Дети

Смолл Мередит

Моя книга начинается в типичном американском детском саду – и в самом деле, какое другое место лучше обрисует вам, как представляют себе нормальное детство жители западных стран? Далее я перехожу к описанию культур охотников-собирателей, а завершаю первую главу обсуждением вопроса детского труда. Такой размах задает тон всей книге и иллюстрирует мой подход: мы с вами будем рассматривать многие страны и многие вопросы. Глава вторая – о биологическом аспекте детства: зачем людям этот дополнительный этап в жизни? Я объясню, что нельзя считать детство чем-то самим собой разумеющимся, потому что у наших далеких предков оно появилось не сразу. Как и все млекопитающие, из младенчества они сразу переходили во взрослую жизнь; но нашему виду, Homo sapiens, этого, видимо, было недостаточно. И вот жизнь человека стала включать в себя такой период; а как следствие, задача родителей сделалась намного

продолжительнее и сложнее. В главе третьей говорится об основополагающей задаче детства – о том, как вырасти. Разве не чудо то, что за примерно восемнадцать лет все мы из крошечных беспомощных младенцев превращаемся в самостоятельных взрослых людей! И быстрее всего эти запрограммированные изменения в наших телах и умах происходят в детстве. Главу четвертую я посвятила еще одному важному шагу в жизни детей – овладению языком. Глубоко заложенная в нашем мозгу природная способность говорить и понимать речь отличает нас от всех других живых существ. Но что еще удивительнее, овладение языком – очень сложная деятельность, требующая крайне развитого интеллекта, – легче всего дается в раннем детстве. В главе пятой я углубляюсь в еще менее изведанные области – в то, как вообще обучаются дети и что нам известно о познавательных способностях маленьких детей. В шестой главе я перехожу с обсуждения индивидуума к рассмотрению общества – пишу о том, как дети начинают социализироваться и узнавать, что значит быть членом общества, в котором они существуют. Унаследованные от предков-приматов инстинкты подталкивают детей к общению с себе подобными, но им также предстоит усвоить правила социума, подсказывающие, как «вести себя правильно». В седьмой главе я рассматриваю вопросы пола – то, как мальчики и девочки начинают примерять на себя гендерные роли. Невозможно было бы написать книгу о детях, не затронув хотя бы в какой-то мере темные стороны детства – стресс и насилие по отношению к детям. Об этом – восьмая глава. Но освещаю эту тему я исключительно как антрополог: в этой главе я пишу о том, как антропология и изучение эволюции человека могли бы помочь распознавать детей, подвергающихся опасности, и ограждать их от нее. В девятой главе я рассуждаю о том, на какие уступки всем нам приходится идти в процессе воспитания детей.

Книга, которую вы держите перед собой, – не сборник советов родителям. Это ни в коем смысле не практическое руководство по воспитанию детей. Наоборот – это взгляд на сам феномен детства глазами антрополога, рассматривающего данный вопрос намного шире, чем большинство авторов книг для родителей. Я не собираюсь учить кого-либо, как им воспитывать своих детей. Я лишь надеюсь, что, прочитав мою книгу, родители и все, так или иначе причастные к воспитанию детей, задумаются о том, что они делают, почему они делают это так, а не иначе, и о том, что, возможно, есть и иные способы помочь нашим детям войти во взрослую жизнь.

Раскрыв наши умы и сердца, чтобы глубже и шире охватить всю полноту картины, частью которой являемся мы и наши дети, мы с неизбежностью сделаемся лучше – как родители, как педагоги, как граждане и как люди.

Глава первая

Мир детства

Я сижу на синем пластмассовом стульчике, втиснув коленки под низенький столик. Мои руки прилежно сложены одна на одной, чтобы я не крутилась по сторонам, потому что скоро нам принесут завтрак: крекеры, сок и йогурт. В комнате полно детей; пахнет мелками и клеем ПВА.

Раз уж книга моя целиком посвящена детям, я решила, что для начала мне нужно самой побыть ребенком – хотя бы пару часов. Я надеялась, что смогу вспомнить, как это было – когда мне еще не нужно было зарабатывать себе на жизнь. Я хотела найти точку отсчета, с которой можно начать рассматривать жизнь детей в нашем обществе – не с точки зрения родителей, но с точки зрения самих малышей: каково это – быть ребенком в Америке или в Западной Европе? Как проходит твой день? Как ты видишь мир? Что изменилось с тех пор, как я сама была маленькой? И поэтому я пришла в детский сад в городке Саммит, штат Нью-Джерси, чтобы вновь почувствовать, что значит быть ребенком.

