Дети капитана Гранта(изд.1955)

Верн Жюль Габриэль

— Полноте, дорогой Паганель! — вмешался в их разговор Гленарван. — Если не обладать даром быть вездесущим, нельзя же одновременно находиться повсюду. И раз вы странствовали по пампасам, вы никак не могли в то же время огибать мыс Горн.

— Но это не мешает мне сожалеть о том, что меня там не было, — сказал ученый.

После этого Паганеля оставили в покое, а Джон Манглс стал рассказывать о сделанном переходе. По его словам, огибая американский берег, он обследовал все западные архипелаги, но нигде не обнаружил следов «Британии». У мыса Пилар, при входе в Магелланов пролив, пришлось из-за противного ветра изменить маршрут и пойти на юг. Яхта прошла мимо островов Отчаяния, достигла 67° южной тиироты, обогнула мыс Горн, прошла вдоль

Огненной Земли, затем через пролив Лемера и взяла курс вдоль берегов Патагонии. Здесь, на высоте мыса Корриентес, ей пришлось выдержать сильнейшую бурю, ту самую, которая с такой яростью обрушилась во время грозы на наших путешественников. Выдержала яхта этот шторм хорошо и уже три дня крейсировала в открытом море, когда выстрелы карабина дали знать о прибытии ожидаемых с таким нетерпением путешественников. Капитан «Дункана» прибавил, что с его стороны было бы недобросовестно не упомянуть о редкой отваге, проявленной миссис Гленарван и мисс Грант. Буря их не испугала, и если они и беспокоились, то лишь о своих друзьях, странствовавших в это время по равнинам Аргентинской республики.

Этими словами Джон Манглс и закончил свой рассказ. Лорд Гленарван поздравил его с удачно сделанным переходом, а затем обратился к Мэри Грант.

— Дорогая мисс, — сказал он, — я вижу, что капитан Джон воздает должное вашим достоинствам, и я очень рад, что вы так хорошо чувствовали себя на борту его судна.

— Как же могло быть иначе? — ответила Мэри, глядя на Элен Гленарван, а может быть, и на молодого капитана.

— О, сестра моя очень любит вас, мистер Джон! — воскликнул Роберт. — Я тоже вас люблю!

— Я плачу тебе тем же, дорогой мальчик, — ответил Джон Манглс.

Молодой капитан был несколько смущен словами Роберта, а Мэри Грант слегка покраснела.

Джон Манглс поспешил переменить тему разговора:

— Раз я кончил свой рассказ о переходе «Дункана», то, быть может, вы, сэр, ничего не будете иметь против того, чтобы ознакомить нас с подробностями вашего путешествия по Америке, а также с подвигами нашего юного героя?

Конечно, ни одно повествование не могло доставить большего удовольствия Элен и мисс Грант, как это, и Гленарван не замедлил удовлетворить их любопытство. Рассказывая, он как бы заново проделал, не пропустив ни одного эпизода, все свое путешествие от одного океана до другого: переход через Кордильеры, землетрясение, исчезновение Роберта, похищение его кондором, выстрел Талькава, нападение красных волков, самопожертвование мальчика, знакомство с сержантом Мануэлем, наводнение, убежище на омбу, молния, пожар, кайманы, смерч и, наконец, ночь, проведенная на берегу Атлантического океана. Все эти эпизоды, то страшные, то веселые, попеременно вызывали ужас или смех слушателей. Не раз, когда говорилось о Роберте, его сестра и Элен Гленарван, восхищаясь мальчиком, осыпали его горячими поцелуями.

Закончив свое повествование, Эдуард Гленарван прибавил:

— А теперь, друзья мои, давайте подумаем о настоящем дне. Прошлое позади, но будущее в наших руках. Займемся же снова капитаном Гарри Грантом.

Завтрак был окончен. Все перешли в салон Элен Гленарван и разместились вокруг стола, заваленного картами и планами.

