Дети Эдгара По
Шрифт:
Она долго вглядывается в лицо номера пять. Почему ты, думает Луиза. Если она хотела спать с женщиной, то почему с тобой? Может, ты рассказывала ей смешные анекдоты? Может, вы вместе ходили по магазинам за тряпками? Когда ты видела её голой, замечала ли ты, что у неё кривые ноги? Считала ли ты её красивой?
Виолончелист рядом с номером пять очень осторожно держит свою виолончель. Пальцами он проводит сверху вниз по струнам так, словно они покрылись пылью, а он её смахивает. Луиза вглядывается через бинокль. Внутри его виолончели что-то есть. Что-то маленькое и бесцветное смотрит на неё из-за струн. Луиза смотрит
Они в лесу. Костёр почти догорел. Ночь. Все маленькие девочки лежат в спальных мешках. Они почистили зубы, пополоскали рты, умылись водой из чайника, застегнули молнии спальников.
Вожатая по имени Чарли говорит:
— Я призрак с чёрным глазом, я призрак с чёрным глазом.
Чарли подставляет к своему подбородку фонарик. Её глаза превращаются в чёрные дыры. Рот зияет, луч фонаря просвечивает сквозь зубы. Её тень пожирает ствол поваленного дерева, на котором Чарли сидит.
Днём Чарли учит верховой езде. Она не намного старше Луизы и Луизы. Она хорошенькая и иногда позволяет им ездить на лошади без седла. Но это дневная Чарли. Ночная Чарли сидит ближе всех к костру. Ночная Чарли рассказывает истории.
— Ты боишься? — говорит Луиза.
— Нет, — говорит Луиза.
Они держатся за руки. Они не глядят друг на друга. Они не сводят глаз с Чарли.
Луиза говорит:
— А ты боишься?
— Нет, — говорит Луиза. — Не боюсь, пока ты рядом.
Джонатан Кэрролл
Родившись в Нью-Йорке, Джонатан Кэрролл живёт в Вене с 1974 года, не считая двух лет, проведённых — в Голливуде. Его творчество определяют как «литературное фэнтези» с элементами сюрреалистического хоррора. Его первый роман, «Страна смеха», вышел в 1980 г.; за ним последовали романы из условного цикла «Рондуа»: «Кости Луны» (1987), «Сон в пламени» (1988) и «Дитя в небе» (1989); лауреат Британской премии фэнтези «За стенами собачьего музея» (1991); «Свадьба палочек» (1999), «Деревянное море» (2001), «Белые яблоки» (2002), «Стеклянный суп» (2005). Среди множества номинированных на разные премии его рассказов и книг — лауреат Всемирной премии фэнтези «Шафер друга» (1987), и сборник «Рука Паники» (1995), отмеченный премией Брэма Стокера.
Печаль подробностей
Я любила проводить время в кафе «Бремен». Кофе там восхитительно горький, а синие, как чирки, бархатные сиденья уютны, как старые друзья. А широкие окна радушны к утреннему свету, как герр Риттер, здешний официант, радушен ко всякому входящему.
Здесь не нужно заказывать много: достаточно чашки чаю или бокала вина. Круассаны из пекарни по соседству доставляют два раза в день. Поздно вечером прямо в кафе пекут фирменные блюда для посетителей-сов — «тяжеловесы», особый сорт сладких пончиков размером с карманные часы. Непередаваемое удовольствие — зайти туда поздним зимним вечером и взять целую теплую тарелку таких «тяжеловесов».
«Бремен» открыт девятнадцать часов в сутки. Двадцать четвертое декабря — единственный день в году, когда кафе закрыто, но на Рождество оно открывается снова, нарядившись в красно-зеленые скатерти, там полно народу в ярких новых свитерах и холостяков, выглядящих не так одиноко в день, когда людям полагается быть дома.
В жизни есть маленькие истинные удовольствия — последний выпуск вашего любимого журнала, новая пачка сигарет, запах выпечки. Все их можно получить в этом кафе, но там можно ощутить счастье и без них.
Я часто заходила туда посидеть, посмотреть в окно, мурлыча себе под нос. Мой тайный порок. Мой муж потихоньку таскает леденцы, моя мать читает журналы про кинофильмы, а я мурлычу под нос. Дайте мне час свободного времени, когда нечем заняться, хорошее окно, чтобы поглазеть, и я с радостью промурлычу вам всю Пятую симфонию Малера или любую вещь из «Белого альбома» Битлз. Я сама первой же признаю, что не очень хорошо их исполняю, но мурлыканье предназначено для одного слушателя — меня самой, и всякий подслушивающий делает это на свой страх и риск, под свою полную ответственность.
Это случилось однажды в конце ноября, когда весь город казался единой жидкой пеленой отраженного света и дождя. Это был день поздней осени, когда дождь холоднее снега, и все ощущается противнее и абстрактнее. День, когда лучше сидеть дома, читать книжку и прихлебывать из толстой белой чашки горячий суп.
Я решила угостить себя «Бременом», потому что люблю отлынивать. Споры с детьми, поход к зубному, потом бесконечная толкотня в магазинах, чтобы купить что-то невидимое — туалетную бумагу, клей, соль. Вещи, которых никто не замечает, пока они не кончаются, и тогда становятся отчаянно нужными. Невидимый день, когда доводишь себя до изнеможения, бегая по кругу, и выполняя неблагодарные поручения, необходимые, но бессмысленные (оксюморон домохозяек).
Зайдя в кафе, вся мокрая и увешанная мешками, я, наверное, застонала от радости, увидев, что мой любимый столик свободен. Я порхнула к нему, как усталая малиновка к своему гнездышку.
Тут же подошел герр Риттер, весь элегантный, как из девятнадцатого века, в черном костюме и галстуке-бабочке и, как всегда, с аккуратным белым полотенцем на руке.
— У вас очень усталый вид. Тяжелый день?
— Пропащий день, герр Риттер.
Он предложил мне кусок кремового торта, черт бы побрал калории, но я вместо этого заказала бокал красного вина. Оставался еще час, прежде чем дети придут домой. Час, чтобы потихоньку распустить внутренние узлы, глядя в окно и созерцая дождь, ставший вдруг романтичным.
Сколько это могло продолжаться, две минуты? Три? Почти не сознавая этого, я начала мурлыкать, но потом из кабинки где-то сзади раздалось громкое долгое «Ш-ш-ш!».
Смущенная, я обернулась и увидела старика с очень розовым лицом, который уставился на меня.
— Знаете, не все любят Нейла Даймонда!
Прекрасное завершение прекрасного дня: теперь меня осуждают за мурлыканье «Holly Holy» [46] .
Я состроила извиняющееся лицо и хотела было снова отвернуться, когда краем глаза заметила множество фотографий, которые он разложил перед собой на мраморном столике. На большинстве из них была я и моя семья.
46
«Holly Holy» — песня Нейла Даймонда. — Прим. переводчика.