Девадаси. Верность любви
Шрифт:
— Пейте.
Она жадно выпила, потом сказала:
— Мой муж, Махендра Питимбар, брахман, умер вчера утром. Похороны состоятся завтра. Я должна взойти на погребальный костер и сгореть заживо. Я не знаю, зачем пришла в ваш дом. Просто мне стало очень страшно. Я должна вернуться, пока никто не заметил, что я убежала.
— Вы знакомы с Тарой?
— Да. Она сказала, что, если мне понадобится помощь, я могу обратиться к ней.
Мужчина кивнул.
— Вы правильно сделали. Меня зовут Камал, я муж Тары. Она скоро придет, и вы
— Пожалуйста, проводите меня обратно! — умоляюще прошептала молодая женщина.
Джаю била крупная дрожь, в глазах застыл ужас — оттого, что должно случиться завтра, и оттого, что она совершила сейчас.
— Не возвращайтесь, — твердо произнес Камал. — Никому не придет в голову искать вас в этом доме. Здесь вы будете в безопасности. Вы молоды и красивы, вам не надо умирать.
Только теперь Джая поняла, почему не нашла поддержки ни у отца, ни у брата. Они были так же беспомощны и так же сильно объяты страхом, как и она, и не помышляли о том, чтобы избавить ее от страшной участи.
Неожиданно Джая разрыдалась. Камал привлек ее к себе и принялся гладить по волосам.
— Не плачьте. Вы живы. Вы не умрете.
Эти слова были подобны глотку воздуха; молодая женщина почувствовала, как к ней возвращаются душевные и физические силы.
Дверь открылась, вошла Тара. Увидев, что какая-то женщина плачет в объятиях ее драгоценного супруга, она застыла как вкопанная. В этот миг Джая повернула к ней заплаканное лицо и прошептала:
— Тара!
Не прошло и нескольких минут, как Тара все расставила по местам.
— Камал прав: вы никуда не пойдете. Оставайтесь у нас. Похороны вашего мужа состоятся без вас. Снимите эту ужасную одежду, я дам вам свое сари.
— Я не могу. — Лицо Джаи страдальчески скривилось. — Мне нужно вернуться.
— Разве вы хотите этого?
— Нет. Но я должна…
Тара отвела молодую женщину в свою комнату, дала ей темно-синее с серебристыми блестками сари, помогла заплести волосы. Руки Джаи, лишенные браслетов, были похожи на обнаженные ветки. Родственницы мужа потребовали, чтобы она сняла все, даже кольца и серьги. Тара не решилась предложить молодой женщине свои украшения, но заставила ее поесть, а потом выпить успокоительную настойку, приготовленную из сушеных пестиков шафрана.
Велев Уме вести себя тихо, она проводила гостью в затемненную комнату, уложила на диван и заботливо, словно ребенка, укрыла.
Джая проспала до середины следующего дня, без кошмаров и снов. В миг пробуждения она почувствовала проблеск радости, после чего душу вновь затопила волна тревоги и страха.
Она вышла в соседнюю, залитую солнцем комнату, где Тара, тихонько напевая, нанизывала на нитку рассыпавшиеся бусы. Возле ее ног играла Ума.
Молодая женщина оглядела комнату, в которой не было ничего изысканного и дорогого, зато витало ощущение спокойствия и счастья, и тяжело вздохнула.
— Я слишком долго спала.
Тара внимательно посмотрела
— Главное, что вы отдохнули.
Джая провела рукой по растрепавшимся волосам и глухо произнесла:
— Я не смогу остаться у вас… навсегда. Рано или поздно мне придется уйти, и тогда меня… убьют.
Тара не успела ответить — дверь открылась, вошел Камал. Поздоровался с Джаей и сказал:
— Тело вашего мужа сожгли на костре. Я был там и все видел. Вскоре прах развеют над водами Ганга.
Молодая женщина опустилась на диван, и ее лицо вновь побелело.
— Все кончено. Я умерла. Меня нет.
Тара и Камал переглянулись. Тара первой подала голос:
— Чего вы боитесь? Гнева родных? Положения отверженной?
— Да. Я жива, но отныне для меня в этой жизни не осталось места. И еще… я боюсь стать для вас обузой.
Улучив момент, когда они с Тарой остались наедине, Камал сказал:
— Она права. Эта женщина не из простой семьи, ее будут искать. Кто-нибудь из соседей непременно заметит, что в нашем доме живет незнакомка. Да и Нила не станет молчать.
Камал смотрел на жену в надежде, что она понимает, что он хочет сказать. Сейчас они самые известные танцовщики в городе. Если люди узнают, что они причастны к укрывательству сбежавшей вдовы, их репутация будет запятнана и они потеряют возможность зарабатывать себе на хлеб.
Тара сверкнула глазами.
— Ты сам предложил Джае остаться у нас!
— И не раскаиваюсь в этом. Просто сейчас я думаю о будущем. О нашем будущем. О будущем этой женщины.
— Ты видишь какой-то выход? — тихо спросила Тара.
— Нет.
Тара задумалась. Она представляла, что творится в душе Джаи. Жизнь этой женщины всегда зависела от чужой воли, которой она покорялась легко и бездумно, пока не пришел страх смерти, не опутал сетями разум, не проник в сердце. Тогда Джая совершила невозможное. Невидимые нити, которыми было сшито ее настоящее, треснули, порвались, все рассыпалось, чувства потоком хлынули наружу, привычная жизнь превратилась в хаос.
Оставалось одно — идти дальше по такому же невозможному пути.
— Я пойду к Джеральду. Он европеец и наверняка сумеет придумать что-нибудь, что не приходит в голову нам. К тому же он влюблен в Джаю.
Камал сокрушенно покачал головой, но возражать не стал.
Джеральд прилетел как на крыльях, оставив служебные дела. Несмотря на всю сложность и трагичность ситуации, он испытывал странную радость, во всяком случае именно так показалось Таре.
Англичанин вошел в дом и неловко кивнул присутствующим. Джеральд понимал, что придется говорить на хинди, и боялся, что не сумеет подобрать нужных слов. Какое-то время он и Камал изучающе смотрели друг на друга. Потом Джеральд нерешительно улыбнулся и сел, повинуясь жесту хозяина дома. А после не отрывал взгляд от Джаи.