Дети Империи
Шрифт:
– Оси летят массово где-то после года эксплуатации. Пробовали менять материал, усилить, увеличить сечение – бесполезно…
Волжанов перевел взгляд на подошедших сотрудников.
– Ну что скажет симпозиум?
Виктор заметил, что ось была будто срезана наискось, аккурат под угол сорок пять градусов, посредине; на одной из половинок виднелась коническая шестерня с остатками грязной смазки.
– Извините, а в эксплуатации вот это вот часто боксует? [6]
6
Так на железной дороге принято называть
– Да постоянно, – вздохнул человек в шляпе пирожком. – В шахте и уклоны, и рельсы загрязнены, и влага…
– По излому похоже на касательные напряжения из-за автоколебаний, возникающих в колесной паре при боксовании. Ну как струна смычком возбуждается.
– А откуда вы это знаете? Исследования такие проводили?
– Как-то случайно встретил публикацию, кажется, Лысака.
– Лысак? Это который в Коломне динамикой тяговых двигателей занимается?
– Может быть. – Виктор попытался уклониться от скользкой темы; Лысак был в его истории именно тем, кто исследовал это явление, и хотелось, чтобы лавры достались по заслугам. – Колесные центры колеблются в противофазе, узел колебаний посредине оси, шестерня тоже посредине и в рассеянии энергии колебаний практически не участвует…
– Понятно. И что же сейчас можем предложить заводчанам?
– Или сместить шестерню вбок, или сделать разные диаметры левой и правой половин оси. Тогда при автоколебаниях будут удары в зубьях передачи, и эти удары станут рассеивать энергию колебаний.
– Попробуем разные диаметры, – решил человек в шляпе пирожком. – Попытка не пытка.
Мерину надоелу стоять, и он пустил струю, парящую на легком морозе. Народ отошел к заднему концу телеги.
– Ну вот, – проворчал Волжанов, – всегда найдется кто-то, кому на мнение ученых глубоко… так сказать.
– А я вот помню, случай был, когда еще в сборочном работал и там детали тоже на лошадях возили, – заметил Мещерюк, мужчина лет за тридцать пять, с рыжей шкиперской бородкой. – Так вот там корпуса букс на кобыле с семнадцатого участка привезли, и только начали разгружать, так кобыла струю прямо на кабель сварочного аппарата пустила. А кабели, знаете, их часто просто друг к другу прикручивают, чтобы нарастить, вот она на такое место попала. И как рванет по проходу! Корпуса в разные стороны, народ уворачивается, кто в смотровую канаву сиганул, кто за верстаки, кто за что…
До обеда АВМ запустить успели. После прогрева выставили нули, набрали простенькую схему, народ с шумом и восторгом смотрел, как движется стрелка вольтметра. Послали за Волжановым. Тот пришел, потрогал ладонью нагретый шкаф и сурово посмотрел на собравшихся.
– А вы все представляете себе, что вы тут натворили?.. – В лаборатории наступила тишина, нарушаемая только гудением трансформатора. – Вы же новую эпоху открыли! Придет время – и мы не будем физические модели делать! Только вот на таких вычислителях все будем моделировать. Я вчера из Москвы, там нам показывали вычислитель на полупроводниках, который идет в производство, – он и дешевле, и меньше электричества ест, и это только начало! Нынешние наработки наших электронщиков позволят создать цифровые вычислители, понимающие языки высокого уровня, которые будут сначала размером с письменный стол, а потом вообще с портативную пишущую машинку. Просто достаете такую машину из портфеля, ставите на стол и работаете! Все, что сделали, записываете на вот такую магнитную или фотооптическую пластинку, как для говорящего письма, – и он показал рукой что-то размером с CD, – и вообще на таких можно всю нашу научную библиотеку поместить. Машина сразу же построит графики и покажет их на плоском экране из элементов тлеющего
«Это что? Это он им типа про ноут рассказывает? – произнес про себя ошеломленный Виктор. – Это же я должен рассказывать! Так во всех фантастических романах пишут! Это мы продвинутые! А они еще на лошадях ездят!»
– Домой бы себе такую, – подал реплику кто-то сзади.
«Ага. С двухъядерным процессором и семнадцатидюймовым монитором. И видюху покруче, чтобы игрушки шли… А если… Если Волжанов тоже из будущего? Тоже так же попал, живет инкогнито, стал профессором? А может, сюда так часто от нас попадают? И поэтому никто не удивляется, и регистрацию под нас придумали… А может… – Тут у Виктора даже зачесался нос от внезапно пришедшей в голову догадки. – Может, они специально нас похищают! А Брянск – это у них такой фильтрационный лагерь, потому и регистрация местная… Хотя… Как же командировка?.. Надо проверить, – решил он через пару секунд. – Подать ему какой-то знак, сказать про то, что у нас все знают, – но так, чтобы другие не заметили. Как же, как же это сделать…»
И тут Волжанов сам обратился к Виктору:
– Вы тут так иронически смотрите… Скажите честно – не верится сегодня в это?
– Ну почему же не верится? Физике это не противоречит, а технология за десятилетия быстро развивается… Вот, например… например… кого из современных людей удивил бы полет Гагарина?
– Хм… авиацией сейчас, конечно, никого не удивишь… – Он взглянул на часы. – Ну ладно, выключайте пока, а то много за свет нагорит.
«Не знает».
Народ начал расходиться. Виктор взял из шкафчика круглый металлический пенал – закрыть лабораторию, опечатать и сдать на вахту.
«А может, он из другого будущего? Где нет Гагарина?»
Глава 18
Трамвай с Мекки Мессером
Виктор уже шел по длинному гимназическому коридору старого корпуса к выходу, когда его догнала Зинаида.
– Виктор! Постойте! Вас можно на минуточку! Вы не могли бы пишущую машинку у меня посмотреть?
– А что с ней?
– Понимаете, мне осталось два слова напечатать, а она щелкнула и выключилась. Она электрическая, так не печатает. И звонить некому, рабочий день кончился. Вы не посмотрите? Там два слова всего осталось…
Пишущая машинка стояла на небольшом старом, но крепком столе, на толстой подкладке из технического войлока – шум снижать, за столом – высокий стул с надставленными для удобства ножками. На стене над столом… То, что увидел Виктор, вновь его поразило. Собственно, это была вырезанная из какого-то западного рекламного проспекта цветная иллюстрация, на что указывала надпись «Ellenberg: looking forward» («Элленберг: смотря вперед»). Но Виктора удивило не то, что здесь тоже есть фирма с похожим названием. На иллюстрации была девушка перед плоским монитором в черном обрамлении, причем перед вытянутым – такие и во время Виктора появились недавно. «Где-то двадцать один дюйм будет, не меньше», – на глаз оценил он. На мониторе был реактивный самолет в голубом небе. Еще удивительно то, что картинка не крепилась к крашенной масляной краской стене кнопками, а налеплена по углам скотчем.
– Нравится? Это Семен Игнатьевич после командировки разбирал бумаги и подарил.
– Красиво… А что с машинкой?
– Да вот видите… не включается.
Виктор проверил розетку настольной лампой, раскрутил перочинным ножом штепсель – там было все в порядке, потом прощупал толстый шнур в коричневой оплетке из искусственного шелка – нет ли скрытого перелома. Сзади машинки, возле входа шнура он увидел черную карболитовую крышку с накаткой и открутил ее. За крышкой потянулась стеклянная трубка длиной со спичку; стенки ее изнутри были серыми и мутными.