Дети Кремля
Шрифт:
В самом деле, стройка выглядела замороженной. Однажды, желая все же найти ответ сыну об этом долгострое, я спросила о нем пожилого человека, сидевшего в парке на скамейке.
— Это памятник Васе Сталину, — ответил он. — Никогда его не достроят. Так и останется.
— Что собирался построить здесь Вася Сталин? — спросила я.
— Не знаю, кажется, бассейн для своей любовницы.
1944 год. В Москву приехала спортсменка, пловчиха, Капитолина Васильева. Она стала работать тренером в Центральном доме Красной Армии и побеждать в соревнованиях
Прошло несколько дней. Капитолине позвонил адъютант Василия Сталина: генерал пожелал еще раз встретиться с ней.
Явилась.
— Я по поводу квартиры, — сказал Василий, — есть несколько вариантов. Вот один, посмотрите.
Квартира была двухкомнатная, на Хорошевском шоссе. Капитолине она показалась сказочным дворцом.
Едва въехали — явился Василий. Предложил Капитолине зайти к нему в гости. И сразу сказал, что в разводе, свободен и готов жениться на ней.
— Вы же меня совсем не знаете, — растерялась Капитолина.
— Знаю. О вас мне все рассказали.
— У меня есть жених, — сказала Капитолина.
Это подогрело Василия. Он пригласил Капитолину с дочкой Первого мая на Красную площадь, а после парада увез к себе на дачу, в Усово. Сам все решил.
Дача показалась провинциалке Капитолине роскошной, но запущенной. Она ожидала увидеть компанию гостей, но в доме было лишь двое детей — мальчик Саша и девочка Надя, дети Галины Бурдонской. На девочке были огромные сапоги.
— Почему дети здесь, а не с матерью?
Она уже знала о двух женах Василия — Галине и Екатерине.
— Я отобрал их у Галины. Она это заслужила. А вторая была настоящая мачеха: к нашим общим детям этих, моих, не подпускала. Ты будешь им матерью.
Три месяца счастья с Василием сменились четырьмя годами мучений, оскорблений, пьяных оргий. Капитолина попала в капкан собственной жалости. Видела в нем слабого, доброго человека и спасала, спасала, спасала. Отваживала собутыльников, выгоняла подхалимов.
Осенью 1950 года Василий повез Капитолину в санаторий, в Сочи. На озере Рица отдыхал его отец. Он пригласил их к себе. Ехали на один день — пробыли две недели. Сталин представил Капитолину своему окружению как невестку.
Эта встреча на озере Рица могла бы решить судьбу плавательного бассейна в маленьком парке близ Ленинградского проспекта. Василий строил его для Капитолины и учеников ее секции, но не хватило государственных средств.
— Если отец заведет разговор о спорте, скажи, что мы никак не можем достроить бассейн, — учил он ее.
Капитолина все искала повода для этого разговора, очень заинтересованная в новом бассейне.
Однажды утром, просматривая газеты, Сталин сказал:
— Ну вот, опять армейские футболисты проиграли.
— Неудивительно, — подхватила
— А где ты сегодня плавала? — спросил Сталин.
— В озере.
— Вот. Пускай там тренируются.
— Это не выход, нужны деньги…
— В Белоруссии защитники страны еще живут в землянках. Подождите немного, все будет.
«Василий рвал и метал, — говорит Капитолина Георгиевна, — ему не хотелось там находиться. Он был ограничен в действиях, не мог выпить. Я заметила, что Василий боится отца, садится в отдалении, никогда сам не заговаривает, но мечтает уехать. Все же решился:
— Отец, мне нужно ехать.
— Куда? Зачем?
(Сталин наизусть знал, куда и зачем рвется его сын: к собутыльникам, — отец не позволял ему пить. — Л.В.)
— На пролет самолетов. Надо подготовиться.
— За тебя сделают. Ты отдыхаешь? Отдыхай.
Василий стал подбивать меня:
— Скажи, что мы уезжаем.
— Не-е-ет, я в таких делах участвовать не буду.
Все-таки Василий уловил момент хорошего настроения. Как-то после ужина мы провожали Сталина до его спальни. Василий начал:
— Отец, мне нужно ехать.
Отец шел впереди и резко повернулся:
— Нужно так нужно!
Он подал мне руку и ушел, не попрощавшись с сыном.
Больше я его не видела«.
Привилегированность советских властей всегда входила в противоречие с необходимостью казаться скромными в стране рабочих и крестьян, поэтому блага жизни приходилось скрывать от широких масс, утаивать за Кремлевской стеной. Но, как известно, шила в мешке не утаишь. И хоть большевистские привилегии, все эти распределители продуктов, поликлиника и больница, условия квартирного быта в сравнении с царскими привилегиями выглядели жалко и убого, но для народа, вынужденного жить в коммуналках и с трудом доставать продукты, эти привилегии представлялись раем, тем более что, мало зная о них, народ талантливо фантазировал, домысливал и воображал.
И еще существенная деталь советской элиты: те, на кого привилегии распространялись, происходили в основном тоже из народа. Барьер между Сталиным, Кагановичем, Хрущевым, Буденным, с одной стороны, их охраной и обслугой — с другой, изначально был невелик: это ощущали по обе стороны барьера и те, и другие.
Иногда — в положительном плане: «вышли мы все из народа».
Иногда — в отрицательном. Тогда, с одной стороны, было презрение к обслуге: «все они воры и лизоблюды», с другой — презрение к вождям: «из грязи в князи».
Привилегии сталинского принца Василия были особые. Официально, даже став генералом, Василий Сталин не выделялся среди других генералов, но широко жил, используя имя отца. Ему нравилось казаться могущественным, и он преуспевал в этом желании. Но казаться не значит быть. Капризный принц представлял собой весьма жалкую фигуру — о таких говорят: «Молодец на овец, а на молодца — сам овца!»
Принц Вася
Капитолина Георгиевна вспоминает: «Когда мы с Василием были в гостях у Сталина, он однажды поинтересовался: