Дети небес
Шрифт:
Равна пошла по лестнице вверх. Джефри было девятнадцать лет — взрослый человек по меркам и Сьяндры Кей, и Страума. И не важно уже, что Джеф был хорошим мальчиком, добрым и смелым. И не должно быть важно, что в последние годы он был самым непослушным в прыщавой толпе. Слава богу, что Джоанна показала на него Невилу. Там, где даже Джоанна не могла его уговорить, там ровный и дипломатичный Невил достигал успеха. При некотором везении теперешняя проблема могла оказаться просто временным регрессом.
— Мы просто хотим посмотреть, как там дела у всех, — сказала
Джефри на секунду смешался, но потом ее доброжелательные слова изменили его настроение.
— Да понятно. Давайте поговорим. Все это как-то — ну, странновато.
Он обернулся и придержал дверь паба для Равны и сестры.
Внутри было тепло— напоминание, что даже в летний день в тени бывает холодно. Стоял запах дыма и пряностей и обычный запах тела от стай. Джефри протиснулся мимо Джо и Равны, повел их по низкому узкому коридору, где дым был еще гуще. Стандартам гигиены и противопожарной безопасности еще только предстояло прийти в этот мир.
Равна просто молча шла по коридору, ошеломленная сумасшедшими гравюрами на стенах — представления стай о том, как выглядит жизнь в Крае, — и думая о переменах, которые за какие-то десять лет произошли в ее Детях. Забавно, ей всегда представлялось, что Джоанна высокая, даже когда девочке было всего тринадцать. Но тут дело было в ее личности — она даже сейчас была ростом всего метр семьдесят, едва-едва выше Равны. А Джефри? Он всегда казался маленьким. Но он и был низкорослым, когда приземлился Фам и спас его от властителя Булата. Она помнила, как сиротка тянул к ней ручки. А сейчас видно было, как ему приходится пригибаться, чтобы не зацепить потолок. Если этот парень выпрямится, то метра два в нем будет.
Музыка становилась громче. Мелькал цветной свет — наверное, из этих сумасшедших канделябров на стенах. Джефри шагнул в дверь, Равна, Джоанна и Амди за ним.
В «Богомоле» был сводчатый потолок и обитые войлоком ниши на возвышении вдоль стен. Сегодня клиенты были в основном люди. Две-три стаи на возвышениях, но стая-бармен только одна на весь основной зал. А музыка — что неудивительно — исходила от бармена.
— Так быстро вернулись? — крикнул кто-то Амди и Джефри, потом увидели Равну и Джоанну. Послышался нервный смех. — Ух ты! Мы тут вели предательские разговоры всего пять минут назад, и вот уже тайная полиция явилась!
— Я их на лестнице встретил, — ответил Джефри.
— Из чего следует, что надо было через выходидти, как все порядочные люди.
Это сказала Хейда Ойслер. Она все еще смеялась над своей шуткой про тайную полицию. Некоторых эта шутка покоробила, но уж так всегда было — чувство юмора Хейды бывало ее злейшим врагом. По крайней мере здесь не было замкнутых лиц, которые увидела Равна на лестнице. Хейда подтянула несколько стульев и помахала рукой, приглашая пришедших сесть.
Они сели, и блуждающий
Джоанна взяла кружку, подняла ее в насмешливом приветствии Хейде:
— Раз тайная полиция прибыла, считайте, что вы на допросе. Какие преступные замыслы лелеем?
— Да обычные безобразия.
Но тут у Хейды кончились остроумные ответы, и это было удачно: когда Хейду начинало нести, могло стать очень неловко.
Были обычные шуточки для взрослых насчет Тами и Уилма — которые на самом деле оказались, по сути, правдой.
— Да мы тут просто рассуждали насчет «Группы изучения катастрофы».
— Ага.
Джоанна поставила пиво на стол.
— А что это? — спросила Равна. — Звучит жуть до чего официально, а я думала, что в курсе всего «жуть до чего официального».
— Да это только потому… — начала Хейда, но ее перебила, выручив, Эльспа Латтерби:
— Это три громких слова, за которыми приличное умение принимать желаемое за действительное. — Никто ничего не сказал, и Эльспа, пожав плечами, заговорила дальше: — Понимаете, мадам…
— Эльспа, прошу тебя, называй меня Равна.
Вот всегда я это говорю, а некоторые, как Эльспа, всегда забывают.
— Да, прошу прощения, Равна. Так вот, я говорю, что вы со Стальными Когтями сделали все, чтобы заменить нам родителей. Я знаю, как много Резчица и Свежеватель-Тиратект тратили на нашу Академию. И мы изо всех сил стараемся реализоваться — в этом мире. Самые молодые из нас вполне довольны. — У нее на лице мелькнула улыбка. — У моей сестренки есть Бизли и людские товарищи для игр. У нее есть я, и она не очень помнит наших родных. Гери эта планета представляется чудесной.
Равна наклонила голову:
— Все так. Но для старших здешняя жизнь — это эпилог к какому-то холокосту?
Сама Равна часто видела ее именно так.
Эльспа кивнула:
— Наверное, это неправильно, но так многие думают. Не все, конечно. Мы помним родителей и цивилизацию — неудивительно, что некоторым из нас потеря так горька. У катастроф бывает такой эффект, когда никто из живущих за них не отвечает.
Джефри не дал себе труда брать человеческий стул, а сел на насест, который обычно используют Стальные Когти. Оттуда он смотрел мрачно.
И неудивительно, что такие люди называют себя «Группой изучения катастрофы», — сказал он.
Равна улыбнулась всем:
— Я полагаю, все мы раньше или позже перебывали членами этого клуба — те из нас, кто серьезно относится к новейшей истории.
Элемент бармена ушел, и Амди возник весь вокруг двух столов — голова там, голова здесь, частично взобрался на высокие табуреты. Он любил смотреть со всех сторон — и его было достаточно, чтобы это хорошо получалось. Двое на стульях склонили головы набок, но голос Амди шел будто отовсюду.