Дети Шини
Шрифт:
Она так крепко держалась за Герасимова, что тот только пожал плечами и, многозначительно скосившись на Настю, покачал головой.
– Ну, хоть кто-то в состоянии со мной ехать?
– раздраженно спросил Якушин.
– Я поеду, - вызвалась я.
– Я знаю, Тоня, что ты во всех бочках затычка, но сейчас ситуация серьёзная. Машину толкать или снег расчищать.
– Почему это я затычка?
– Только не вздумай сейчас ещё и обижаться.
–
Но когда Петров поднял на него мутные, осоловевшие глаза, Якушин сам отказался от этой затеи, в ужасе схватившись за голову.
– Я поеду, - Марков неуверенно поднялся.
– Пусть меня тоже доктор осмотрит.
– А у тебя ещё что?
– Скорей всего, рука вывихнута, возможно, зуб шатается и синяки наверняка по всему телу. И это не считая ноги.
– О, боже, - Якушин шлепнул себя по лбу.
– Ладно, потом нормально расскажете, а то ведь реально чувак помереть может.
Громко топая и оживленно переговариваясь, они ушли, и в доме снова воцарилась тишина.
– Что случилось? Кто они? Зачем вы их пустили? Как вы доперли сюда стол? - начал выспрашивать Герасимов, безуспешно пытаясь освободиться от Насти.
Тогда Сёмина принялась быстро и сбивчиво, пересказывать ему ночные события, большую часть из которых, из-за присутствия Валеры, пришлось шептать на ухо.
Подобрав с пола черную футболку и толстовку с Рамштайном, я хотела привести в чувство Амелина, которого Петров заботливо привалил к стене, но, стоило подойти, как он сразу открыл глаза. Его мелко колотило, то ли от холода, то ли стресса, а всё лицо покрылось яркими красными пятнами.
– Живой?
– тихо поинтересовался он.
– Надеюсь, хотя бы сотрясение ему обеспечено, - резко сказала я.
– Ты злая, - Амелин еле шевелил губами.
– Ну, конечно, теперь оказывается это я злая. Ведь, это я лупила человека стулом так, чтоб он наверняка сдох.
Улыбнуться он не смог, хотя и попытался, только кивнул, и я поняла, что ему действительно плохо.
– Что с тобой?
– Я же говорил, - он перевел дыхание, - аллергия.
– Ты, правда, можешь умереть?
– когда имеешь дело с таким человеком, всегда нужно быть начеку.
– Только без шуток, пожалуйста.
– Не знаю. Я не хочу. Сейчас.
– Что же ты за наказание такое?
Мне казалось, в этот день у меня уже не осталось никаких сил ни на волнения, ни на активные действия. Однако новый приступ паники невероятно взбодрил.
Я опрометью бросилась вниз, слетела по лестнице, не одеваясь, выскочила на крыльцо, и, то и дело, утопая в снегу, помчалась по уже вновь наметившейся тропинке догонять Якушина.
С того момента, как они ушли, прошло совсем немного времени, и я вполне
Но когда выскочила на дорогу к Газели, черного Форда там уже не было.
На улице совсем рассвело, снег прекратился, и лес вокруг стоял изумительно пушистый и белый, в точности как на самых волшебных сказочных картинках.
Такое издевательское противоречие между природой и моим душевным состоянием. Я стояла, дыша паром и медленно коченея, смотрела, как он растворяется легкой дымкой в чистейшем прозрачном воздухе. Где-то в глубине меня из замка медленно вышел белый рыцарь и принялся расчищать скопившуюся грязь и разгонять тучи.
И тут вдруг, вместо кристальной белизны, перед глазами встала ночь, дорога, Якушин, рассказывающий про свой кулон DNR и ругающий медсестру, давшую ему аспирин. И ведь, я точно помнила, как он достал эти таблетки и кинул в бардачок . Аспирин и супрастин, который, вроде бы, от аллергии. Оставалось как-то открыть машину. И я понеслась обратно.
Добежала до дома, ворвалась в зал. Положение дел было ещё хуже, чем я думала.
Амелин дышал странно, со свистом и хрипами, но никакого кашля не было, только тяжелое шумное дыхание, губы посинели, глаза закатились.
И все они: и Герасимов, и Петров, и Настя, и даже Валера сидели на полу вокруг него с выражениями растерянности и страха.
– Тоня, где ты ходишь?
– упрекнула меня Настя.
– Он всё время теряет сознание и тебя зовет. Иди посиди. Я не могу этого видеть. У меня слабая нервная система. Что с ним вообще происходит?
– А помнишь, он рассказывал, что у него на алкоголь аллергия, - я принялась яростно перерывать вещи Якушина: сумку, постель, карманы одежды, - а Герасимов не верил?
– Что ищешь?
– камень в свой огород Герасимов безразлично пропустил.
– Ключи от машины. Там в бардачке лекарства. Надеюсь, Якушин не стал брать ключи с собой.
– Не надейся, они всегда у него в куртке, - сказал Герасимов.
– Но я могу открыть машину и без ключей.
Спустя два часа, после того, как мы впихнули в Амелина таблетки, дыхание его стало спокойным, пятна начали бледнеть, руки потеплели, а он сам то ли находился без сознания, то ли спал, но улучшения были очевидны.
Все это время мы почти не разговаривали, сидели, следили за каждым его движением и ждали, что будет.
Часы в гостиной громко тикали. Огонь в камине потух. Сквозь покрытые узорчатой изморозью стекла пробивались слабые солнечные лучи.
Настя первая нарушила тишину, умиленно проворковав ласковым, сюсюкающим голосом, точно новоиспеченная мать у колыбели младенца:
– Посмотрите, как он похож на ангела.
Это прозвучало глупо, наивно и совершенно неуместно, но мы дружно засмеялись сначала над её словами, а потом над словами Герасимова, что если ангелы такие, то он сделает всё, для того, чтобы не попасть в рай. И сразу с наших плеч, точно страшный груз свалился.