Дети зимы
Шрифт:
— Ты-то что об этом беспокоишься? — В глазах Малышки стояли слезы. — До сих пор не дал ребенку имени!
— Как-то не подумал, — признался Прутик.
— Если бы ты слыхал, что она сказала Горилле, то не захотел бы, чтобы она ехала с нами, — бесцеремонно заявил Морг.
— Какого черта тебе тут надо? — поинтересовалась Кокарда.
— Мне пришло в голову, что, может быть, ты передумала. — Даже Горилла почувствовал легкое отвращение, глядя на нее. В первый раз за несколько недель Кокарда умылась и теперь была занята расчесыванием волос.
— Ты сошел с ума, если считаешь, что я соглашусь
— Кокарда, прошу тебя, пойдем со мной.
— Господи, когда же наконец до тебя дойдет? Разжевать и в рот положить тебе? Кончилось твое владычество! Вся твоя империя кончилась! Здесь сейчас появятся ловцы мяса, мы все разбегаемся в разные стороны, и ты теперь лишний. Все, Горилла! Кончено! Понимаешь? — Ни с того ни с сего она разразилась жутким грубым смехом.
Сверху послышалось шуршание и крик. Взглянув туда, они увидели в отверстии лицо: незнакомое, заросшее бородой, покрытое снегом и свирепое. Чужак увидел их и ухмыльнулся.
— Давай заходи! — весело позвала Кокарда.
Горилла посмотрел на нее и увидел на ее лице улыбку, открытую, приветливую улыбку, которая никогда не предназначалась ему или кому-либо другому из племени — не исключая даже Прутика. Эта улыбка, превратившая Кокарду в почти привлекательную женщину, употреблялась только в особых случаях — когда Кокарда рассчитывала с ее помощью что-нибудь выгадать…
Позже Горилла уверил себя, что ударить Кокарду было необходимо, чтобы он мог забрать ее, потерявшую сознание, из башни.
Но в тот момент все, чего он хотел — врезать по этой улыбке.
— Придется немного отойти, — сказал Морг.
— Бросить Гориллу? — Малышка заплакала от горя. — Нельзя этого делать. Морг. Как же мы его бросим?
Морг отодвинулся, и Малышка смогла выглянуть из люка. Баррикада ловцов мяса подползла к самой колокольне и быстро приближалась. Скоро целой толпой враги обрушатся на «Южный Крест», и ни один из команды не спасется.
Морг хмурился, концентрируя волю, и немного погодя снежная лодка дернулась и неспешно двинулась в южном направлении.
— Смотрите, — показал Тюря и быстро выпустил одну за другой несколько пуль. — Лезут наверх.
С коротким воплем человек свалился с лестницы в снег, но на «Южном Кресте» не радовались.
Ловцы мяса привезли с собой лестницы, и с другой стороны церковного шпиля были еще отверстия.
Вскоре Морг скомандовал животным остановиться, и «Южный Крест» застыл в ожидании среди снежного моря, а ловцы мяса прекратили огонь: они нашли себе другое занятие.
Неся Кокарду вниз по каменным ступеням, Горилла думал о том, как устроен мир. Он едва обратил внимание на шум, с которым ловец спрыгнул на пол; с Кокардой на спине он почти машинально обернулся и выстрелил с одной руки. Схватившись за грудь, чужак упал. Сквозь другие отверстия, толпясь, лезли еще люди; крики отдавались эхом в пустой башне. Пули ложились вокруг ног Гориллы. Он добрался до низа лестницы и свернул в ледяной туннель.
То, что он должен увезти Кокарду вместе с остальными, казалось Горилле непреложным законом. Все происшедшее раньше подводило его к этому, и это было же неизбежно как уже свершившийся факт. Не исключено, что ловцы мяса помешают ему или подстрелят до
Несмотря на все препятствия, Горилла и его люди редко терпели неудачи в достижении скромных целей и, за исключением Героя и, возможно, Старика, все еще оставались живы. Итак, в то время, когда остальной мир погибал, племя Гориллы шло вперед. Если роду человеческому вообще суждено пережить эту последнюю катастрофу, выживут, скорее, группы вроде этой, которым везет, чем объединения умников, как, например, большая колония в Бристоле, уничтоженная новой разновидностью гриппа семь месяцев назад — шестьсот человек, умершие все до единого.
Услышав позади крики. Горилла повернулся и увидел в отдалении мерцание множества ламп. Он опустил Кокарду на пол и, тщательно целясь, выстрелами погасил несколько. Под пронзительные вопли раненых оставшиеся лампы были потушены. Противник предпочел продвигаться в темноте, а это давало Горилле огромное преимущество: он один был знаком с расположением туннелей.
Он поднял Кокарду, бережно пристроил ее у себя на плечах, причем она слегка застонала, и пустился в путь, осторожно ступая по скользкой поверхности и с трудом сохраняя равновесие под своим грузом. Он ничего не видел, только изредка задевал стены. Он почти не думал, куда идет; со временем Горилла привык почти целиком полагаться на инстинкт, что он сейчас и делал. Просто шел и шел во тьму, надеясь, что инстинкт спасет его от ловцов мяса.
На борту «Южного Креста» надежда упала до предела.
— Господи, уж теперь-то ему конец, — бормотал Прутик. — Морг! закричал он. — Поднимай паруса и давай убираться отсюда ко всем чертям, пока они до нас не добрались!
Морг распахнул люк и бросил внутрь испепеляющий взгляд.
— Закрой-ка рот! Будем ждать сколько надо, хоть целый день!
При виде неба Прутика передернуло; голова Морга позволяла видеть только маленький кусочек, но этот лоскуток пустоты, казалось, впивался в самую его сущность, высасывая из Прутика жизнь и рассудок. Прутик съежился от этого зрелища, вжался в угол каюты, для утешения прижимая к себе ребенка. Малыш проснулся, ощутив беспокойство Прутика, и тоненько запищал от голода.
— Ты разбудил ребенка! — беспомощно пожаловался Прутик. — Что я буду теперь делать?
— Просто не выпускай его из рук, пока Горилла не приведет Кокарду, без всякого сочувствия посоветовал Морг.
— Но Горилла не придет! Они оба уже мертвы!
Морг захлопнул крышку люка и оставил Прутика наедине с его горем. Посидев несколько минут в темноте, тот слегка воспрянул духом. Стрельба прекратилась, и Прутик решил, что ловцы мяса на время потеряли интерес к «Южному Кресту», занявшись охотой на Гориллу и Кокарду в ледяном лабиринте. Прутик надеялся, что охота затянется надолго. Он нервно хихикнул, потрогал ребенка пальцем и принялся качать его, фальшиво напевая; плач скоро затих.