Дети Нового леса
Шрифт:
Цыганенок, дотоле взиравший на маленькую свою наставницу с улыбкой чуть ли не до ушей, разом надулся.
– Нет, мисси Эдит, я больше мужчина, чем он.
– Да, ты действительно больше мужчина, – кивнула она. – Но все-таки не такой хорошенький.
– А куда делась Элис? – к своему удивлению, Эдвард нигде не увидел ее поблизости.
– Ужин готовит, – с хитрецой усмехнулась младшая сестра. – Я ей не сказала, что вижу, как вы подъезжаете, потому что мне захотелось поцеловать тебя первой.
– Ах ты, маленькая ревнючка! – расхохотался Эдвард. – Впрочем, вот и она.
Элис,
– Знаю, милая, как ты обо мне тревожилась, но я не мог ничего поделать, – и он запечатлел поцелуй на ее разгоряченной от стояния возле жаркого очага и быстрого бега щеке. – Понимаешь, не окажись я там, этот мальчик, – указал он на сироту, – погиб бы вместе со своим отцом. Теперь он остался совсем один и будет жить с нами. Поэтому, Элис, прими его как родного брата. Я привез к нам много его вещей, но за кроватью уже съезжу завтра, а сегодня пусть спит со мной.
– Конечно, мы сделаем все, чтобы ты был счастлив, – заверила Элис, глядя на сироту, который почему-то после слов Эдварда залился краской. – Считай, что отныне ты стал нам братом. Но скажи же нам, как твое имя и сколько тебе лет?
– В январе тринадцать исполнится, – отозвался мальчик и умолк.
– Ты забыл назвать свое имя, – напомнила Элис.
Мальчик еще сильнее залился краской.
– Ну, это я вам потом скажу.
Они как раз подъехали к дому, и Эдвард с Пабло, оставив сироту на попечение обеих сестер, принялись торопливо перетаскивать его вещи из повозки в бывшую комнату Якоба. Через какое-то время Элис подошла к брату:
– Видишь ли, дорогой мой, какое дело: твой мальчик вообще-то девочка.
– Что-о? – вытаращился он на нее.
– Именно то, что ты только что слышал, – прыснула Элис. – Она сама нам об этом сказала и очень просила поставить в известность тебя.
– Но зачем тогда она ходит в мужской одежде? – все еще не мог прийти в себя брат.
– Так ей велел отец, – пояснила сестра. – Ему приходилось часто ее посылать к своему другу в Лимингтон, и мальчишеская одежда, по его мнению, привлекала к ней меньше внимания. А подробности об их жизни она обещала рассказать позже.
– Ну, тогда мы перенесем для нее в вашу комнату кровать Пабло, а ему эту ночь придется поспать со мной, потому что он-то точно не девочка, – усмехнулся Эдвард. – А завтра, после того как я снова к ним съезжу и привезу ей кровать с кучей постельных принадлежностей, обустроим ее по всем правилам.
– Вот Хамфри-то удивится, когда узнает, – хихикнула Элис.
– Зато минет несколько лет, она подрастет, и будет у нашего братца замечательная невеста, – в тон ей откликнулся Эдвард. – Возможно, она даже богатая наследница, – засмеялся он. – Я привез ее сундучок с деньгами.
– Да хватит тебе, – нервный хохот уже одолел сестру.
Махнув рукой, она возвратилась к Эдит и новой подружке, а брат с цыганенком продолжили разгружать вещи.
– Ну, Пабло, теперь, когда она оказалась девочкой, может, ты согласишься, что она все же красивее тебя? – весело глянул на него Эдвард.
– О да! Очень красивый девочка! – мигом улучшилось настроение у Пабло. – Но слишком уж девочка, чтобы быть красивый мальчик.
Наконец они все
– Вот ведь как странно, – поглядел на новую девочку Эдвард. – Все это время я полагал, что обрел в тебе брата, а в действительности ты мне стала сестрой. Назови, пожалуйста наконец свое имя, а то я даже не знаю, как к тебе обращаться.
– Клара, – тихо проговорила та, которую он еще недавно считал мальчишкой.
– Почему же ты мне не сказала сразу? – продолжил удивляться Эдвард.
– Потому что была одета в мальчишеское, и мне стало стыдно, – опустила глаза она. – И вообще для меня тогда это все не имело значения, раз мой бедный отец… – И не договорив, она залилась слезами.
Эдит и Элис бросились к ней, обняв с двух сторон, принялись, как могли, утешать и скоро сумели ее успокоить, а после ужина все домочадцы дружно начали обустраивать ей ночлег в комнате девочек.
Когда все собрались на молитву, Эдвард сказал:
– Я благодарен Богу, что он уберег меня от опасности, и еще больше Ему благодарен за то, что помог мне уберечь Клару от верной гибели. Увы, я пришел слишком поздно и оказался не в силах спасти ее отца, хотя, видит Бог, всей душою желал бы этого. Но, видимо, такова была воля Небес, и тут мы не властны что-либо изменить. Поэтому воздадим же Господу благодарность за милости Его, смирившись покорно перед ниспосланными нам тяготами, и да вселит Он покой в душу осиротевшей Клары, утишив горе ее и боль.
Все, преклонив колени, стали молиться. По щекам Клары струились слезы. Эдит, не выпуская ее из объятий, поглаживала ей руку, временами нашептывая между словами молитвы что-нибудь утешающее. Когда все встали с колен, сестры бережно уложили ее в постель и продолжали с ней разговаривать, пока веки ее не смежил сон. Эдвард же с Пабло до того намаялись за минувшие ночь и день, что уснули, едва их головы коснулись подушек.
С рассветом они поднялись, запрягли отдохнувшего Билли в повозку и снова поехали к коттеджу Клары. Туда явно еще никто не наведывался, и они начали спешно грузить оставшиеся пожитки, включая бутыли с вином, которые Эдвард, тщательно переложив соломой, упаковал в деревянный ящик. Затем он помог Пабло протащить повозку сквозь чащу, а сам вернулся обратно, ожидая на опушке прибытия Хамфри и мистера Хидерстоуна. Где-то около десяти он увидел, как они выходят из леса в сопровождении еще нескольких человек, среди которых был Освальд Патридж.
Когда они поравнялись с ним, он, отвесив почтительный поклон мистеру Хидерстоуну, крепко пожал руку Освальду, хлопнул по плечу брата и повел посетителей по узкой тропинке к коттеджу. Все, кроме хранителя, были пешими, он же прибыл верхом, однако, подъехав к опушке, предоставил печься о лошади одному из своих подчиненных, а сам проследовал дальше вместе со всеми шагом. Пребывал он в мрачной задумчивости и вел себя по отношению к Эдварду весьма холодно, что почему-то сильно задело его, хоть он и усиленно избегал с ним встреч с того самого дня, как спас из пожара Пейшонс.