Дети Кохона. Мой сводный – инопланетянин
Шрифт:
Когда ных дернулся последний раз, Мортен почувствовал, как ушли все силы и сполз на скамейку возле подъезда, вяло прикидывая, сколько людей в доме могли проснуться от вопля ныха и мог ли кто-то успеть выглянуть в окно. Так или иначе – дом надо проверять, но сначала почистить память девушке. И ее любовнику, который докурил и решил подойти к подъезду как раз в тот момент, когда Мортен добивал ныха. А сейчас просто стоял в двух метрах и пытался выхуеть, переводя взгляд то на Мортена, то на вонючий труп, то на свою парализованную девушку
Телефон вибрировал в кармане всю последнюю минуту, и Мортен знал, кто это. Кохонный браслет на левом запястье раскалился. Дотянувшись до кнопки, он хрипло выдохнул:
– Все хорошо, пап, я жив. Но нужна помощь с зачисткой. Срочно.
После полной зачистки памяти всех свидетелей и распыления ныха последовала еще одна схватка – словесная, в машине отца. Срываясь с любимого витиеватого сарказма на чистый мат, Хеннинг интересовался, какого хрена Мортен отправился на схватку один.
Мортен, примерно в таких же выражениях, отвечал то, что знали они оба: охотнику иногда нужно рисковать, чтобы не терять форму. Если все время ходить на схватки толпой, точно не вывезешь внезапное нападение группы ныхов.
– Это была очень взрослая и опытная тварь, – все еще исходил паром Хеннинг, пока они мчались в домашний район. – Ты даже вакуумный ствол не взял – сын, ты тупой?
Но Мортен не особенно внимательно его слушал, глядя в окно. Он знал, что отец скоро успокоится и вспомнит, что сын давно уже не маленький. И о том, что для использования вакуумного ствола по назначению нужен напарник или третья рука, которая конституционно не предусмотрена у алхонцев.
Просто Хеннинг не мог сдержать себя, когда кому-то из младших грозила опасность.
– Пап, подожди, – выпалил он, когда его глаз зацепил что-то странное возле круглосуточного супермаркета. Странная девушка в дверях.
– Я еще не все ска…
– Тормози, пап! Алхонка без защиты.
– Что?
Реакция тела Хеннинга почти всегда опережала его сознание – он был охотником гораздо дольше, чем Мортен. Еще не понял, но уже развернул автомобиль, вернул их к супермаркету и припарковался, после чего они оба ошеломленно уставились на женщину, которая уже переходила дорогу.
В руке – обычный пакет с продуктами, джинсы, куртка, волосы, собранные в хвост. Ничего не обычного, вот только она не была землянкой и принадлежала к тому же виду, что и они. И при этом они ее не знали. Это была полнейшая дичь, не говоря уже о таких «мелочах», как ее ночной выход из дома. В непатрулируемом районе. Без защиты. Без браслета.
– Кто эта бессмертная, мать ее? – выпалил Мортен, ожидая, что всезнающий отец разъяснит все, но Хеннинг смотрел на дикарку примерно с тем же выражением, что и сын. На лице его отражалось чистое изумление.
– Сиди, – выпалил Хеннинг, выпрыгивая из машины и быстрым шагом направляясь за незнакомкой.
Глава 2
Тот
Понятия не имею, зачем иду – точно не за бесплатным завтраком, хотя кормит он очень вкусно – в кафе, где для меня самой дороговато.
Наверное, я соглашаюсь потому, что не могу сдержать любопытства. Моя жизнь не слишком богата на события в последнее время. Ну ладно – на самом деле он привлекательный, и выглядит очень прилично. Такие обычно не знакомятся на улице.
Лучше бы просто сделал комплимент и взял телефон, честное слово. Взгляд умный и уверенный, одежда дорогая, но не броская, движения плавные. Он принадлежит к породе редких мужчин-хищников, которые остаются сексуальными в возрасте чуть за пятьдесят.
– Какое необычное имя, – улыбаюсь я, когда он представляется Хеннингом и сразу понимаю, что неосознанно начала флиртовать.
А его ответный взгляд такой, что… блин, обидно. Ласковый и одновременно слегка укоризненный, словно он мой начальник, а я тут нарушаю субординацию. Значит, не зацепила, понимаю я и на секунду расстраиваюсь – зачем тогда звал? Но тут же беру себя в руки и меняю улыбку на более нейтральную и деловую.
– Слушаю вас, – гораздо суше говорю я, но тут подходит официантка, чтобы взять заказ. Выбираю один омлет, и он заказывает мне едва ли не половину меню для завтраков. А себе – только кофе и сэндвич.
Выдержав паузу до того момента, как официантка оказывается за пределами слышимости, он смотрит прямо в глаза и говорит мне:
– Альма, это сейчас покажется странным, но… я – твой отец.
Мое сердце екает прежде, чем срабатывают защитные механизмы здравого смысла. Но потом я как девочка глупо смеюсь, глядя прямо в серьезное красивое лицо:
– Что?
– Это правда.
– Нет, не правда.
Я все еще улыбаюсь и жду продолжения шутки.
– Твою маму звали Татьяна…
– Она давно умерла, – резко обрываю я. – И это не может быть правдой. Я знаю имя своего отца, знала его всю жизнь. Его зовут Сергей Юр…
– Ты знаешь имя бывшего мужа твоей покойной матери, – спокойно утверждает мужчина, сидящий передо ней. – Скажу сразу: у меня нет твердых доказательств. Но просто посмотри на меня внимательно. А потом посмотри в зеркало. Тебе ведь сорок два, верно? Это потому что ровно сорок три года назад я встречался с Таней, и мы были близки.
На него трудно смотреть. Я сама не могу понять, почему теперь держу взгляд опущенным, словно стеснительный подросток. Улыбка сползла. Хочется заорать на него, что да, мне уже за сорок, так что какой тут может быть, к чертям, новый отец?