Детонаторы
Шрифт:
Итак, разговор, наконец, перешел на человека, о котором мне не слишком хотелось заводить речи самому. Я намеренно не упоминал о Министере, предпочитая, чтобы слова о нем прозвучали своим чередом. Не исключено, что Эми не пожелала бы поверить в истинное положение дел, исходи инициатива от меня.
– Ты попала в самую точку, малышка, - сказал я.
– Мы давно разыскиваем человека, известного тебе как Альберт Поуп.
Воцарилось молчание. Наконец Эми облизала губы и произнесла:
– Потому что... потому что он не слишком обходителен с маленькими девочками? Это характеризует его не с лучшей стороны, однако вряд ли особенно угрожает национальной безопасности...
– Он говорил тебе, чем зарабатывает на жизнь? Эми передернула
– Кажется, у него был какой-то завод. Альберт продал его и отошел от дел. Завод небольшой, но денег хватило, чтобы посвятить себя более важным заботам. Таким, как спасение человечества.
– Она быстро встряхнула головой: - Своего рода стандартное заявление "обеспокоенного гражданина планеты Земля". Я их наслушалась вдоволь. Некоторые говорят искренне, другие ищут рекламы, выставляя себя благородными общественными заступниками, а некоторые, вроде меня, помышляют о красивом мученичестве. Не хотелось бы показаться циничной, Мэтт, но когда психиатр растолковал мои мотивы, я крепко разочаровалась во всех этих великолепных движениях. Здесь, несомненно, виноваты не они, а я.
– А Альберт?
Эми быстро покачала головой.
– По правде говоря, никогда не задумывалась, в какую категорию зачислить Альберта. Если его вообще можно куда-либо. После первого раза - нашего первого свидания, если это можно назвать свиданием - политические воззрения Альберта потеряли для меня всякое значение. Нас не связывали интеллектуальные взаимоотношения. Спустя какое-то время я обнаружила, что вообще перестала думать. Слишком много для этого требовалось усилий. Я стала жить в простом туманном и дурманящем мире... невыносимой боли и экстатического наслаждения. Поэтому и сбежала, пока... пока не разучилась думать окончательно.
– Она пристально посмотрела на меня.
– Кто такой Альберт Поуп, Мэтт?
– На самом деле его зовут Альфред Министер, - сказал я.
– Это человек, который взорвал посольство США в Буэнос-Айресе, помогая местным экстремистам выразить свое недовольство тем, что Штаты поддержали Британию во время Фолклендской войны. Естественно, за соответствующую плату от аргентинских "патриотов". Авиалайнер, взорвавшийся сразу после взлета в Тель-Авивском аэропорту "Бен-Гурион", тоже его рук дело. Ответственность взяла на себя ООП, но хитроумную адскую машину устанавливал Министер. У нас имеется обширный список его подвигов, как точно подтвержденных, так и предполагаемых, которые не удалось проверить наверняка.
– Боже мой!
– Позволив себе одно из редких эмоциональных восклицаний, Эми на мгновение замолчала. Затем сглотнула и спросила: - Он... вам известно, что сейчас Альберт готовит какое-то новое дело? Потому и разыскиваете его?
– Надеялись, ты поможешь нам ответить на этот вопрос.
Эми возмущенно встрепенулась.
– Точнее, что вам удастся хитростью заставить меня проговориться!
Я рискнул улыбнуться.
– В самую точку, милая.
Гнев Эми угас. Она слабо улыбнулась в ответ.
– Да, конечно. Весьма логично. Если вы считали меня... сообщницей, это объясняет все ваши замысловатые трюки и ложь. Задумали использовать меня, чтобы заманить в ловушку... Альфреда Министера. Но... увы, ничем не могу помочь. Он никогда не говорил мне ничего... я понятия не имела, что он представляет из себя на самом деле и чем занимается. Боюсь, вы ошиблись в своих расчетах.
Мгновение я изучающе смотрел на Эми. Уж слишком она торопилась заявить о своем неведении и при этом упрямо избегала моего взгляда. Не думаю, чтобы Эми откровенно лгала. Сказанное было правдой, но далеко не всей правдой. Она действительно не знала, кто такой Министер, и не представляла, над чем этот субъект работает нынче. Но в то же время о чем-то умолчала, выжидая, пока я задам соответствующий вопрос.
