Дети богини Кали
Шрифт:
– Здравствуй, – спокойно ответила Онки, моментально догадавшись, каким ветром принесло сюда эту девушку в коже и берцах, со стальным кастетом, которым она, как будто между прочим, поигрывала, с легким бряцаньем перебрасывая с пальца на палец тускло играющие в свете фонаря звенья.
– Я всё объясню, – Малколм сделал смелый шаг вперед, – мы тут просто занимались математикой…
– Отойди, мальчишка, – сказала Белка, грубо его оттолкнув, – я не с тобой разговариваю.
– Я
Белка хмыкнула.
– Сакайо, мне не нравится, когда на моей территории топчутся чужие бараны, – проговорила Белка медленно, демонстративно играя цепью, – пока это только предупреждение, но если я ещё раз увижу хотя бы одного…
– Я продолжу наши занятия, – ответила Онки твердо, – а если ты не веришь, что в них нет ничего задевающего твои интересы, то это не мои проблемы.
– Хорошо же, – глаза Белки угрожающе сузились, – продолжишь, значит. Как будет тебе угодно, только тогда осторожнее ходи по вечерам тёмными улицами…
– Трусы нападают со спины, – с усмешкой заявила Онки.
– Хочешь поединок чести? – Белка красивым точным движением откинула красную прядь со лба.
Онки кивнула.
– Договоримся, – сказала Белка, мрачно кивнув в ответ. Она обвела глазами стоящих за спиной Онки детей.
– Здесь не время и не место.
– Прошу тебя, не нужно, – порывисто хватая Онки за руки, торопливо зашептал Малколм как только уверился, что Белка отошла далеко и уже не может слышать их, – она убьет тебя, я знаю, я видел не раз, они там обычно всегда дерутся до первой крови, но если «поединок чести»… Говорят, несколько лет назад было такое; девчонка крупно проигралась и стала подозревать другую в жульничестве во время игры, Мидж велела им решать дело поединком, и одна забила другую насмерть, случайно, разошлась слишком, а потом они все вместе пошли и вынесли тело за ограду, типа это она сама вышла и за воротами всё случилось…
– Я не мухлюю в карты и не беру чужого, – со спокойной улыбкой ответила Онки, – ты ведь хочешь, чтобы наши занятия продолжились? Вот, как говорится, и посмотрим, на чьей стороне Всемогущая.
–
Никто не знал, когда и кем установлена была в Норде традиция «поединков чести». Их правила в хулиганской среде передавались из уст в уста, от старших к младшим, и тайна эта ревностно охранялась от наставников и от непосвященных. Директрисса, разумеется, была в курсе, но за все время существования образовательной зоны ещё ни разу не удалось поймать за руку ни одну из участниц поединков. Места, лица и причины каждый раз менялись; наставникам доставалось обычно только стонущее тело в лазарете, которое на все вопросы неопределенно мотало перебинтованной головой.
Сам же «поединок» не представлял из себя ничего необычного. Это была банальная уличная
Онки Сакайо закрыла крышку компьютера у себя на столе и встала. Без пятнадцати шесть.
Белка, выходя из своей комнаты, в последний раз – на счастье – взглянула в зеркало около двери, привычным движением одернула не стесняющую движений ультракороткую кожаную юбку.
Над гаражами бушевало малиновое зарево заката. Снег казался синеватым, тихая прозрачность воздуха сладостно будоражила. С каждым вздохом прохладный воздух легко входил в молодую грудь, ровно стучало сердце. Онки Сакайо остановилась.
– Пришла, – сказала Белка, отделившись от темнеющего остова брошенного автомобиля, – молодец.
Она сделала несколько шагов навстречу сопернице. Снег тонко поскрипывал под широкими подошвами берцев.
– До первой крови? – спросила Онки.
Белка ответила легким движением головы. Звякнула стальная цепь у неё в руке, она размотала и бросила её в снег – при поединке запрещено было использовать любое оружие.
Онки разглядывала свою противницу внимательно: упрямую линию губ, лоб, волосы – первое правило любой драки – не присмотришься, не поймешь, откуда ждать первого удара – по краю сознания некстати промелькнула мысль: как же все-таки это глупо, стоять здесь им обеим, щурясь от напряжения, вглядываться друг в друга, чтобы не пропустить атаку – может, сейчас стоит просто сделать пару неосторожных шагов вперед, глядя в глаза, взять руку этой девушки и крепко её пожать?
Но Белка замахнулась…
Драка всегда представлялась Онки симфонией цвета: каждый удар – сгусток чего-то алого, летящий на неё – точно огненный снежок или комета. А когда удар уже нанесен – это чёрно-фиолетовое пятно: густая как битум, тупая, ленивая боль, которой не замечаешь, покуда продолжается бой…
Соперница оказалась намного сильнее. Онки почти поддалась отчаянию – её удары отлетали назад точно резиновые мячики от стены, а собственное тело сделалось уже тяжелым и мягким, налилось тягучей болевой смолой – по одному шагу она отдавала пространство, уворачиваясь от больших кулаков Белки…
– Остановитесь! Пожалуйста! Не нужно!
Над кладбищем ржавых автомобилей прокатился пронзительный возглас Малколма.
Он стоял на снежном холме в распахнутой куртке, разрумянившийся от быстрого бега, со взъерошенными волосами…
Девушки одновременно замерли, повернув головы в ту сторону, откуда донесся крик.
– Белочка, прошу тебя, – Малколм начал медленно спускаться с холма, приближаясь к ним, – я больше не буду ходить ни с кем, кроме тебя, я перестану заниматься математикой… Только не бей её…