Дети Ченковой
Шрифт:
— А почему? — удивилась девочка.
— Потому что мать его была вдова и едва могла заработать ему на овсяную лепешку.
Однажды перед рождеством, помогая готовить обед для гостей у Яблонских, мать напекла хлеба и калачей.
За это ей дали буханку хлеба. Она спрятала его, бедняжка, в самый низ шкафа, чтоб сохранить до сочельника.
Но мальчик нашел его по запаху. На хлебе немного отстала корка, и он выковырял из-под нее кусок мякиша. Ох и сладким же он ему показался! Как конфета!
С той минуты он потерял покой.
Наступил сочельник. Мать приготовила ужин, а потом полезла в шкаф за хлебом… Только тогда мальчик понял, что сделал… Его мать обычно бывала с ним строга. Что скажет она сейчас?
Мать достала выеденный хлеб. Посмотрела на сына и сказала ему:
«Это ты сделал?»
Сын кивнул головой и заплакал. Он не так боялся матери, как ему стало горько, что он мог такое сделать.
Но мать не рассердилась. Она успокоила его тем, что этот хлеб прятала все равно для него… Весь вечер он молчал. Наконец мать сказала:
«После Нового года пойдешь сам себе зарабатывать на хлеб!»
И отдала его к плотникам подавать дранку. Через год и он стал покрывать крыши. И потом матери уже было из чего печь хлеб.
Однажды плотникам повезло: их наняли покрывать крыши в Оравском замке.
— Ой! — вскрикнула девочка в восторге. Она представила себе замок на высокой голой скале, наклонившейся над рекой… На крутом скалистом склоне рос еловый лес. — Наверное, дедушка выглядел на той крыше как муравей! — вслух подумала девочка.
— Конечно, не больше, — кивнула головой бабушка. — Его мать очень волновалась, когда принесла ему обед! Но он, плут, узнав, отчего она так перепугана, только рассмеялся.
А однажды знаешь что он сделал? Поспорил с плотниками, что поднимется на замок, не пройдя по двору и по лестнице. Плотники очень охотно побились с ним об заклад на бутылку водки. Они хорошо знали, что на замок нельзя ни пройти по лесу, ни вскарабкаться по скале.
— Но дедушка все-таки взобрался? — У девочки даже дух захватило.
— Понятно, взобрался.
— А как? — оцепенела девочка.
— Однажды, идя утром на работу, дед остановился у леса, росшего на склоне. Оттуда тропинка вела к замку. Он велел плотникам немного подождать. Потом влез на самую верхушку ели, раскачал ее и перепрыгнул на другую. И так он перепрыгивал с ели на ель, как белка, пока не оказался на самом верху.
Девочка от радости захлопала в ладошки.
— Но когда об этом узнала его мать, она пошла прямо к плотникам! И накинулась на них: мол, надо было хотя бы им быть поумнее, раз сын у нее такой глупый. Больше всего она на них разозлилась за водку… И сразу же забрала от них сына и отдала его в конюхи.
— Туда, где вы служили?
— Нет, то была уже третья служба!
— А когда вы вышли за него замуж, его мать еще была жива?
— О нет, уже умерла. И он очень по ней тосковал. Только
— Ну, а как вы за шишками ходили, не расскажете? — напомнила девочка бабушке ее обещание.
— Зимой, когда другой работы не было, мы с дедушкой всегда ходили собирать шишки, — продолжала бабушка. — Работа была не из хороших, но заработать деньги было трудно, и люди не гнушались и ею.
— А для чего вы собирали шишки?
— Шишки мы собирали на семена для лесопитомника. Лесник сеял их на грядках, как мы сеем морковь или петрушку. А когда из семян вырастали молодые елочки, парни и девушки сажали их в вырубках. За пятьдесят лет из них вырос новый еловый лес. Когда ты будешь большая, и ты пойдешь елочки сажать.
Девочке это ужасно понравилось. Она впервые услышала, что лес, который шумит за рекой, вырос не сам, а был выращен людьми.
— Вот за этими шишками мы и ходили с дедушкой.
У Яблонских был пес. Очень ласковый и красивый, с белой кудрявой шерстью. Его звали Белко.
Дедушка не мог мимо него пройти, чтоб не погладить его по белой шерсти и не сказать ему: «На, Белко, на!» Он любил животных, не то что старый Яблонский. И ведь пес ничего плохого ему не сделал. А Яблонский в сердцах пинал пса сапогом, если тот попадался ему под ноги. Он к людям был бессердечен, а уж к животным и подавно, — вздохнула бабушка. — Белко очень любил деда и всегда ходил с ним за шишками. Пока мы срывали их с елок, он сидел под деревом и сторожил наш узелок с хлебом и салом.
— Бабушка, а как вы срывали шишки? — поинтересовалась девочка, потому что хорошо запомнила, какие елки высокие и что больше всего шишек бывает на самом верху.
— А вот как: дед влезал на елку, бросал шишки вниз, а я их собирала в мешок. И как тогда, когда он взобрался на замок, дед раскачивал верхушку ели, перескакивал с нее на другую, а с другой на третью. Сперва я даже смотреть на это не могла, так боялась, что дедушка упадет и убьется. Но потом привыкла.
Однажды зашли мы в лес далеко-далеко. В тот день мы собирали шишки очень долго. Дед слез с последней елки, когда совсем стемнело. Мы ходили по лесу и искали место, где оставили Белко с узелком. Но ни Белко, ни узелка нигде не было.
Мы отправились в обратный путь, решив, что умный пес побежал с узелком домой. Но Белко не было и дома! Всю ночь мы не спали, так нам было его жаль.
На другое утро мы снова пошли за шишками. Приходим на опушку леса и что же видим? Белко стоит под деревом, где мы вчера его оставили, и сторожит узелок! К еде даже и не притронулся. Увидев нас, Белко весело залаял и радостно запрыгал вокруг деда.
— А почему же вы вечером его не нашли? — удивилась девочка.
— Было уже темно. А в темноте в лесу не очень-то увидишь. Может быть, Белко и лаял, но еловый лес сильно шумит, вот мы его и не услышали…