Дети Империи
Шрифт:
«Это я уже понял», – подумал Виктор.
В общежитии ему дали ключ от комнаты и показали кровать. В комнате было четыре аккуратные койки с металлическими спинками и тумбочками, два стола, чертежная доска и встроенный шкаф. «Как они не боятся сюда незнакомого человека вселять?» – удивился он, потом понял, что тырить тут особо нечего, по крайней мере для человека, работающего на кафедре. Либо то, что у всех есть, либо нечто странное, вроде яркого оранжевого галстука с обезьяной. Ну и еще куча книг, чертежей и тетрадей.
Глава 8
«Будь стильным!»
На обед в институтском буфете – яичница с колбасой, кефир, сметана, каша, салат и пирожки – ушло около трех рублей. Как дешевый вариант комплексного обеда в его время.
После обеда Виктор вернулся на кафедру – знакомиться с местом будущей работы. До этой самой регистрации мотаться по городу особо не хотелось. Да, потом надо будет купить газеты и вникнуть во внутреннюю и внешнюю политику, а то ляпнешь что-нибудь не то.
Иван Николаевич уже был в лаборатории – она занимала один из отсеков того самого цехового корпуса, что вытянулся вдоль улицы Джугашвили. На первом этаже на почетном месте оказался знакомый камаевский стенд – на деревянной горке, еще пахнувшей свежей олифой. Не хватало только плаката с изречением про аффинные системы.
– Ну вот и наша «детская железная дорога». Совсем как в Ленинграде. Тоже под четырнадцатый проект.
– Изучение горизонтальной динамики экипажа в кривых методом физического моделирования?
– Тоже читали про это? Это хорошо. Значит, меньше придется объяснять. Слышали же, по четырнадцатому проекту сроки сжатые.
– А что это за четырнадцатый проект – секретный, что ли?
– Нет, сугубо гражданский. Вы ведь, конечно, знаете о плане реконструкции линии Москва – Ленинград, где поезда будут ходить со скоростями двести-двести пятьдесят километров в час?
«Ну конечно не знаю. Откуда мне о нем знать-то?»
– Ну кто же о нем не знает! Грандиозный замысел, даже не верится…
– А, простите, во что именно вам не верится? – Иван Николаевич удивленно взглянул на Виктора. – А то, чего достигли в рейхе, – это что, тоже невероятно? То, что рейхсбан уже регулярно использует с такими скоростями на отдельных линиях электрички Сименса и электровозы Альстома? А поезда трансъяпонской магистрали «Сакура»? Тоже не верится? А они, между прочим, взяли за основу советский габарит! Да, американский конгресс принял решение в пользу развития в первую очередь авиационного транспорта, так называемых реактивных воздушных автобусов, но это же понятно – у американских империалистов колонии во всех частях света, для них авиация важна стратегически, в том числе и для переброски экспедиционных корпусов в любую часть света. Или же на вас повлияла пропаганда тридцатых годов, с рассказами об отсталой России, которой только и осталось, что учиться у передовых стран? Но ведь было признано, что это перегиб…
– Нет-нет, я совсем о другом, – поспешил поправиться Виктор. – Просто это предлагал в начале века еще Кошкин, потом, в тридцатых, были работы по аэропоезду Вальднера – триста пятьдесят километров в час, если не ошибаюсь, – потом рекордные паровозы строили в Луганске… то есть Ворошиловграде, и Коломне для «Красной стрелы»…
– Ну это же совсем другой вопрос! Понимаете, все эти проекты были основаны на типичном для капитализма принципе развития транспорта – дороги проектируются под стихийное развитие производительных сил и заселение местности. Поэтому скоростное движение Москва – Ленинград было невыгодным: слишком малая плотность населения у нас вдоль дороги по сравнению с Центральной Европой или Японией. Получается, что это движение для пассажиров, которые ездят от Москвы до Ленинграда, а для таких уже сейчас создаются самолеты на сто, двести и даже в ближайшем будущем на триста мест. Советская же плановая экономика позволяет реализовать другой вариант. Представьте себе, что одновременно с дорогой вдоль нее строятся жилые поселки и развиваются существующие и возводятся промышленные зоны. То есть Москва
– Здорово! Это значит, вместо отдельной дороги комплексное развитие мегаполисов получается?
– Вот именно. Такие же лучи пойдут от Москвы в сторону Киева, Харькова и других крупных городов, Москва соединится с Рязанью, с Калугой и Брянском, Ленинград с Новгородом. Мы сейчас участвуем в создании электровозов на двести километров в час, которые будут водить легкие двухэтажные вагоны из алюминиевых сплавов – опытные образцы их уже испытывают.
«А ведь у них, черт возьми, получится, – мелькнуло в голове у Виктора. – Построить вдоль дороги этакую Европу или Японию… и автомобилей не надо столько будет, все в доступности скоростных поездов, вышел на станции – тут тебе и все рядом: на одной – заводские проходные, на другой – спальный микрорайон с универсамом. Чудак я, удивить хотел достижениями разума двадцать первого века. Да они сами кого угодно удивят. Обидно только: технические возможности у нас тоже еще когда были, а вот чтобы в таком виде на задачу посмотреть…»
Тут в лабораторию зашла какая-то дама и сказала Тарасову, что его зовут к телефону; надо понимать, мобильники были все же еще редкостью. Виктор на несколько минут остался один. Разглядывая стенд, он обнаружил, что одна из досок на боковой стенке отходит. Он потянул ее – как оказалось, она прибита на нескольких небольших гвоздях и легко отстает. Виктор спешно выхватил из кармана куртки полиэтиленовый пакет, завернул туда российские деньги, паспорт и отключенный мобильник с чехлом, сунул в образовавшуюся щель и тут же приладил доску на место. Получился тайник – конечно, не совсем безопасно прятать все это на месте своей работы, но потом можно будет найти что-то получше.
По винтовой лестнице за дверью застучали каблуки. Вернулся Иван Николаевич.
– Да, вот еще, как-то сразу забыли обговорить, а вы, видимо, спросить стесняетесь. Если не бить баклуш, то с премиями, с хоздоговорами и прочим у вас будет выходить в месяц пятьсот рублей. Ну и потом, можно подрабатывать – редактирование переводов, прочая творческая работа. Планы напряженные, грамотного народа не хватает. Устраивает?
– Да, вполне. «Сто рублей новыми в пятьдесят восьмом? Вполне, вполне…»
Остаток рабочего дня ушел на ознакомление с чертежами стендов, схемами распайки тензодатчиков, ознакомление с матчастью самописца, измерительных мостов и усилителей. Кроме того, Виктор нашел в лаборатории труды по физическому моделированию и усиленно освежал память. «А ведь когда-то сдавал…»
После работы он зашел в продуктовые и взял на ужин бутылку молока, брынзу и булку («Посуду можно будет завтра с утра сдать»). Тащить все это в руках в бумажных пакетах было неудобно; он завернул в универмаг и взял там синюю нитяную сетку-авоську, а заодно вспомнил о том, что надо будет бриться; пришлось брать еще мыльницу, белое туалетное мыло и недорогой черный станок с пачкой безопасных лезвий «Нева». Еще немного подумав, он присовокупил к джентльменскому набору зубную щетку и пасту «Мятная» в бело-зеленом тюбике. Одеколон, конечно, не роскошь, а гигиена, но это чуть позже.