Этот частный детский сад развивающего типа ориентирован на детей трех и четырех лет из семей со средним достатком. Его директор Сьюзен Меррик объясняет, чем их детский сад отличается от обычного садика: «У нас есть учебный план, есть программа, дети не просто целыми днями играют, как им вздумается». Программа этого садика, как написано в их брошюре, задумана как развивающее пространство, в котором дети могут выражать свои творческие способности и учиться быть «уверенными в себе, самостоятельными учениками». Детей в нем с раннего возраста

приучают к формату школьных занятий, к отношениям между учениками и учителями, к тому, как уживаться в группе и как делиться с другими детьми. У многих из них в семьях говорят на испанском, так что программа садика призвана помочь им как следует освоить английский, прежде чем они пойдут в нулевой класс школы. Ну и главное – это то, что в садике детям просто весело.

На стенах в коридоре на высоте метра от земли сделаны крючочки для одежды и над каждым на разноцветной нитке повешена фотография ребенка – чтобы каждый малыш мог с легкостью найти, где ему вешать свою курточку. В здании две классные комнаты: одна для детей трех лет, другая – для четырех. Какая из них где, можно сразу понять по поделкам, украшающим стены: у трехлеток висят листы бумаги с разноцветными отпечатками ладошек, а вот у детей постарше – более трудоемкая аппликация из цветной бумаги. В обеих комнатах есть множество материалов для творчества: пластилин и мелки, краски и бумага, кубики всех цветов и размеров. Все аккуратно расставлено по местам и подписано рукой учительницы: наглядный пример детям, что такое порядок и чем классная комната отличается от игровой.

Первый свой урок я сижу вместе с четырехлетками. Я вижу: им кажется довольно странным, что в классе сидит еще какой-то взрослый кроме учительницы. Поначалу, входя в класс, они украдкой поглядывают на меня, но потом быстро переключаются на воспитательницу. Воспитательница здесь – не просто один из старших, дети явно воспринимают ее как близкого друга. Кое-кто из детей держится от меня в стороне, другие подходят и интересуются, как меня зовут, а некоторые шепотом спрашивают у воспитательницы, кто я такая. Но их воспитательница, Молли Литл, говорит детям, что все в порядке, и они успокаиваются.

Час спустя обо мне уже и думать забыли – дети заняты делом, ужасно заняты, как умеют быть заняты одни только дети. День начинается с часа свободной игры. Если б спросили меня, я бы пошла к столу, уложенному шишками и листьями, взяла бы гигантскую лупу и принялась бы в нее все рассматривать. Но эти дети лучше меня знают, что еще тут есть интересного. В дальнем конце класса три девочки надевают фартучки и накрывают стол с тарелками, приборами и игрушечной едой. Несколько мальчиков и девочек играют с деревянной железной дорогой, не забывая вовремя озвучивать происходящее: «Чух-чух-чух!»

Скоро миссис Литл собирает детей и предлагает им на выбор один из пунктов учебной программы: сделать нарядную оберточную бумагу для упаковки подарков или послушать книжку. Потом по плану перекус и небольшой отдых. Ближе к полудню они идут на игровую площадку, где будут носиться, пока за ними не придут и не заберут на обед родители.

В другом классе трехлетние малыши сидят за столиками с головоломками и кубиками или, натянув специальные пластиковые переднички с рукавами, рисуют кисточками и красками на мольбертах. Их учительница Алексис Стаатс обсуждает с ними то, что они делают, задает вопросы, отвечает, помогает. Как и ее ассистент Дина, она болтает с детишками об их произведениях или о готовящемся празднике. Она пытается заинтересовать игрой мальчика, который бегает по комнате. Кажется, что миссис Стаатс обладает неисчерпаемым терпением, а заодно и талантом целиком уделять свое внимание сначала одному ребенку, потом другому, и так далее – словно мама с целым выводком детей, которые у нее все почему-то одного возраста. Я и здесь не отказываюсь перекусить вместе с детьми, и они не мешкают заметить, что это нечестно, потому что я уже позавтракала со старшими.

Спустя какое-то время я оставляю другие занятия и начинаю осматриваться внимательнее, стараясь понять и почувствовать атмосферу в этом заведении. Поразительно, но все это мне кажется до странного привычным, словно я сама еще буквально пару недель назад точно так же вырезала ножницами со скругленными концами фигурки из цветной бумаги или укладывалась на полу с одеялом отдохнуть. Мне кажется естественным следовать учебному плану, я соглашаюсь, что тогда-то и тогда-то должна делать то-то и то-то, что кто-то должен мною руководить, а я – слушаться. Что еще любопытнее, происходящее между детьми мне тоже кажется знакомым. Приходится признать, что подноготная процесса социализации четырехлеток немногим отличается от того же у сорокалетних. Вон те три девочки, рисующие за одним столом и сплетничающие о ком-то еще, вполне могли бы быть моими подружками и мной, сидящими в баре и болтающими по сути о том же самом. А эти двое мальчиков помладше, пытающиеся вдвоем играть одним набором кубиков, напоминают мне взрослых коллег, делящих рабочий кабинет или вместе составляющих служебную записку. Пусть мне малы эти стульчики и столики, но я чувствую себя как дома.