Дети богов. Чемпионы
Шрифт:
Всего через какие-то минуты возник слух об ограблении продовольственного магазина в другой части поселения, а также похищении грузовика.
Многие видели неясный облик темно-синего переливающегося металла: слишком быстрого, чтобы можно было различить его форму, и чересчур пугающего, чтобы вдохновить воображение на поистине ужасные образы.
Опоздавшие всего на час «представители греческой дипломатической миссии» позаботились о том, чтобы данный слух не вышел за границы городка; даже залитая в интернет невразумительная запись существа исчезла без следа.
Эварист пришел в себя за рулем и чуть не потерял управление. Благо на дороге не было и половины загруженности привычных европейских магистралей, иначе бы произошло непоправимое. Всего в трехстах метрах от грузовика тянулся конвейер, что на таком расстоянии походил на тоненькую черную ленточку на фоне песка.
Потомок Геракла стал сбрасывать скорость, отпустил газ и нажал тормоз лишь тогда, когда стрелка скорости достигла ничтожно-неприличной отметки. Автомобиль замер, и грек машинально дернул за ручник, поскольку помнил, что часто видел, как это делают водители.
Сердце норовило выпрыгнуть из груди, по кистям стекал холодный пот. Эварист старался смотреть прямо перед собой вдаль и перевести дыхание.
Тога зашевелилась, погружая в некое подобие металлического кокона истерично замершего грека. Потомок Геракла постарался содрать с себя одежду, но она сопротивлялась.
Промелькнула разумная молниеносная мысль: признать и не сопротивляться, - сама суть Эвариста страдала и готова была сломаться в любой момент. Грек еще раз вздохнул и постарался расслабиться.
Наконец он постарался снова сдвинуть машину с места. За десяток попыток он практически угробил сцепление, но грузовик тронулся.
Куда теперь? Домой? Из Африки? Как?
Размышления оборвались, когда над ним промчался самолет. Пески взметнулись ураганом ввысь. Все вновь померкло; в ушах раздался душераздирающий свист. Тога сработала отменно и защитила Эвариста. Он ощутил ошпаривающий холод, когда механизм покрыл его.
Грек осторожно поднялся на ноги, находясь в десятке метров от пылающего автомобиля. Может, тога и смогла выбросить его из грузовика, но не спасти от контузии: пустынные барханы перед глазами словно ожили, а душераздирающий свист все еще терзал уши. Впереди из-за горизонта показалась неясная фигура, что так подло сливалась с общим расплывчатым окружением. Самолет заходил на повторный заход.
Грек не смог даже частично оценить обстановку: его отбросило на второй план внутри собственного разума. Холодный расчетливый механизм взял управление на себя, выполняя давно установленные программы. Эварист сейчас мог лишь наблюдать, ужасаясь неправдоподобности ситуации.
Образ данного детища человеческих рук, что предстало перед Эваристом, еще долго обещал преследовать его в ночных кошмарах. Это существо было не отвратительно, а именно отвратно - само надругательство над человеческой природой и генно-инженерной мыслью. Но оно не смогло противостоять облачению Эвариста. Новое несовершенное оружие ничего не могло противостоять тому, что насчитывало много тысячелетий.
Потомок Геракла не мог осознать своих движений. Слишком отточенные и молниеносные для человека. И когда он внезапно обнаружил себя буквально за тварью ГЕНОМА, то потерял сознание от содеянного.
Придя в себя, потомок Геракла обнаружил, что стоит над истерзанным телом твари ГЕНОМА. Пиксельная одежда чудовища на столь близком расстоянии скорее смешила, чем скрывала в песках. Самолет улетел. И лишь песчаные воронки и разорванный асфальт говорили о том, насколько упорно пытался пилот поразить цель. Однако Эварист не помнил, как спасался от атак самолета.
Еще раз взглянув на мерзость, лежащую у его ног, грек без сил повалился с ней рядом на асфальт.
Также обнаружив себя где-то в переулке, как и в первый раз, он, пошатываясь, встал на ноги. Сплюнув от неприятного вкуса во рту, словно он ел до этого сырое мясо, Эварист понял, что попал в весьма густонаселенный город. Здесь иностранцев было уже больше, и он не столь откровенно выделялся среди толпы. В итоге грек достиг портов, откуда надеялся покинуть эти выжженные солнцем земли.
Позаимствовав себе одежду из сада какого-то дома, благополучно убежав от собаки, Эварист наконец смог избавиться от навязчивой тоги: она вновь всосалась в пятно под рубашкой.
Последующие дни он занимался попрошайничеством и мелкой тяжелой физической работой. Наниматели с подозрением глядели на его тощее тело, но столь же настороженно отдавали ему деньги за смену, когда потомок Геракла выполнял свою норму. Грек сам не понимал, как у него с легкостью выходит переносить те ящики, что ранее он мог лишь кантовать. Иногда он заглядывал себе под рубашку и видел, как по всему телу пробегают полосы темно-синего металла. Когда же грек отдыхал, то эти извилистые ручейки пропадали.
К сожалению, Эварист заметил, что очень медленно копит деньги, поскольку большую их часть приходилось тратить на еду. В итоге он стал покупать энергетические батончики, что быстро утоляли его голод. Благо на ночлег особо тратиться не приходилось, и спал он в доках, укутавшись в морские сети.
Через три недели Эварист смог купить себе место на барже, что отправлялась в Грецию. Явно нечистая на руку команда согласилась предоставить ему данную услугу, как и десятку других беженцев, с условием того, что они не будут мешаться под ногами. На некоторых особо привлекательных беженок они заискивающе поглядывали. Могли ли они захватить его в рабство? Грек об этом не задумывался.
Греку пришлось еще две ночи перебиваться в негостеприимных доках, ожидая намеченной даты.
В день отплытия Эварист решил позволить себе посетить относительно сносное портовое заведение, поскольку смог скопить хотя бы небольшую сумму для нормального завтрака.
Грек сел за свободный стол на веранде, подальше от общих разговоров, но опять-таки не слишком далеко для подозрений. Спросив совета у официанта о заказе, он попросил наиболее часто заказываемые блюда.
Через некоторое время в кафе зашел мужчина в черном макинтоше. Моряки косо поглядывали за тем, как он взял у стойки легкий алкогольный напиток и подсел к греку, предварительно поставив стул спинкой к остальному заведению.