Дети-одуванчики и дети-орхидеи

Бойс Томас

Летом после моей поездки в Университет Вандербильта я пригласил Брюса Эллиса провести несколько недель в нашей лаборатории в Беркли. Мы начали размышлять над теоретической основой, которая могла бы объяснить появление и сохранение высокочувствительных детей в течение тысячелетий эволюции. После летнего сотрудничества у нас только разыгрался аппетит, и мы начали совместную четырехмесячную работу над статьей в Крайстчерче, Новая Зеландия, где Брюс обосновался на своей первой преподавательской должности, а я провел короткий отпуск. В долгих и взаимно полезных беседах мы полностью сформулировали эволюционную теорию особой чувствительности, выдвинули предсказательные гипотезы на основе этой теории и провели подтверждающий анализ ранее собранных данных. Основные принципы нашей новой теории мы

представили в двух статьях, которые вышли в 2005 году в журнале «Развитие и Психопатология».

Мы говорили о том, что сначала у некоторых детей, обладающих высокореактивным фенотипом, формируется обостренная нейробиологическая чувствительность к социальным условиям, в которых они живут и развиваются. Теория эволюции утверждает, что эта естественная фенотипическая изменчивость изначально вызывается случайными изменениями генетической ДНК, или мутациями. Генотипом называется специфическая, строго индивидуальная молекулярная последовательность ДНК, заключенная в каждой нашей клетке. Это набор генетических кодов, который мы наследуем от родителей: половину от матери и половину от отца. Генетический год обычно изменяется только вследствие мутаций, то есть частых, постоянных, но почти неуловимых изменений последовательности ДНК, происходящих под действием химических токсинов, радиации или случайных ошибок копирования, которые происходят во время деления клеток. Мы полагаем, что мутации, которые приводят к высокореактивным, особо чувствующим фенотипам, сохраняются в естественном отборе в течение тысячелетий человеческой эволюции по причине выживаемости и приспособляемости таких индивидов как в максимально спокойной, так и в максимально стрессовой среде.

Таким образом, в стрессовых, опасных условиях, вполне естественных для древних гоминид (почти людей), особо чувствующие фенотипы могли служить защитой и для отдельных представителей, и для социальных групп в силу своей повышенной восприимчивости к опасности и угрозе. Восприимчивые индивидуумы сохранялись в процессе эволюции путем естественного отбора как фактор выживания в опасных условиях. В доисторические периоды относительного мира и безопасности особая чувствительность к окружающей обстановке также становилась преимуществом, поскольку восприимчивые дети были более открытыми и восприимчивыми ко всем позитивным характеристикам среды. Поскольку основная особенность детей с высокой реактивностью – их чувствительность, а не уязвимость, они были способны извлекать выгоду из положительных социальных условий во время стабильных доисторических эпох.

Результатом стал естественный отбор, который благоприятствовал особой чувствительности к окружающей среде и в стрессовой, и в спокойной обстановке. В первом случае это был механизм распознавания угрозы, в последнем – источник восприимчивости и открытости к преимуществам безопасных, благоприятных условий.

После этого мы предположили, что ожидаемые отношения между ранним воздействием психологического стресса и неблагоприятных факторов, а также общий уровень биологической реактивности, обнаруженный в популяции, формировал колоколообразную кривую. По причине открытости к безопасным и спокойным обстоятельствам и повышенного внимания к опасным и стрессовым ситуациям высокореактивные индивидуумы находились в выгодных условиях по отношению к любым экстремальным проявлениям. Любопытное постоянство высокой реактивности, которое, как мы знали, порождает склонность к душевному и физическому заболеванию, в пределах человеческой популяции становилось их защитой от неблагоприятных факторов в раннем возрасте.