Однако мне не хотелось излишне давить, рискуя утратить ее доверие. Поэтому я сказал только:
– Подумай хорошенько. Возможно, что-нибудь припомнишь.
Эми тихо произнесла:
– Похоже, после всех этих историй я полностью перестала себя уважать. Утонченная идеалистка, обнаружившая, что стремится не столько спасти мир, сколько испытать восхитительное унижение - испробовать на себе дубинку и побывать в вонючей камере в обществе преступников! Неприступная молодая женщина, которая намеренно доводит себя до такого состояния, что мужчине приходится стаскивать с нее грязную одежду и вести в душ. И наконец гордая красотка, которой показалось, что некий мужчина не устоял перед ее восхитительным телом, хоть он и проявлял свой восторг довольно своеобразным образом...
– Она насмешливо ухмыльнулась, слегка переигрывая.
– Но Альберт выбрал меня для... для своих странных наслаждений лишь потому, что надеялся использовать против отца, не так ли?
– Боюсь, что да.
– Однако не сделал этого. Почему?
– Разве ты позволила бы? Да, ты разрешала ему причинять тебе боль, ибо желала боли, но разве позволила бы ты ему навредить твоему отцу?
– Эми быстро покачала головой, и я сказал: - А Министер отлично разбирается в людях, без этого ему никак нельзя. Он быстро обнаружил, что несмотря на свое воспитание, отца ты так и не возненавидела. И поэтому стала для Министера бесполезной - во всяком случае в профессиональном смысле. Он тщательно тебя проверял, хотел удостовериться окончательно, и потому, возможно, задержался с тобой несколько дольше, чем того требовало удовлетворение личных нужд. Прости за выражение. Не исключено, что он надеялся подчинить тебя до такой степени, что ты позабудешь о дочерней привязанности. Однако ты отчаянно сопротивлялась и пыталась сбежать, вот он в конце концов и махнул на тебя рукой. Поэтому, видимо, и исчез. Не знаешь, часом, куда мог податься?
Это был исключительной важности вопрос, но я постарался задать его как нельзя более обыденно. Ответ Эми прозвучал почти искренне - почти, но не совсем.
– Нет, Мэтт. Если не в Цинциннати, понятия не имею, где он может быть.
Это была правда. Но что-то в ее поведении вновь предупредило меня: вопрос неверно задан.
– Насколько нам известно, Министер никогда не жил в Цинциннати, - сказал я. Изрядный опыт допросов подсказывал: бессмысленно напрямую пытаться выведать у Эми то, что она скрывает. Я спокойно продолжал: - Мы считаем, что приехал он в этот город прежде всего потому, что там была ты, завербованная для него местным отделением НАМ. Министер, конечно, знает: мы идем по его следу. Знает: твой отец начал охотиться за ним сразу после взрыва в Аргентине. Полагаю, и сам он, и люди, нанявшие его, сочли, что если удастся втайне привлечь на свою сторону дочь Дуга Барнетта, Министер получит определенные преимущества. Но когда он окончательно убедился в твоей бесполезности - в том, что ты ни при каких обстоятельствах не позволишь использовать себя против отца, Министер, по всей вероятности, махнул на тебя рукой и затаился.
– Пора было менять тему, прежде нежели Эми почувствует, что я знаю о ее недомолвках. И покорный слуга произнес другим тоном: - Ты уверенна, что хочешь остаться, Эми? Не забывай, эта операция далеко не безопасна. Люди, попытавшиеся осуществить ее прежде нас, пропали. Один из них мертв наверняка, двое - предположительно. Из Фрипорта есть несколько рейсов в Майами. Завтра ты будешь дома.
Именно такое предложение надлежало сделать честному агенту, испытывающему чувство вины и раскаяния в том, как он обошелся с невинной девушкой, не желающему подвергать ее дальнейшему риску. Сделать это я был обязан, и теперь оставалось только надеяться на отказ. Я и так слишком дорого заплатил за полученные сведения, и к тому же сообщил Эми подробности, которые могли сорвать всю операцию, а возможно и стать причиной смерти Дуга Барнетта. Если она ими поделится. К тому же, уплатив требуемую цену, хотелось получить максимум возможного, и тут еще оставались некоторые резервы. Я ждал ответа.