— Дорогая Элен, — не теряя времени, начал Гленарван, — взойдя на борт «Дункана», я сказал вам, что хотя с нами и нет потерпевших крушение на «Британии», но надежды найти их у нас больше, чем когда-либо раньше. После перехода через Южную Америку у нас явилось убеждение, даже скажу больше — уверенность, что катастрофа эта не произошла ни у берегов Тихого океана, ни у берегов Атлантического. Отсюда, естественно, вытекает, что толкование той части документа, где говорится якобы о Патагонии, было неверно. К счастью, нашего друга Паганеля осенило внезапное вдохновение, и он понял, что в толковании документа была сделана ошибка. Он доказал, что мы шли по ложному пути, и истолковал документ так, что у нас нет больше ни малейших

сомнений в его подлинном смысле. Я говорю о документе, который написан на французском языке, и прошу Паганеля здесь же разъяснить вам его, чтобы ни у кого из вас не осталось ни тени недоверия к моим словам.

Ученый не замедлил исполнить просьбу Гленарвана. Он убедительнейшим образом изложил, что, по его мнению, означают обрывки слов: gonie и indi. Он ясно вывел из слова austral слово «Австралия». Он доказал, что судно капитана Гранта, покинув берега Перу, могло на пути в Европу потерпеть аварию и быть занесенным южными течениями Тихого океана к берегам Австралии. Гипотезы ученого были так остроумны, а выводы так логичны, что заслужили полное одобрение даже Джона Манглса, а он был очень строгий судья в таких вопросах, и его нельзя было увлечь фантастическими планами. Когда Паганель кончил, Гленарван объявил, что «Дункан» тотчас же направится в Австралию.

Однако майор попросил, прежде чем будет отдан приказ взять курс на восток, разрешить ему высказать одно простое соображение.

— Говорите, Мак-Наббс, — сказал Гленарван.

— Цель моя, — начал майор, — не заключается в том, чтобы поколебать доводы моего друга Паганеля; еще менее собираюсь я опровергать их. Доводы эти я нахожу серьезными, проницательными, достойными всяческого внимания, и мы несомненно должны на них опираться в наших будущих поисках. Но я хотел бы, чтобы они были подвергнуты еще одной, последней проверке: тогда они станут бесспорны и неопровержимы.

Никто не понимал, куда клонит осторожный Мак-Наббс, и все слушали его с некоторым беспокойством.

— Продолжайте, майор, — сказал Паганель, — я готов ответить на все ваши вопросы.

— И вам будет чрезвычайно легко это сделать, — промолвил майор. — Когда пять месяцев назад мы изучали в Клайдском заливе эти три документа, нам казалось, что другого толкования, чем то, какое было предложено, быть не может. Крушение «Британии» нигде не могла произойти, кроме как у берегов Патагонии. У нас не было даже тени сомнения на этот счет.

— Совершенно верно, — заметил Гленарван.

— Позднее, — продолжал майор, — когда, на наше счастье, Паганель по своей рассеянности попал на «Дункан», ему были предложены на рассмотрение эти документы, и он безусловно одобрил наше намерение производить поиски у берегов Америки.

— Правильно, — подтвердил географ.

— И, однако, мы ошиблись, — закончил майор.

— Мы ошиблись, — повторил Паганель. — Каждый человек может ошибиться, но только безрассудный человек упорно не хочет признать, что он ошибся.

— Не горячитесь, Паганель! — промолвил майор. — Я вовсе не хочу сказать, что мы должны продолжать наши поиски в Америке.

— Тогда чего же вы хотите? — спросил Гленарван.

— Хочу признания того, что Австралия кажется нам теперь единственно возможным местом крушения «Британии», с той же очевидностью, с которой еще недавно таким местом нам казалась Америка.

— Охотно признаем это, — ответил Паганель.

— Принимаю это к сведению, — продолжал майор, — и вместе с тем убеждаю вас не давать воли своей фантазии и не доверять всем этим противоречивым «очевидностям». Как знать! Быть может, после Австралии какая-нибудь другая страна внушит вам такую же уверенность, и если эти поиски снова окажутся неудачными, то не станет ли «очевидным», что их надо возобновить еще в другом месте?

Гленарван и Паганель переглянулись: соображения майора поразили их своей верностью.

— Итак, — продолжал Мак-Наббс, — раньше, чем мы направимся в Австралию, я хотел бы, чтобы была сделана последняя проверка документов. Вот они, эти бумаги, вот карты. Давайте просмотрим одно за другим все места, через которые проходит тридцать седьмая параллель, и подумаем, нет ли другой страны, на которую указывал бы наш документ.

— Это сделать нетрудно и недолго, — заявил Паганель, — так как, на наше счастье, вдоль этого градуса широты лежит мало земель.