Дети ворона
Шрифт:
Двое осторожно, выписывая круги и петли, приблизились к Шурке. Бледненькие существа с ежиком волос молча и серьезно его рассматривали. Шурка делал вид, что не видит их. Расправил свое одеяло, подоткнул края, как на остальных кроватях.
— Скажите, вы мальчик или девочка? — пролепетало одно существо.
Шурка повернулся. Вся комната слушала.
— Я мальчик, — звонким голосом сказал он и приготовился драться, если понадобится.
Существа посмотрели на его сжатые кулаки. Второе —
— Вы не бойтесь, здесь только шпионы и враги народа.
Шурка подумал, что сейчас умрет.
— Я не враг! — выкрикнул он. — Не шпион!
— Я Зоя, а это Митя, — словно не расслышав, представились существа.
— Я не враг!!! — громче крикнул Шурка.
— А как вас зовут? На самом деле?
Вопрос поразил Шурку. Что они здесь, все сумасшедшие?
Внезапно затрещал громкий звонок. Он словно ввинчивался в здание от подвала до чердака. Серые дети, молча толкаясь, быстро построились в пары. Зоя и Митя, которых Шурка по-прежнему не различал, затащили его перед собой. Рядом с ним встал какой-то лопоухий мальчик.
— Меня зовут Аня, — сказала «мальчик» и добавила: — По-настоящему.
— Шурка, — сказал Шурка всем трем и повторил, хотя и не понимая здешнего порядка: — По-настоящему.
«Пусть только Ворон здесь покажется, — пообещал себе Шурка. — Я спрошу его прямо. Пусть отвечает!»
Колонной дети потопали по коридору вслед за тощей унылой женщиной в серой форме, как у всех здесь.
На входе стояла уже знакомая ему Тумба. В руках у нее был листок. Сверяясь с ним, Тумба выкрикивала:
— Вилор! Ноябрина! Тракторина! Марлен! Динара!
Дети по очереди парами просачивались внутрь. Тумба ставила галочки в своем списке. Внутри все молча рассаживались за столами.
— Коммуний! Владилен! Рэм! Октябрина! К большому удивлению Шурки, при слове «Октябрина» Аня двинулась вперед.
— Сталюд!
Шурка остался стоять, дожидаясь, когда его вызовут.
— Сталюд! — рявкнула Тумба.
— Иди, иди, — испуганно зашептали ему в спину Зоя и Митя.
Шурка пожал плечом. Не такой он дурак, чтобы дразнить злобную Тумбу.
Но Тумба вдруг схватила Шурку за ухо, так что слезы брызнули, и заорала в самую ушную раковину:
— Сталюд!!! Оглох ты, что ли?!
И пихнула внутрь.
На Шурку дохнуло влажным паром.
Стены в зале были кафельные, а потолок казался низким из-за белесого чада. Теснились столы и стулья. Пахло едой. Это была столовая.
От стены до стены тянулся плакат с большими буквами: «Когда я ем, я глух и нем».
Шурка сел рядом с Аней-Октябриной. Ухо его горело от боли. Митя и Зоя сели напротив.
Перекличка продолжалась. Порхали имена одно страннее другого. Людей так не называют!
Дети
— Какой еще сталюд-страхолюд? — возмутился Шурка, но, на всякий случай, шепотом.
— Сталин любит детей. Сокращенно — Сталюд, — объяснила Аня-Октябрина.
Митя добавил:
— Тебя теперь так тут зовут. Тут.
— Что за чушь! Сталин — друг детей. А тут что-то возмутительное творится! — рассердился Шурка.
Его новые приятели и ухом не повели.
Митя сказал:
— Я — Ворс, а она — Нинель, — он кивнул на Зою. — Это Ленин, только задом наперед: ленин — нинел.
— Чего-о-о?
— Ты лучше запомни и откликайся, — тихо заметила маленькая Зоя. — А то хуже будет.
— А ну не болтать! — заорала с другого конца столовой Тумба.
Поварихи в серых халатах и колпаках, обняв большие серые кастрюли, из которых валил пар, принялись ходить вдоль столов, шлепая из половника в тарелки серую жижу.
Шурка получил серую оловянную тарелку и оловянную ложку. В тарелку шмякнулась сероватая каша.
— Жри, враг.
Шурка хотел сказать: не буду. Но увидел у своего носа большой веснушчатый кулак. Погрузил ложку в кашу.
— Спасибо скажи, что кормят тебя, врага.
Рядом со стуком брякнулся на стол стакан с буро-серым чаем.
В горле у Шурки сжалось: проглотить эту безвкусную слизь было невозможно.
— Ты делай, как она говорит. А то хуже будет, — шепотом посоветовала Зоя. — Запей.
Шурка с ужасом ждал, как живот скрутит, его вырвет проглоченной кашей-слизью — на стол, на колени, на пол, — и страшная баба опять будет его бить.
Но ничего такого не случилось. В животе потеплело.
— А где твоя мама? А твоя? Где ваши родители? — шепотом спросил он своих новых друзей.
— У нас нет родителей.
— Так не бывает. У всех есть. Даже у мух.
— Здесь ни у кого нет родителей.
Шурка хотел возразить. Но вдруг почувствовал, что ему уже неинтересно.
И потекли серенькие дни.
После завтрака их отводили в большой зал со стеклянным потолком, откуда лился серый свет. Лошадками стояли швейные машинки.
Машинку Шурка освоил сразу. Нечего там было уметь. Поднял лапку. Вставил два серых квадрата. Прострочил с трех сторон.
Квадраты лежали слева. Направо надо было класть готовые мешки.
Между рядами склоненных над шитьем фигурок прохаживалась Тумба.
— Скажите спасибо, что вас учат полезной профессии, — нудела она.
В руке качалась длинная деревянная линейка. Заметив кривую строчку, Тумба говорила со смаком:
— Вытяни руки.
Взвивалась линейка. Растопыренные пальцы обжигал плоский удар.