Дети Мафусаила. Уолдо. Магия, инк.
Шрифт:
Внутри корабля было очень жарко. Долгожителей защищали от мгновенной лучевой смерти только бронированные стены и обшивка, но температура неуклонно повышалась. Несмотря на то, что беглецы больше не страдали от перегрузок, их самочувствие не улучшилось. Причиной тому стали постоянное дребезжание перегородок и жара: не было места, к которому можно было бы спокойно прислониться. Корабль вращался вокруг собственной оси, при этом набирая скорость. Увы, он не был приспособлен для этого. А если учесть еще и удвоенное ускорение, линейное и угловое, то вообще не
В кабине пилотов тоже было невыносимо жарко. Даже Лазарус, добровольно сняв свой кильт, стал походить на венерианца. К металлическим предметам притронуться было невозможно. На гигантском звездном экране вместо Солнца виднелся огромный черный диск — на таком близком расстоянии от светила зрение переставало правильно воспринимать спектры излучения.
— Тридцать семь минут до перигелия, — мрачно заметил Лазарус. — Мы не можем рисковать, Энди. Корабль не выдержит.
— Знаю, я никогда не предполагал, что нам придется пролетать так близко.
— Ну, конечно. Возможно, мне не стоило маневрировать. Может, нам и удалось бы проскочить мимо минного поля. Да что уж теперь! — сокрушался Лазарус. — Похоже, парень, настало время испытать твое изобретение. — Он ткнул пальцем в невзрачное устройство, которое Либби называл «космическим приводом». — Так ты говоришь, нужно подсоединить эти проводки?
— Да, именно так и задумано. Правда, я не могу быть уверен, что оно сработает как следует, — признался Либби. — И нет никакой возможности проверить это.
— Ну, а что, если оно ни к черту не годится?
— Существует три варианта, — словно читая лекцию, методично стал объяснять Либби. — Во-первых, ничего не произойдет…
— …И тогда мы зажаримся, — закончил фразу Лазарус.
— Во-вторых, мы, как и корабль, можем прекратить существование в тех формах материи, которые нам известны.
— Иначе говоря, погибнем. Что же, это чуточку приятнее.
— Пожалуй, что так. Но пока я не знаю, что такое смерть. И в-третьих, если мои предположения подтвердятся и аппарат действительно сработает, мы станем удаляться от Солнца практически со скоростью света.
Лазарус снова взглянул на устройство и вытер со лба лившийся ручьями пот.
— Энди, жара стала просто невыносимой. Давай, подключай эту штуку, и будем надеяться на лучшее!
Энди настроил прибор.
— Ну, давай же, — поторапливал его Лонг, — запускай и дело с концом.
— Что я и сделал, — отозвался Либби. — Взгляните на Солнце.
— Какое еще Солнце? Впрочем… Ого!
Огромный черный диск, соответствовавший на мониторе изображению Солнца, вдруг стал резко уменьшаться. За каких-то пятнадцать секунд его диаметр уменьшился наполовину, еще через двадцать секунд от него осталась лишь четверть прежнего.
— Сработало! — заорал Лазарус. — Нет, Слейтон, вы только посмотрите! Оно сра-бо-та-ло!
— В общем-то, я был уверен в успехе, — серьезно заметил Либби. — У нас должно было получиться.
— Гм… Это только для тебя могло быть очевидным, Энди, но я ведь должен реально смотреть на вещи. Какую мы развили скорость?
— Относительно чего?
— Скажем, относительно Солнца.
— У меня пока не было возможности рассчитать, но, вероятно, чуть меньше скорости света. Она и не может быть выше.
— А почему бы и нет, если отбросить в сторону теоретические выкладки?
— Потому что мы еще можем наблюдать эту картину, — Либби указал на светящийся экран.
— Действительно, — согласился Лазарус. — Но подожди, ведь мы не должны ничего видеть?
Либби улыбнулся.
— Я скажу, в чем дело. Со стороны Солнца мы можем видеть все благодаря коротким волнам, заметным даже для глаза. С противоположной же стороны — мы лишь улавливаем излучение радиочастиц, преобразуемое в свет.
— Ну, а последние?
— Не прикидывайтесь неучем, Лазарус. Я уверен, что вы и сами сможете понять принцип наложения дополнительных векторов.
— Нет уж, разбирайся в нем сам, — заявил Лазарус, — а я буду сидеть здесь и с удовольствием наблюдать за его действием. Правда, Слейтон?
— Конечно.
Либби вежливо улыбнулся.
— И, пожалуй, хватит уже тратить горючее основных двигателей. — Он дал предупредительный звонок, затем отключил привод. — Вот теперь можно вернуться к нормальным условиям полета.
Энди начал было отсоединять свое устройство, но Лазарус поспешно остановил его.
— Не спеши, Энди! Мы еще даже не вышли за пределы орбиты Меркурия. Зачем же жать на тормоза?
— Но ведь от этого мы и не остановимся. Скорость уже приличная, и мы будем поддерживать ее.
Лазарус недоверчиво покачал головой:
— При других обстоятельствах я бы с тобой согласился, Энди. Ясно, что здесь действует первый закон движения. Но, учитывая, что наша скорость искусственна, я не совсем уверен в твоей правоте. Ведь мы эту энергию получили даром. Похоже, ты предлагаешь нам расслабиться и лететь лишь по инерции. Но как только первоначальный импульс будет исчерпан, не вернется ли космолет с такой же скоростью назад?
— Не думаю, — ответил Либби. — Скорость, с которой мы идем, нельзя назвать псевдоскоростью. Она настолько реальна, насколько реально существуем мы с тобой. Вы пробуете применить простую человеческую логику там, где она неприменима. Вы ведь не думаете, что мы в один момент вернемся туда, откуда начинали свое движение, то есть, к области низкого гравитационного потенциала?
— Туда, где ты включил свое устройство? Нет, ведь мы прошли довольно большое расстояние.
— И мы будем продолжать двигаться. Потому что наша вновь приобретаемая гравитационная энергия, которая выше солнечной, уже превратилась в кинетическую, придавшую нам скорость.