Девадаси

Бекитт Лора

Фатех уставился на Амриту.

— Мы ее отпустим. Пусть идет к нам, — произнес он на ломаном английском.

— Дайте клятву.

— Мы не даем клятв иноверцам, — гордо заявил мусульманин.

Девар сделал шаг вперед и протянул руку.

— Иди сюда, — произнес он совсем тихо, потому что в горле пересохло от волнения.

Амрита удивилась не меньше, чем Девар. Взгляд его темных глаз был прикован к ней, он завораживал, манил, обещал свободу. Но ее пугали взоры других мужчин и терзала невыносимая боль за обреченных на смерть англичан.

— Почему

тебе? — удивился Фатех.

— Она индианка.

— Это ничего не значит. Прежде всего, она — женщина.

В словах мусульманского воина были леденящий холод и такое же леденящее равнодушие. Для принца Арджуна красота была вещью, для воина Хайдара Али — плотью без души, куском мяса.

Девар всегда думал, что он, солдат, обязан бороться за справедливость и защищать слабых. Он желал вернуть себе славу благородного кшатрия, возвыситься над судьбой, а вместо этого ему пришлось похищать женщин и убивать безоружных.

Если Амрита попадет в руки людей Хайдара Али, ему придется стать худшим предателем, чем его отец, и тогда сердце его превратится в окровавленные лохмотья.

Из дверей барака вышел все тот же англичанин, что-то сказал Амрите и решительно потянул ее назад.

Девар вскинул ружье, медленно направил дуло на европейца, а потом внезапно развернулся и выстрелил в Фатеха. В глазах того отразилось почти детское удивление, и он рухнул на землю.

Девар в два прыжка преодолел расстояние до барака и схватил Амриту за руку. Одного быстрого, пронзительного взгляда оказалось достаточно, чтобы она последовала за ним.

На мгновение майсурцы застыли как вкопанные. Но и этого мгновения хватило, чтобы Алан поднял саблю и ружье убитого Фатеха, кинул кому-то из товарищей кинжал. Англичане высыпали из барака и с яростными криками устремились навстречу то ли гибели, то ли спасению, а Девар бросился к лошади, подсадил Амриту в седло и направил коня к ограде. Слышались выстрелы, одна из пуль задела Девара, но он гнал скакуна во весь опор и остановился только после того, когда лагерь остался далеко позади.

Он привязал лошадь у дороги, а сам свернул в заросли. Ни о чем не спрашивая, Амрита последовала за ним.

Она никогда не думала, что деревья могут переплетаться с таким упорством и силой, никогда не видела такого торжества растительности. То было бесконечное препятствие, сплошной баньян [27] . Густая листва над головой, образуя шатер, не позволяла видеть пасмурное небо. Трава и корни цеплялись за щиколотки, под ногами хлюпала вода.

Наконец Девар остановился и сел на поваленное дерево. Было очень влажно, и у путников перехватывало дыхание, по телу струился пот.

27

Баньян — дерево, растущее в Индии. Его ветви дают многочисленные воздушные корни, которые, врастая в землю, образуют новые стволы.

— Ты ранен, — это было первое, что сказала Амрита.

— Я могу идти, — ответил Девар. Он был бледен, его левая рука висела плетью, на рукаве виднелась кровь.

Амрита принялась отрывать полосу от своей мокрой юбки. Девар протянул ей нож.

Женщина как могла перевязала рану. Потом спросила:

— Думаешь, за нами гонятся?

— За тобой — не знаю, но меня будут искать, — ответил Девар и замолчал.

Лучше не пытаться разбираться в том, что он сделал. Убил одного из своих сослуживцев, бежал из армии. Он поступил почти так же, как и отец, правда, сделал это не из корысти. Тогда из-за чего, почему? Стоит ли думать об этом?

Все было слишком сложно, а ему требовались силы, чтобы пройти через джунгли и все-таки проводить Амриту домой.

— Я рада, что ты остался жив. Значит, тебе удалось выбраться из джунглей?

— Да.

— Почему ты вернулся обратно?

Он пожал плечами.

— А куда мне было идти?

— Если ты попадешь в руки этих людей, что тебя ждет?

Он поднял глаза.

— Виселица. То же самое будет, если меня схватят англичане.

Девар не хотел, чтобы Амрита задавала этот вопрос, но она спросила:

— Зачем ты это сделал?

Она искренне пыталась понять и искала ответ в его глазах, но Девар отвел взор.

— Расскажи лучше, что случилось с тобой. Как ты оказалась в лагере для пленных?!

Амрита заговорила, и Девар молча выслушал ее рассказ о сыне раджи, о лагере, о Сандхии, об англичанах. Он не знал, что ответить. Он понимал, что ошибся во всем. Желал вернуться к прошлому, которого не существовало. На самом деле страдания простых людей были куда ближе его сердцу, чем заносчивость, презрительное равнодушие и алчность «высокородных».

Наконец он промолвил:

— Ты и впрямь «бессмертная»! Наверное, тебя охраняют боги. Быть может, нам удастся выбраться, хотя это и кажется невероятным.

— Почему?

— Насколько я понимаю, мы должны дойти до Калькутты. На корабль нам не сесть: у нас нет ни документов, ни денег. В джунглях хорошо прятаться, но по ним невозможно идти. А на дороге нам рано или поздно встретится отряд англичан или воинов Хайдара Али. Жители окрестных деревень побоятся дать нам укрытие.

Амрита посмотрела долгим внимательным взглядом.

— И все-таки ты считаешь, что должен отвести меня обратно в храм?

Он вздохнул и ответил:

— Это мой долг.

Глава VIII

Дочь

Тара и Камал приехали в Бишнупур рано утром, едва заря одела храм Шивы в нежно-розовые одежды. Темно-зеленые деревья аллеи, по которой они шли, были похожи на суровых стражников его красоты.

Тара всегда удивлялась тому, что храм, бесконечно преображаясь, не утрачивает величия чего-то древнего и вечного.