Детство, опаленное войной
Шрифт:
Беспокойная натура не дает Таисье Ивановне сидеть дома. Просто сменила свою горелку на более прозаический инструмент — швабру, и вот уже 15 лет работает в АХО. Говорят, человек работает, значит живет. Пожелаем Таисье Ивановне подольше работать и жить.
Третья сестра, Taмapа, стала учительницей, работала в Ирбите, а нынче живет в Свердловске.
Мария после окончания ремесленного училища тоже, как и Таисья, пришла на завод, в восьмой цех. С мужем познакомилась на работе. Когда мужа призвали в армию, уехала в Харлово к родителям мужа. Когда Петр демобилизовался, решили остаться в деревне.
Самая младшая, Анна, после окончания школы устроилась на работу в пятый цех. Нужно сказать, что все пять сестер не любили переходить с места на место, не искали, где глубже. Вот и Анну только вынужденное обстоятельство — травма — заставило уйти из 5-го цеха в отдел сбыта, и больше никаких переходов. В коллективе отдела сбыта до сих пор вспоминают Анну Ивановну как справедливого, честного, добросовестного человека, умеющего найти общий язык со всеми, кто работает рядом.
Дети у Анны Ивановны уже взрослые: сын Евгений работает на заводе, дочь — в другом городе.
Имя Анна означает «благодать, милость». И действительно, внутренняя энергия Анны Ивановны Илмонен выливается в веру, милосердие и понимание окружающих. Она мила и обаятельна, отзывчива и добра, способна вернуть человеку стремление жить, бороться и радоваться достигнутому, а в наше горькое время так часто в отношениях людей не хватает именно добра и отзывчивости!
Пишу, а рядом постоянно мысль: как же непросто было сестрам вставать на ноги, когда не было ни отца, ни матери, когда война прошлась своим черным сапогом по их судьбам. Какое сердечное тепло надо иметь, чтобы в горе не очерстветь и душой не озлобиться.
Братья
Живут в Ирбите два человека. Их судьбы переплелись 56 лет назад, когда им было по 14. С тех пор они называют себя братьями, хотя отцы и матери у них разные.
Владимир Александрович Соковиков родился в 1927 году в Омске. Так случилось, что его родители расстались и Володя остался с отцом, которого вскоре призвали на фронт. Отец определил мальчика в детский дом города Ирбита. Надо сказать, что в годы войны в Ирбите насчитывалось более десятка детских домов — город сирот и детских слез.
Николай Петрович Молодцов дату своего рождения не знает, примерно 1928 год. Место рождения тоже. В детский дом попал в пятилетнем возрасте. Смутно помнит, что ехали очень долго, он и его младший братишка, а сопровождала их какая-то бабушка. Их с братом поместили в разные детские дома, и Николай ежедневно бегал проведать своего брата, но однажды ему сказали, что у братика теперь есть папа и мама, и больше к нему приходить не нужно…
Николай Молодцов и Владимир Соковиков встретились в 1942 году, вместе учились, жили в одной комнате (здание детского дома стояло на углу улиц Ленина и Кирова, напротив нынешней аптеки). В комнатах стояли железные печки, дров не было — жгли все, что горит. На кроватях лежали брезентовые матрацы, без белья. Запасной одежды не имелось — только то, что на себе.
И сейчас, через полсотни лет, кажется, сохранилось это чувство холода. Намерзлись, видимо, на всю жизнь.
Лето 1942 года для мотоциклетного завода было, по тем меркам, знаменательно. В моторный цех привели из детского дома первую группу мальчишек и девчонок — выпускников седьмого класса. Их называли мелюзгой и детским садом, а они встали к станкам. И начали работать наравне со взрослыми. Были в этой группе Николай и Владимир. Они уже перебрались в заводское общежитие (дом на углу улиц Орджоникидзе и Островского). Те же комнаты на 6–7 человек, то же «убранство» — кровати да матрацы, и, конечно, буржуйка. Отличия от детдомовского житья-бытья почти никакого, только прибавились работа и голод. Раньше хоть похлебкой какой-нибудь, но кормили регулярно. Здесь же продовольственные карточки почему-то всегда исчезали очень быстро — никогда не хватало до конца месяца. Спали чаще в цехе, где только можно было притулиться и согреться. Паиньками не были — могли утащить дрова, хлеб. Но только это. О том, чтобы красть что-либо другое, в мыслях не было. Воровством-то это назвать язык не поворачивается.
До 1947 года работали в моторном цехе (здание мастерских на углу улиц Пролетарской и Революции). 3атем Владимир перешел в инструментальный цех слесарем-инструментальщиком, как оказалось, надолго, до самого выхода (через 50 лет) на заслуженный отдых. Николай же — в цех коляски электриком, позднее стал наладчиком. Я не буду писать, как они работали, не буду повторять сказанные уже не раз слова: добросовестно, самоотверженно. Они просто работали, как подавляющее большинство ребят их поколения, честно и с чувством долга. Они работали на Победу, а еще для того, чтобы жить, чтобы просто выжить.
Как бы они ни уставали, молодость брала свое. В любой свободный вечер — танцы. Собирались в комнате у девчонок, все-таки те умели из ничего создавать уют. Кто-то играл на балалайке. А вскоре появился гармонист — Иван Андреев, сосед по комнате, тогда уж веселье — хоть до утра.
Где чаще всего парни знакомятся с девчатами? Самый распространенный ответ — на танцах. Наши же герои встретили своих «половинок» на заводе.
Валентина Дмитриевна, жена Владимира Александровича, пришла на завод в 1944 году. Она выросла в простой крестьянской семье, где было семеро детей. К труду приучена с детства. Очень скромная, добрая и терпеливая. Почти пять лет провожал ее с работы Владимир Александрович. Поженились без свадьбы и теперь более полувека живут в ладу и согласии, а то, что первые годы жили на частных квартирах, растили своих детей в сложных жилищных условиях, не огорчает их. Они ведь из своего прошлого вспоминают только хорошее.
Клара Ивановна, жена Николая Петровича, пришла в цех коляски в 1948 году. Вспоминает: «Стоишь у станка, надо — не надо, электрика вызовешь, глядишь, опять постоял рядом… В остальном все, как у всех, — танцы, кино, парк».
И вот Николая призвали в армию. Служил в 3ападной Украине, где первые послевоенные годы едва ли были легче и безопаснее военных. Там война продолжалась, жестокая и беспощадная. На уничтожение. На самые трудные и опасные операции старались посылать людей одиноких, которых никто не ждал. Среди них числился и Николай. Но его ждали. Ждала Клара, хотя никаких клятв верности не давала, ждал и названный брат со своей семьей.
Несмотря на то, что Николаю неоднократно предлагали остаться в армии, он вернулся домой. Жить негде. Соковиковы уже «разбогатели», у них была комната в двухкомнатной квартире на четверых. Николая взяли к себе. До сих пор спорят, где стояла его кровать, то ли в ванной, то ли на кухне.
Женитьба Николая на Кларе ничего не изменила в отношениях «братьев». Просто теперь две семьи породнились. Молодцовы вырастили двух сыновей, начинали вместе жить, как и Соковиковы, «с нуля», ничего не было, на все — от ложки до дивана — зарабатывали сами, своими руками.