дальнем конце провода. Ответив комплиментами на комплименты, Хилари перешел на более серьезный тон.
— Должен признаться, я позвонил не только для того, чтобы возобновить былое знакомство. Что это за "Братство Полумесяца"?.. Не можешь по телефону?.. Хорошо, давай так: Фарук Хамзауи причастен? Не можешь сказать?.. Значит, да. Ладно, сменим тему. Не знаешь, что делает в Лондоне Абдул Фархаз?.. Мертв?.. Вот те на — а я его недавно в Сохо видел, у лавки, где продают кускус навынос, он там обжирался, как всегда. Я, видишь ли, поболтал немного с коммандером Сидни Маджоном, новым начальником отдела по борьбе с терроризмом, так он просто убежден, что вчерашнее дело отдает Абдулом Фархазом. Но ты все же считаешь, что он мертв?.. В таком случае все равно рад, что тебе позвонил… "Мученики Семнадцатого Сентября" взяли ответственность за взрыв на себя… Может, это какая-то новая группа, отколовшаяся с Фархазом? Нет, ты уверен, что он мертв? Бедняга Абдул. Кто тебе сказал? Фарук Хамзауи?.. Не помнишь?.. А, всем известно… Но ты-то, наверное, знаешь, что бомбу рванули "Мученики Семнадцатого Сентября"?.. Нет, это уже потом, несколько часов спустя. Здешняя полиция убеждена, что Фарук Хамзауи ни при чем… Маджон считает — не его стиль… Ошибается Маджон?.. — Улыбнувшись, Хилари подождал с минуту. И затем заговорил тихо: — Иными словами, "Братство Полумесяца" — это и есть Фарук Хамзауи?.. Да, я сделаю выводы сам… благодарю тебя, друг мой… Нет, сейчас в Бейрут приехать не могу… Не желаю попадать в заложники… Да не только в этом дело, не верю я в посредничество англиканской церкви… До свидания… Да, вот еще что, друг мой, ты уж мне поверь — Абдул Фархаз жив и здоров и находится в Лондоне… Дай мне немного времени, я тебе достану и телефон его, и адрес… Мой телефон? — Хилари на секунду запнулся. Нет, это опасно, в свете возможных контактов Скотленд-Ярда в Бейруте. Слава богу, в телефонном справочнике он себя указывать не позволил в силу привычки. — Ты слушаешь? 946-2178. Точно. Адью. — Номер он сочинил на ходу.
Медленно повесив трубку, Хилари задумался, глядя в окно на узкую улицу Сохо, где купил себе квартиру. Утро выдалось ясным, но солнечные лучи на грязных стенах были едва видны — так сильно их забивали красные неоновые огни рекламы шоу со стриптизом "О-ля-ля" и оздоровительного салона "Воинственная Ева". Хилари вдруг заметил, что портняжная лавка грека А.Агностопулоса прямо напротив его окна внезапно опустела: окна раскрыты, реклама не горит. Старик-хозяин, согбенный над гладильной доской, неважно выглядел последнее время. Какие-то рабочие воздвигали рекламный щит: "Сдается завидное конторское помещение — звонить в агентство "Хэрри Голдхилл и племянник" по такому-то телефону". И Хилари осенило. Проект, грандиозный до смехотворного, развернулся перед его умственным взором. Не шедевр, безусловно, но вполне достойный этап на пути к конечной цели.
Реален ли его замысел или возможен лишь в литературе, где течение времени и ход событий, не говоря уже о совпадениях, выправляются автором в зависимости от требований сюжета? Инициатива в любом бою — более чем половина дела, это Хилари усвоил на опыте. Противнику только и остается, что пытаться ускользающую инициативу перехватить, когда намерения нападающего становятся ясны. Нет, попробовать стоит. Людям, по отдельности, свойственна заразительная медлительность мышления. Объединяясь в коллектив, они эту медлительность лишь увеличивают. Отсюда следует, что на уровне государственном медлительность мышления равнозначна болезни. Злоумышленник-одиночка всегда сохраняет огромное преимущество над сворой преследователей — если только не попадется на ошибке. Такое невезение случалось, но не так уж часто.