Дева Мира
Шрифт:
Есть один момент, в котором это утверждение требует корректировки. Греческие мифологии, возможно, действительно были лишь иррациональными сказаниями в том виде, в каком они были приняты в народе, и без ключа к их толкованию. Но в действительности они были символами, обозначавшими, хотя и скрывавшими, глубокие оккультные истины. И хотя их присутствие в Греции в столь ранний период показывает, что колледжи священных мистерий процветали там задолго до возникновения греческой философии, идентичность доктрин, которые они символизировали, с доктринами Египта и Востока показывает, что между этими странами существовало религиозное общение задолго до политического, торгового или философского взаимодействия. Иностранное миссионерство отнюдь не возникло вместе с христианством. Священные мистерии постоянно мигрировали и насаждали себя на новых землях раньше светской цивилизации. Миграция Авраама, полёты Вакха и Моисея, несомненно, все они были событиями такого характера.
Вывод г-на Плюмтра о том, что все совпадения между греческой и египетской философской мыслью были обусловлены признанием и принятием последней греками, кажется нам невозможным. А умозаключения М. Менара в обратном направлении мы считаем следствием того, что он не смог совместить с классическими знаниями знание методов
Но, как бы то ни было, мы видели, что даже самая разрушительная критика вынуждена сделать эти три важных признания
(1) Что учение, содержащееся в книгах Гермеса, частично, по крайней мере, сохранилось со времён Древнего Египта, и в нем действительно есть Герметизм.
(2) Что существует совпадение между учением, которое таким образом сохранилось, и учением христианства. И,
(3) Что это совпадение было признано и приветствуется Церковью, что позволяет признать, что христианство, далеко не будучи чем-то совершенно новым и беспрецедентным в момент своего возникновения, представляет собой развитие или переформулировку доктрины, существовавшей ранее.
Герметическая система и значение её нынешнего возрождения
Для изучающего философию человечества самой значительной и важной чертой нынешней замечательной эпохи, несомненно, является возрождение Оккультной науки и Мистической, или Эзотерической, философии. Это значение обусловлено не только характером периода его возникновения, но и самим предметом. Ведь момент был выбран такой, когда человеческий разум, представленный признанным интеллектом эпохи, стал, по всей видимости, необратимо двигаться в противоположном направлении – в направлении материализма. Однако, к счастью для человечества, эта видимость оказалась обманчивой, как и предвидели те «наблюдатели», которые, осознавая единство природы и находясь на высших планах сознания, способны предсказывать процессы ментального мира по процессам физического. То, что день и год возрождаются именно тогда, когда солнце находится в самой низкой точке, не менее верно в мире духовном, чем в мире материальном. И если господство материализма означало угасание духовного сознания человека, то возрождение оккультных и мистических наук означает восстановление этого сознания. История также преподала им уроки ободрения, показав, что отмирание старых форм веры обычно является предвестником и условием новых и более высоких проявлений. Поэтому они были уверены, что Дух Человечества, будучи, как они хорошо знали, реальным и божественным, в своё время выразил бы действенный протест против угрожавшего ему исчезновения; и они способны распознать в нынешнем возрождении форму, которую принял этот протест.
Значение этого события, безусловно, усиливается тем фактом, что, во-первых, оно вывело Герметическую философию на такой уровень, которого она не знала на протяжении многих веков; и, во-вторых, что возрождение этой философии было одновременно условием и результатом каждого великого религиозного возрождения, которое видел мир. Ибо система, обозначенная как Герметический Гнозис – самая ранняя формулировка которой, для западного мира, относится к доисторическим временам Древнего Египта – составляла ядро всех религиозно-философских систем как Востока, так и Запада, буддизм и христианство, среди прочих, были в равной степени предназначены как проводники и выражения этой системы, хотя этот факт был признан лишь немногими посвящёнными. Великая школа схоластического мистицизма, которая была славой церкви в средние века, имела, хотя и негласно, ту же основу. Эта школа представляла собой упорную и настойчивую попытку спасти религию от исключительной области исторического и церемониального, а также от контроля священноначалия, грубо материалистического и идолопоклоннического, путём восстановления ее надлежащего интуитивного и духовного характера. То, что эта попытка не увенчалась прочным успехом, и церковь Средневековья продолжала все глубже погружаться в суеверие, с его обычным сопровождением религиозных гонений, не было связано с виной самой системы. Для ее принятия необходимо, чтобы духовное сознание многих достигло такого развития, которым до сих пор обладали лишь немногие. А мир тогда ещё не созрел для доктрины, представляющей разум в его высшем проявлении. Таким образом, история показывает, что возрождение, свидетелями которого мы являемся сейчас, – это лишь одно из серии возрождений, имеющих одну и ту же цель; и можно с уверенностью ожидать, что в изменившихся условиях общества достигнутый успех намного превзойдёт все, что было достигнуто до сих пор. Ибо, как бы ни были мрачны нынешние перспективы во всех сферах человеческой деятельности, социальной, философской, моральной и религиозной, никогда не было времени, когда условия были столь благоприятны для радикального и широкомасштабного улучшения; потому что никогда не было времени, когда новые идеи и знания находили такие возможности для распространения, или когда, благодаря интенсивности своих страданий и недовольства, человечество находилось в столь высоком состоянии восприимчивости. Поэтому сейчас система имеет шанс на признание, превосходящее
Отталкиваясь от этих замечаний об обстоятельствах, при которых произошло возрождение, продуктом, символом и помощью которого является данная серия переизданий, мы перейдём к небольшому общему обзору природы учения, которое сыграло столь важную роль в прошлом и претендует на то, чтобы сыграть такую же, и даже большую, роль в будущем.
