Дети Истинного Леса
Шрифт:
Едва только солнце обозначило новый день, невыспавшийся, но сгорающий от энтузиазма Синав уже покидал Мельхирон через западные ворота. Здесь он повстречался с небольшой вереницей гружёных мулов, готовящихся к отправлению, продавец душевно приветствовал его, а юноша, тщательно пересчитав оставшиеся у него деньги, прикупил себе в дорогу небольшое количество продуктов. Двигаться он планировал налегке, потому взял лишь пару лепёшек, мех со сладкой водой и кое-какие фрукты. Этого было достаточно, чтобы добраться до Роаноша, а там к его услугам был настоящий урлодакарский базар.
Первый привал он устроил, отойдя от города километров на пять. Сойдя с дороги, Синав устроился среди нескольких чахлых деревьев, хотелось пить, но в первую очередь он
Самым близким урлодакарским городом был Роанош, собственно, именно в него и вела дорога, которой он шёл, ему не требовалась карта, чтобы найти к нему путь, но основной вопрос заключался в том, куда он двинется дальше. Ведь, как он знал, в Роаноше не было козьих храмов.
От его внимания не ускользнуло то, что пограничные поселения урлодакарцев неизвестный художник отметил кругами, в то время как города, приближенные к центру, изображались в виде шестиугольников. Интересно было бы узнать, что это могло значить. И закладывал ли в это картограф какой-нибудь смысл. Ближайший к Роаношу шестиугольник был обозначен как Шинрунат, чуть дальше стоял Букштлла, а далее следовали совсем уж непроизносимые названия.
Дополнительно к рисункам карта была снабжена мелкими строчками с комментариями, заставившимиСинава отпустить благодарность Ветренной Госпоже за то, что родители заставили его овладеть чтением, а ведь в детстве это представлялось ему ненужной тратой времени и сил. Не все надписи были сделаны на цикатийском, но всё же часть из них он сумел одолеть. Таким образом он выяснил, что привычный ему Урлодакар на самом деле состоит из двух частей.
Граничные регионы лесного массива были помечены более светлым цветом и назывались Внешним Урлодакаром, центральная и подавляющая по площади территория имела более густую штриховку и была подписана как Истинный Урлодакар. Синав довольно быстро смекнул, что этим может объясняться разница в изображении городов. Далее составитель карты подчеркнул, что поселения Внешней дуги являются центрами притяжения торговцев, и именно в них сосредоточены знаменитые базары, однако Истинная сердцевина представляет собой непроходимые чащобы, где урлодакарская культура раскрывается в полном великолепии. Внешняя дуга – не более, чем обёртка, фильтрующее сито, не пропускающее дальше себя праздношатающихся чужаков.
Из этих строк Синав сделал вывод, что в Шинрунаите, обозначенном шестиугольником, обязательно должен находиться козий храм. Этот город Истинного Урлодакара он и наметил в качестве своей цели. Все остальные записи представляли собой мешанину из незаконченных пометок и абзацев на других языках.
Здесь же, под прикрытием чахлых деревьев, Синав решил потренироваться во владении мечом. Он занял стойку, с улыбкой вытащил клинок и сделал несколько пробных выпадов. Для человека, носящего кинжал, он весьма умело обращался с мечом. Да, ему было далеко до рыцарской грации, его движения не имели отлаженной точности, но даже незнакомому с боевыми искусствами человеку становилось понятно, что юноша далеко не в первый раз взял в руки это оружие.
Синав не обладал исключительным умом, природа не одарила его прекраснейшей внешностью, он не мог похвастаться своими достижениями, однако при этом у него была страсть к острой стали, и если его душа лежала к изучению, то только этой науки. Танец смертоносной стали в руках солдат был для него самым приятным зрелищем, и для шлифования этого навыка он был готов проливать пот литрами.
Он часто приходил наблюдать за солдатами, когда те устраивали тренировочные поединки. Мальчишкой он поднимал палку и приминался повторять позиции и выпады, вызывая смех окружающих. Начиная с шестнадцатилетнего возраста он стал напрашиваться на участие
Вряд ли во всём Мельхироне хоть кто-то догадывался, что в жизни Синава имелся настоящий учитель – кладезь советов, наставлений и ругани. Пахло от него хуже, чем от выгребной ямы, но в пропитых мозгах заключалась мудрость, разделяющая жизнь от смерти.
Все воспринимали безногого кавалериста за выжившего из ума пьянчугу, но Синав нашёл в нём великого наставника. Его уроки были тяжелы, и не единожды Синав собирался послать этот изуродованный кусок плоти куда подальше и уйти, но всякий раз его останавливало желание овладеть сталью, и ему приходилось сдерживаться. Кавалерист по прозвищу Обрубок сделал деревянный меч и никогда не стеснялся в выражениях. Если ему что-то не нравилось в движениях молодого Синава он кидался в него камнями или попадавшимися под руку пустыми бутылками. А если юноша не выполнял его требований, проявлял строптивость или не мог выполнить упражнение, тогда Обрубок закатывал свои штанины и заставлял Синава смотреть на смердящие шрамы, он распахивал рубашку и водил пальцами по оставшимся рубцам.
– Ты хочешь иметь такие же? Хочешь, чтобы твоё тело изрубили в куски? – Вопрошал он в такие моменты, а Синав чувствовал подкатывающее к горлу отвращение.
Обрубок знал, чем его мотивировать. Следовало признать, что его внушение не утратило своей силы и теперь, ибо всякий раз, готовясь к поединку или дуэли, он вспоминал те жуткие шрамы, что пересекали культи Обрубка, и нежелание получать аналогичные раны заставляло Синава уклоняться от атак соперника.
Ничто не мотивирует сильнее, чем наглядная демонстрация того, что может произойти с тобой в случае провала.
Вдоволь наигравшись с мечом, Синав вернул его в ножны. По его прикидкам до Роаноша оставалось около пятнадцати километров, и это расстояние вполне можно было преодолеть за три перехода. По левую руку от него лежали Безнадёжные Степи. Привычный к их близости он всё равно не сумел сдержать нервной дрожи, когда прилетевший с той стороны ветер поцеловал его в щёку.
***
Можно было заранее догадаться, что ворота Роаноша будут украшены скульптурами коз. Звериные морды, размещённые на шестиугольных постаментах, взирали на всех приближающихся к городу, под их неподвижным и немного глупым взором гости пересекали границу Циката и Урлодакара.
Синаву пришлось остановиться и задрать голову, чтобы иметь возможность разглядеть изваяния во всём их великолепии. Следовало признать, что работа производила впечатление, особо его внимание привлекли блестящие рога, будто бы изготовленные из золота. Юноша попытался представить степень удивления Фарискира, притащи он ему одну из этих скульптурных голов. Козлиная морда с золотыми рогами весьма неплохо будет смотреться в его диковинном кабинете.
Сквозь распахнутые ворота в обоих направлениях текли движущиеся потоки, по правой стороне широкой дороги они входили в город, по левой – покидали его. Царила сумятица, слышалась неразборчивая ругань на нескольких языках, клубилась пыль, а в ней изнурённые носильщики с поклажами на спинах суетливо выполняли приказы своего господина. Тюки, ящики, мешки, сундуки – всё это складировалось на обочине дороги в ожидании получения разрешения на въезд в город. Запряжённые в повозки кони нетерпеливо похрапывали и отбивали копытами дробь, невозмутимые мулы лениво перемалывали челюстями жвачку, городские псы, привлечённые незнакомыми запахами, путались меж ног.