Тогда возникает законный вопрос: как все это происходит в процессе развития? Способность развивающегося плода или младенца чувствовать и предвидеть потенциальную опасность или пользу окружающей среды подразумевает умение приспосабливаться, или настраивать систему реакции на стресс. Остановитесь на минутку и отдайте дань восхищения этому чуду – нерожденный младенец уже готов, в биологическом смысле, к тому миру, в котором ему только предстоит родиться! Специалисты по эволюционной биологии называют это адаптацией к условиям: эволюционный механизм, который

контролирует специфические характеристики детского окружения для регулировки биологического развития с целью адаптационного соответствия этим характеристикам.

Мы полностью сформулировали эволюционную теорию особой чувствительности, выдвинули предсказательные гипотезы на основе этой теории и провели подтверждающий анализ ранее собранных данных.

Мы знаем, что адаптация к условиям происходит и у животных. Например, у гусениц развиваются совершенно разные типы тела, в зависимости от их питания в первые три дня жизни. Котята, которых рано отлучили от матери, чаще играют с предметами, а не со своими соплеменниками – это может быть изменением поведения с целью адаптации к условиям, где недостаточно пищи. Окраска бабочек павлиний глаз зависит от продолжительности светового дня в момент их появления из кокона.

Возможно, самым известным примером адаптации у человека служит тот факт, что психические расстройства матери приводят к раннему половому созреванию – это объясняется бурными семейными отношениями и частым отсутствием отца. Согласно теории эволюции, у детей (возможно, у девочек особенно), которые с раннего возраста растут в семье, где взрослые ненадежны, эгоистичны и корыстолюбивы или сама обстановка – непредсказуемая и пугающая, развивается репродуктивная «стратегия» и такие закономерности поведения, которые способствуют ускорению полового созревания. Они раньше вступают в половые отношения, скорее кратковременные, чем долгосрочные. В тех семьях, где нет порядка в первые месяцы или годы после рождения ребенка, дети могут бессознательно ускорять свое половое развитие в качестве биологической тактики для скорейшего распространения своих генов.

Подобным образом, особенно важным для развития детей – орхидей и одуванчиков, пластичность системы реакции на стресс и настройки на окружающие обстоятельства подтверждает, что эти системы способны также адаптироваться к условиям, в которых необходима высокая реактивность как в спокойной, так и в стрессовой обстановке в ранний период жизни. И в тех, и в других обстоятельствах способность к выживанию и репродуктивная «пригодность» могут усиливаться путем настраивания относительно высокого уровня реакции на стресс (и восприимчивости к окружению).

Джей Бельски также предположил, что, если будущее нестабильно, родители «страхуют свои ставки», рождая потомство разных типов. Консервативные дети, которые хуже приспосабливаются, получат репродуктивное преимущество в экологических нишах, более подходящих их генетической предрасположенности. В то же время более гибкие дети могут занимать широкий диапазон ниш в зависимости от условий жизни, с которыми они столкнулись на ранних этапах.

Таким образом, в пределах эволюционной схемы, столь любезно привнесенной в нашу работу Брюсом Эллисом, мы смогли дать объяснение, казалось бы, парадоксальному появлению и существованию в человеческой популяции этих рискованных высокореактивных фенотипов. Мы разработали гипотезу о том, как воздействует ранний стресс и преобладание реактивности, если происходит адаптация к условиям. Мы также хотели привести предварительное доказательство, которое подтверждает существование и форму этих отношений.

Обезьяны и недоброжелательность

Совершенно неожиданно нам представилась возможность проверить эти идеи в условиях настоящей эволюции. Несколько лет назад благодаря счастливому предвидению мы со Стивом Суоми представили свою работу на общей научной конференции по раннему развитию. Стив – приматолог и специалист по сравнительной этологии, он исследует эволюцию поведения макак-резусов вида Macaca mulatta. Изначально он изучал биопсихологию в Стэнфордском университете у Сеймура Левина, а потом в Университете Висконсина у Гарри Харлоу. Доктор Харлоу в свое время проводил широко известные эксперименты в отношении материнского инстинкта у молодых обезьян. Благодаря исследованиям Стива мы узнали много нового о том, как происходит раннее развитие, как появляется индивидуальная разница в реакции на стресс и как социальное окружение в раннем возрасте влияет на возникновение этих различий.