Дети победителей
Шрифт:
Каким еще психам, преступникам и садистам Кейтелле не успел вверить свою судьбу?
А все из-за этого дурацкого письма. Сейчас его отправка уже не казалась таким уж правильным шагом.
Сквозь бред переживаний Кейтелле вдруг ощутил, как в комнате резко похолодало. Стены слегка закружились, сзади послышался морозный треск. Он развернулся к окну, ожидая увидеть ползущие по стеклу серебристые узоры, но там покоилась привычная осенняя тьма. Вместе с тем не давало покоя навязчивое ощущение чьего-то присутствия. В комнате сгущались гости. Кейтелле
– Я мастер усложнять себе жизнь, - пробормотал Кейтелле, обращаясь к собеседнику.
Тот ответил тихим постукиванием, стеклянное “бом-бом” разлетелось по комнате. Волосы на затылке встали дыбом.
– Да, ты прав! Ты прав, я должен. Должен был, ради нас всех, просто эти временные трудности…
– Голова, - простонала фигура из зазеркалья. Она принялась за свой ритуал размазывания крови по стеклу. В этот раз ее свалила слабость, и Кейтелле пронаблюдал, как бледное тело сползает по поверхности зеркала.
– Что со мной? Позови врача.
С обратной стороны невидимую стенку резали когти, скрежет был отвратительным.
– Потерпи, скоро придет.
Сквозь волны тошноты проступали неясные ощущения в несуществующей ладони - мягкое и липкое скользнуло по коже. Зеркало отрезало путь к двери, встав невидимым стражем. Кейтелле оказался узником в собственной комнате.
– У тебя столько врачей!
– всхлипнул человек за стеклом.
– А ты ни одного позвать не можешь!
Кейтелле резко выдохнул и сорвался с места.
– В самом деле! Врач! У меня есть знакомый врач! Ты не поверишь, он живет почти за стенкой!
Лиенделль уснул сидя на кровати, прямо над столиком, который так и остался заставлен розовыми тарелками. Врач предпочитал мебель, подобную той, какую видел в родительском доме много лет назад. В Атине такой не найдешь, потому Лиенделль импровизировал, спилив ножки у самой широкой кровати, что можно найти в общественных магазинах - спецзаказы не позволяла зарплата штатного врача. Но он не жаловался.
Светлая комната с тремя узкими окнами выходила на восток. Здесь всегда тепло и уютно - возможно, из-за широкой кровати, что ковром разлеглась почти на весь пол. Тут хозяин и ел, и спал, и предавался размышлениям. В стену он врезал аккуратную полку под книги и документы и очень гордится своей коллекцией. И, конечно же, хотел бы, чтобы такая красота стояла напротив двери, чтобы всяк входящий сразу понимал, с кем имеет дело. Но на противоположной от входа стене только окна, а главное - к Лиенделлю почти никогда не заходили.
Он вздрагивал во сне, потому что даже в таком состоянии его мозг помнил - совсем скоро зазвенит будильник. Пальцы сжимались и расслаблялись вновь. Кошка дернула настороженными ушами и, зевнув, свернулась обратно в свой уютный клубок. Но ненадолго: долгий и быстрый стук в дверь заставил ее подпрыгнуть, а Лиенделля - резко раскрыть напуганные глаза. Сердце рвалось из груди, и, в
– Кеталиниро?
Лиенделль, пошатываясь, доковылял до двери и распахнул ее. Посетитель был подозрительно бледен и напоминал лицом камень – и серым цветом, и застывшими мускулами. Кейтелле отстранил Лиенделля и вошел с самым потерянным видом. Его взгляд скользнул по комнате, словно гость ожидал кого-то увидеть. Увидел Кошку. Та глядела на него круглыми глазами из-за одеяльного рельефа. Темная шерсть на загривке уже немножко дыбилась, словно животное догадывалось, кого притащил с собой гость.
– Тут только Кошка-Лапка, - сказал Линеделль наугад.
Кейтелле знал, что кошку Лиенделля звали Кошкой-Лапкой. Молодому специалисту, чьи коллеги обзывали домашних питомцев органами, костями и нервами на древних языках, это казалось оригинальным.
– Тебе нехорошо?
– забеспокоился Лиенделль, когда молчание затянулось.
Кейтелле хмурился, молчал и, откровенно говоря, мало напоминал себя. Лиенделлю вдруг пришло в голову, что его сосед спит и ходит с открытыми глазами.
– Есть снотворное?
– произнес тот.
К сожалению, в комнате не было снотворного уже три дня. Лиенделль поморщился с досады.
– Или что-нибудь почитать…
– О, конечно!
– Газеты, например. Заграничные новости, помнишь, я просил тебя?..
Газеты Лиенделль выписывал, но использовались они после прочтения одинаково - уходили в Кошкин лоток. Иногда, по праздникам - под соленую рыбу.
– Боюсь, нет.
– Лиенделль!
– сказал Кейтелле сурово.
– Ты вообще можешь хоть как-то занять соседа на вечер?
Вид у рыжего сделался обреченный.
– Мне на дежурство через час. Есть будешь?
Поразмыслив, Кейтелле решил, что за час многое может измениться.
========== Глава 6. НАЙЭННИ. Осень 2236-го: ==========
– Не боишься демонов?
– Шутишь?!
– Химилла рассмеялся.
– Я ничаво не боюсь! И вообще, он не демон! Демоны не такие, они прозрачные, уж поверь мне! На своем веку я повидал немало демонов.
– Почему это прозрачные?
– Пораскинь мозгами! Демоны колдуны, так?
– Колдуны…
– Так если б ты, дубина стоеросовая, мог наколдунять себе невидимость, стал б ты видимым ходить?
– Если бы я был демоном, то повесился бы. На первом же суку.
Кейтелле проснулся от того, что ему плели косы.
Плели косы, обнимали, тискали и целовали.
Химилла пыхтел где-то над головой, замерзшие пальцы не слушались и царапали Кеталиниро, но тот стоически терпел. Химилла то пел, то скверно ругался на имперском табуированном языке.
– Чтобы я больше этого от тебя не слышал, - сказал Кейтелле, и Химироланик выпустил все косы из рук.