Прежде всего, следует отметить, что материалы для нашего очерка не ограничиваются так называемыми Герметическими фрагментами, которые являются предметом этих переизданий. Они не только неполны как фрагменты; они также интерполированы и частично испорчены по тексту, хотя по-прежнему полны чистейшего и возвышенного учения. Многое из того, что подлинно, является мистическим и аллегорическим, относящимся к плоскости и нуждающимся в толковании, отличном от очевидного. Следовательно, для такой задачи необходимо использовать труды тех различных выразителей системы, которые либо почерпнули ее из источников, не сохранившихся до наших дней, либо, следуя тому же методу, разглядели ее сами 6 , дав ей, в некоторых случаях, новое применение, не менее Герметическое, поскольку оно представляет собой дальнейшее развитие доктрины. Однако никакое обучение или индустрия не могут компенсировать отсутствие той сочувственной проницательности, которая одна может обнаружить характерное кольцо истинного Герметического металла; и которая, если сердечная признательность является гарантией, наверняка не будет полностью отсутствовать в этом случае. В лучшем случае, однако, здесь можно дать лишь небольшой набросок.
6
Ибо, как мы впоследствии убедились, «Совершенный путь» – это не единичный случай восстановления Герметической системы путём невольного следования тому же методу, которым она была изначально обусловлена, а именно интуитивному восприятию и воспоминаниям, причём совершенно независимо от посторонних источников информации.
Начиная с аксиомы, что из ничего ничего не происходит, и признавая Сознание необходимым условием существования, Гнозис с непреклонной логикой выводит все вещи из чистого и абсолютного Бытия, которое само по себе не проявлено и не обусловлено, но в бесконечности своего изобилия и энергии обладает и осуществляет потенцию проявления и обусловленности, и является, а не имеет, жизни, субстанции и разума, заключённых в одной Божественной Самосущности, проявлением которой является вселенная.
Рассматривая все вещи как формы сознания, гнозис обязательно рассматривает сознание как существующее во многих формах и как определяемое как свойство, благодаря которому все, что есть, влияет или затрагивается в себе, или влияет, или затрагивается другим; что в действительности означает, что оно составляет сами вещи. Таким образом, существует механическое сознание, химическое сознание, магнитное, ментальное, психическое сознание и так далее вплоть до божественного, или абсолютного, сознания. И если все исходит из этого последнего, то все возвращается к нему, поскольку каждая сущность обладает его потенцией. Здесь кроется секрет эволюции, которая есть не что иное, как выражение тенденции вещей возвращаться, путём восхождения, к своему первоначальному состоянию – тенденции, а значит, и выражению, которое не могло бы иметь места, если бы низший, или материальный, способ сознания был первоначальным и нормальным способом.
Сделав таким образом саму материю способом сознания, а в ней и дух – дух есть абсолютное сознание – Гнозис сразу же избегает трудностей, которые стоят на пути концепции изначального Дуализма, состоящего из принципов по своей природе антагонистических; а также тех, которые возникают из родственной концепции несознания как имеющего позитивное существование. Все они являются разновидностями Единого, никакой присущий им антагонизм или существенное различие невозможны; но то, что рассматривается как бессознательное, является лишь низшей разновидностью сознания – сознания, сокращённого, так сказать, до минимума, но все же сознания, пока оно есть. Полное бессознательное есть, таким образом, небытие; оно находится в отношении к сознанию, как тьма к свету, только последний из них, как бы ни был уменьшен, является позитивной сущностью, а тьма – не-сущностью.
Как бы ни были разнообразны проявления вселенского сознания, или бытия, будь то его различные плоскости или различные режимы на одной плоскости, все они подчиняются одному и тому же закону, который своим единообразием демонстрирует единство информирующего духа, или разума, существующего вечно и независимо от любого проявления. Ибо, как сказано в «Божественном Пимандре» (Б.В.):
«Он не нуждается в проявлении, ибо Он существует вечно».
«Но в том, что Он Един, Он не сотворён и не порождён, но является неявным и непроявленным».
«Но, делая все явным, Он проявляется во всех и через всех; но особенно Он проявляется в тех или в тех, в ком пожелает».
И ещё:…
«Сущность всего одна».
Из единства изначального Бытия вытекает, как следствие, закон соответствия между всеми плоскостями, или сферами, существования, в силу которого макрокосм подобен микрокосму, универсальное подобно индивидуальному, мир подобен человеку, а человек подобен Богу. «Земной человек, – говорится в „Ключе“, – это смертный Бог, а небесный Бог – бессмертный человек». В той же книге, однако, тщательно разъясняется, что под человеком подразумеваются только те люди, которые обладают высшим интеллектом, или духовным сознанием, и что отсутствие этого означает, что человек ещё не человек, а только его потенциальная возможность. Она также избегает ошибки антропоморфизма, определяя Божественность как не жизнь, не разум, не субстанцию, а их причину.