Дети мира
Шрифт:
Это была очень старенькая старушка. Тияко даже стало как-то не по себе, когда она увидела такую дряхлую старушку в красной шали. Тияко слегка поклонилась и хотела пройти мимо, но старушка остановила ее.
— Ах, ах, деточка! И ты в такой же шали, как я… — проговорила старушка.
Услышав ее мягкий, приятный говорок, Тияко успокоилась: обыкновенная старушка и совсем не страшная.
— Подожди-ка! Не торопись, — продолжала старушка. — Здесь на лестнице очень скользко. Как бы не упасть.
— Хорошо, бабушка, — согласилась Тияко.
— Ну, вот и ладно. Я, деточка, видела когда-то, когда еще молода была, да, видела девушку одну в такой же красной шали. — Старушка ткнула пальцем в свою шаль. — Совсем незнакомая мне девушка. Белолицая, красивая. И так ей эта шаль была к лицу, так к лицу! И сейчас еще она у меня перед глазами стоит… И захотелось мне тоже такую же красную шаль поносить. Долго я ее по лавкам искала, а все-таки нашла. Купила, надела, да показалась она мне очень уж яркой. Ну ладно, думаю, вот уж как-нибудь надену. Вот уж как-нибудь… Откладывала, откладывала, да до седых волос и дожила. И такая я уже старая стала да слабая, что в этом мире мне и делать-то, поди, уж нечего. А подумать только, все так и хочется надеть мне эту шаль. Днем-то совестно, так я по вечерам надеваю… Вот чудная старушка, думаешь. Верно?
— Что вы, бабушка! В Европе, например, так там и старенькие носят яркие платья. И вы, бабушка, смело надевайте эту шаль, и не только вечером, а и днем. Такой славной старушке, как вы, она очень даже к лицу.
«А не была ли та молодая девушка в красной шали, которую встретила эта старушка в молодости, моей бабушкой?» — подумала Тияко.
Старушка же, словно не расслышав, что ей сказала Тияко, продолжала:
— Ты еще маленькая, деточка, и, наверное, не знаешь песню про шаль?
— Нет, бабушка, не знаю. Это что, народная песня?
— Нет, это песня, которую поет шаль. Шаль сама песню поет.
Разве может быть такое? Что это старушка говорит?..
Но, как ни странно, Тияко слушает ее и почему-то верит ее словам, как доброй волшебной сказке.
— Что же это за песня? — едва слышно шепчет Тияко.
— Слушай, слушай! — шепчет старушка и поднимает указательный палец.
Тияко прислушивается, но ничего не слышит. Закрывает глаза — опять ничего. Но вдруг… Да, Тияко слышит, слышит… Она открывает глаза.
Старушка стоит согнувшись, бахрома на ее шали чуть колышется. Ну конечно, это старушка поет! Вот странная старушка! Обманывает, как маленькую. Но чем больше Тияко слушает песню, тем больше она увлекает девочку, не все ли равно, кто поет песню!
Ах, Этиго, ах, Этиго! Как много снега в Этиго! Мне подарила мама шаль, Мне подарила шаль. Ах, Этиго, ах, Этиго! Проснешься утром — снег идет, И спать ложишься — снег идет… Ах, что за Этиго! Ах, Этиго, ах, Этиго! Придет весна, растает снег, Я спрячу шаль…Тияко вспомнила: она слышала эту песню, когда была еще маленькой и сидела под шалью за спиной у матери. И повеяло от этой песни чем-то родным и грустным.
Тияко задумалась. Когда она очнулась, старушки рядом уже не было. Красная шаль маячила где-то внизу.
Скоро Тияко была дома. Стряхнула снег с шали, раздвинула дверь, и сразу бросились в глаза большие сапоги с широкими голенищами.
— Итиро!
— Здравствуй, здравствуй, путешественница! Молодец!
Старший брат сидел у очага. Тияко уже три месяца не видела его и оттого немножко растерялась. Она слегка поклонилась ему.
— Ну как, закончил работу? — спросила она.
— Да.
— Значит, и ты молодец.
С этими словами Тияко расстелила шаль и принялась вытирать ее сухим полотенцем. И тут снова услышала песню. Но это была уже другая песня. Тияко прислушалась.
Умер отец И оставил, оставил… Что он оставил, что он оставил Детям и внукам своим?A-а… Это брат и сестра поют любимую песню Итиро.
Песню оставил, Песню оставил Гордую песню, Звонкую песню… Смелую песню труда!«Хорошо бы эту песню старушке той спеть! — подумала Тияко. — Вот, мол, бабушка, раньше оставляли в наследство шаль, а теперь… теперь оставляют песню!»
И Тияко с силой провела полотенцем по шали.
И вспыхнула шаль, словно яркое алое пламя, сразу осветив и согрев всю кухню.