Дети Шини
Шрифт:
В конце концов, мне же не одной туда идти. А если ещё и свет включить, то будет совсем нормально.
– Ничего не увидим, значит, там нет никаких призраков, и тебе показалось, - сказал он, - а если увидим, то я докажу всем, что тебе можно верить.
– Хорошо, - сдалась я.
– Только пока никому не говори про это.
==========
Глава 20 ==========
А
Мы сидели все на кухне, тесно набившись вокруг стола, и уже начали пить чай, когда Герасимов неожиданно замычал и подскочил, так, что сидевшая слева от него Настя с визгом слетела с табуретки. Грубо отпихнув не поместившегося за стол Петрова, он бросился к раковине и выплюнул то, что держал во рту. Затем включил воду и принялся пить прямо из-под крана.
– Что случилось?
– Якушин встал и подошел к нему.
Я помогла подняться Насте.
– Что за дрянь?
– прорычал Герасимов.
– Это чья-то шутка или как? Марков, я же тебе голову оторву. Ты достал уже, тупой баран. Или это ты, Сёмина?
– Ты сам достал, - негодующе воскликнула Настя, стряхивая с шотландских брючек мокрое пятно.
– Сёмина мне всё ухо провизжала, - пожаловался Марков.
– Объясни хоть в чем дело, - не переставал тормошить Герасимова Якушин.
– Я выпил какую-то дрянь, - страдальческим голосом произнес тот.
– Такой вкус, словно кошки во рту нагадили.
Якушин взял со стола его уже пустой стакан и заглянул внутрь.
– Там что-то белое. Похоже на соль, - он сунул внутрь стакана палец, и уже приготовился облизать его, как Петров, не отнимая камеры от лица, закричал:
– Осторожнее! А вдруг цианистый калий?
Якушин вздрогнул и отставил стакан.
– Если бы это был цианистый калий, то Герасимов бы уже валялся тут с пеной у рта, - заметил Марков.
– Как так получилось?
– удивилась я.
– У меня совершенно нормальный чай.
– А это, как обычно, - Марков явно злорадствовал.
– У всех всё нормально, а у этого через заднее место.
Герасимов резко метнулся к Маркову, но достать не смог.
– Как вообще Марков мог насыпать тебе туда соли, если он сидит с другой стороны? Мимо него даже стаканы не передавали, - попытался успокоить его Якушин.
– А кто передавал стаканы? - спросила я.
Но никто этого не помнил. Так что Герасимов
Однако ровно в восемь, если судить по бою гостиных часов, которые удалось выставить и завести, мы вдруг неожиданно услышали тревожные и нежные звуки. Тихая, крадущаяся мелодия, точно таинственный отголосок потустороннего мира, неожиданно наполнила дом.
– Что это?
– Настя, которая, обложившись разноцветными клубками, вот уже полчаса плела какую-то замысловатую фенечку по заказу Петрова, пугливо замерла с концами нитей в руках.
– Похоже на пианино, - Петров, сидевший рядом и увлеченно складывающий из её клубков различные цветовые комбинации, наклонил голову, прислушиваясь.
В первый момент я невольно вскочила на ноги, чуть было, не выронив из рук карты, в которые мы втроем играли, но потом, заметила насмешливый взгляд Якушина и сразу же села обратно.
– Думаешь, призрак?
– не скрывая насмешки, поинтересовался он.
Мы с Настей испуганно переглянулись, Петров в кое-то веки тоже напрягся.
– Одно из двух, - совершенно спокойно сказал Якушин.
– Или суицидник, или Герасимов.
– Это не может быть Герасимов, - так же спокойно отозвался Марков, беря из колоды две карты.
– Бездушные чурбаны не способны издавать столь чарующие звуки.
По Настиным глазам я видела, что она опять думает о том, о чем Якушин запретил говорить. И я, в свою очередь, тоже почувствовала неясный мистический трепет и даже не пыталась ничего объяснить, потому что от любого такого объяснения стало бы ещё страшнее.
Якушин поймал мой настороженный взгляд и, с протяжным вздохом отложив свои карты, сказал:
– Ну, ладно, давай посмотрим что там.
Мы втроем, включая Петрова, направились в ту сторону, откуда доносилась музыка.
Белая, чуть облупившаяся снизу, створка распашной двери столовой была слегка приоткрыта. За пианино, лицом к нам, действительно сидел Герасимов и, угрюмо нахмурив брови, сосредоточенно и вдохновенно играл какую-то классику.
На лице Петрова отобразилась такая палитра эмоций, что я поняла: не меня одну увиденное привело в полное замешательство. Кажется, такие вещи называются "когнитивным диссонансом". Лицезреть музицирующего Герасимова было всё равно, что обнаружить за пианино ту самую мраморную деву или узнать, что камни обладают нервной системой. Возможно, если бы мы нашли здесь призрака, то я удивилась бы гораздо меньше. Даже Якушин немного оторопел, хотя и сам выдвигал подобные версии. Вот только одно дело предполагать, что жизнь на Марсе существует, а другое, увидеть её собственными глазами.