Дети грозы. Книга 5. Драконья кровь
Шрифт:
Дайм старательно смутился и опустил взгляд.
Император рассмеялся.
Предчувствие близкого подвоха усилилось.
– Несомненно, это было прекрасно! Дайм, мальчик мой, я давно так не веселился.
– Рад, что сумел поднять вам настроение, отец.
– Не опускай глазки, как глупая кокетка. Дело с Пхутрой ты разрешил просто великолепно, хоть и совершенно противозаконно. Самое главное, что сумел не попасться.
Император сделал выразительную паузу. Дайм затаил дыхание. Светлейший выдохнул струйку дыма, тут же превратившуюся в любопытно подрагивающее ослиное ухо.
– Вот именно, мальчик мой. Что я, зря тебя учил не попадаться? – подмигнул Светлейший и добавил с тихой печалью: – Хотя в Сашмире тебя и ловить уже некому…
– Но на этот раз ты заигрался, Дамиен, – нахмурился император, не поддержав ностальгию Парьена по старым добрым временам. – Твои невинные шалости чуть не стоили тебе жизни, а нам…
– Седых волос, – продолжил вместо него Светлейший, оглаживая невесть откуда взявшуюся седую бороду. Длинную, чуть не до пупа, и со вплетенными в нее ромашками.
Дайм не выдержал, хмыкнул. Император одарил сначала его, а затем Светлейшего укоризненным взглядом.
– Жерар, я тут разговариваю с сыном серьезно, а ты?
– А что я? – Светлейший сделал невинные глаза, для усиления эффекта – небесно-голубые вместо обычных серых. – Подумаешь, маленькие шалости. На старости лет можно.
Дайм уже не понимал, смеяться ему или срочно проверять кровь на галлюциногенные вещества. Император и Светлейший, два самых грозных человека в империи, столпы государства, разве они могут вести себя так?.. Ладно, даже если могут наедине – то при посторонних?..
– Вот мы и подошли к главному, Дамиен, – кивнул император. – Ты – не посторонний. Ты – мой сын. Единственный по-настоящему одаренный сын. И хоть иногда ведешь себя, как мальчишка, ты все же взрослеешь.
– Лет через сто, глядишь, и бороду отрастишь… – добавил еще одну нотку балагана в этот пафос Светлейший.
Император поморщился, но продолжил:
– Я слышал, что ты избавился от Саламандры и пытался расстроить свадьбу Люкреса. О том, как ты врал брату в глаза, крутил за его спиной шашни с принцессой Шуалейдой и спровоцировал его на опасный эксперимент с кровью темного шера, я тоже наслышан. Это все – правда?
– Правда, отец. Не вся и с точки зрения известного своей честностью и прямотой Люкреса, но – правда.
– Также я слышал, что кронпринц приговорил тебя к казни за измену империи.
– Приговорил, – кивнул Дайм. – Что же касается измены империи – вы лучше всех знаете, что я не могу даже подумать о ней, не то что предать вас.
– Именно поэтому твой приговор я признал ошибочным и во всеуслышание заявил, что ты всегда был, есть и будешь верен нам. А теперь я хочу выслушать твою правду, Дайм.
– Да-да, слона с бумагой для записей я уже приготовил, – покивал Светлейший, поглаживая свою ужасную бороду с ромашками.
– Жерар! – укоризненно покачал головой император.
Светлейший его проигнорировал. Подперев подбородок рукой, он светло улыбнулся и попросил:
– Рассказывай, о Шахерезада. Мы внемлем.
– Как прикажете, о султан сердца моего, – передразнил его Дайм, чем вызвал смешливые искры в уже нормальных серых глазах учителя, и резко посерьезнел. – О том, что по приказу его высочества Люкреса я писал любовные письма Шуалейде Суардис, вы прекрасно знаете. Наверняка и копии писем прочитали, вы же любите эпистолярно-фантастический жанр. Также вы знаете, что сразу после встречи с ее высочеством я настоятельно рекомендовал его высочеству отказаться от этого брака. Совместимость дара в восемь с половиной процентов – это нормально для условных шеров, где и совмещать нечего. Но при силе ее высочества, с учетом сумрачной окраски дара и травматичных обстоятельствах его раскрытия опасность для психики его императорского высочества чрезвычайно высока. Вы читали мои отчеты. И я более чем уверен, что Светлейший согласен с моей оценкой.
– На данный момент совместимость дара поднялась до девяти процентов, – прокомментировал Светлейший, – а симпатии с обеих сторон никогда и не было.
– Но ты все равно писал эти письма.
– Да. Я не мог ослушаться вашего приказа. Однако, как я и предупреждал его высочество Люкреса, менталистка второй категории никоим образом не могла обмануться и спутать нас, несмотря на внешнее сходство. Обман мог продержаться ровно до того момента, как ее высочество увидела одного из нас.
– И первым оказался ты, Дамиен. Несмотря на желание кронпринца. И ты вопреки его воле раскрыл тайну.
– Подлог, ваше всемогущество, будем называть вещи своими именами. Обманывать сумрачную шеру, известную взрывным характером, крайне опасно. И если бы подлог раскрылся в присутствии его высочества Люкреса, даже я не смог бы его защитить. Вы сами знаете, что ее высочество сделала с ордой зургов, не так ли?
Император снова поморщился.
– Пока я слышу сплошные оправдания.
– Тем не менее. Допустите, что я полностью последовал велению его высочества и не встретился бы с сумрачной шерой за день до того как она увидела кронпринца. Она читала письма, написанные мной. Между нами уже возникла глубокая эмоциональная связь…
– Совместимость дара девяносто три процента, – тихо встрял Светлейший, – и это если брать только Дюбрайна и Суардис…
– Ладно. Можешь не продолжать, тут я с тобой согласен. Люка ошибся, ты его от последствий ошибки спас. Но дальше, Дамиен, дальше ты обманывал брата…
– Я вынужден был действовать за его спиной, отец. Моя вина в том, что я раньше не распознал признаков сумасшествия Люкреса и не раскрыл намерений шеры Лью. Едва я понял, что она делает с кронпринцем – я избавился от нее. К сожалению, слишком поздно. Это следовало сделать минимум десять лет назад.
– Увы, это и мой недосмотр, Эли, – покачал головой Светлейший, уже вернувшийся к своему нормальному виду без неестественной для шера растительности на лице. – Я недооценил таланты шеры Лью и переоценил здравый смысл.
– Если позволите, отец, я покажу вам, что произошло на том балу.
– Показывай.
Раскрыв сознание, Дайм вернулся в день первой встречи Люкреса и Шуалейды. Ровно с того момента, как он сам явился на порог Народного зала с телом Саламандры на руках и упырем на привязи. Конечно, показывать все как есть было страшно – ведь он нарушил все, что только можно было нарушить. Но с другой стороны, сейчас врать и юлить было еще опаснее. Так что пусть смотрят. Все равно большую часть они уже знают из отчетов Герашана, Альгредо и пары-тройки собственных шпионов, в наличии которых Дайм никогда не сомневался.