Дэвид Старр, космический рейнджер
Шрифт:
– Но вы сами побеспокоились осмотреть мой мозг.
– Чтобы удостовериться в том, что уже подозревал. Ваша раса имеет возможности для роста. При благоприятном стечении обстоятельств через миллион обращений вашей планеты вокруг Солнца она может достигнуть уровня Внутренней Жизни. Это было бы хорошо. У моей расы появится в вечности товарищ, и это товарищество будет взаимовыгодно.
– Вы говорите, мы можем достигнуть этого, – осторожно сказал Дэвид.
– У вашей расы есть тенденции, которых никогда не было у нашей. Из твоего мозга я ясно
– Если вы говорите о таких вещах, как преступление и война, то из моего мозга вы могли увидеть, что большинство человечества борется с антисоциальными тенденциями и что хотя прогресс медленный, но несомненный.
– Я вижу это. Я вижу больше. Я вижу, что ты сам хочешь блага для всех. У тебя здоровый сильный мозг, и его сущность я не прочь бы видеть среди нас. Я хотел бы помочь тебе в твоих стараниях.
– Как? – спросил Дэвид.
– Твой мозг опять полон подозрений. Расслабься. Моя помощь не будет заключаться в вмешательстве в вашу жизнь, уверяю тебя. Такое вмешательство неприемлемо для вас и недостойно меня. Позволь мне вначале указать на два наиболее значительных ваших несоответствия.
Во-первых, поскольку вы состоите из нестабильных ингредиентов, вы краткоживущие существа. Ты сам не только распадешься и перестанешь существовать через несколько вращений вашей планеты, но если ты испытаешь хоть сколько-нибудь значительное давление – одно из тысячи возможных, – ты умрешь. Во-вторых, ты считаешь, что должен работать в тайне, однако недавно другое существо отгадало твою истинную сущность, хотя ты представлялся другим существом. Правильно ли я говорю?
Дэвид ответил:
– Правильно. Но что с этим можно сделать?
Глубокий голос ответил:
– Это уже сделано и находится у тебя в руке.
Пальцы Дэвида ощутили что-то мягкое. Он едва не уронил его. Почти невесомый кусок… чего?
Глубокий голос спокойно ответил на его невысказанную мысль:
– Это не кисея, не волокно, не пластмасса, не металл. Это не материя вообще в том смысле, в каком вы понимаете материю. Это… Надень ее на глаза.
Дэвид послушался, и ткань отделилась от его руки, будто обладала собственной примитивной жизнью, мягко и тепло обернулась вокруг каждой выпуклости его лба, глаз, носа; но она не мешала ему дышать и смотреть.
– А что это дает? – спросил он.
Еще до того, как прозвучали эти его слова, перед ним образовалось зеркало так же тихо и быстро, как сама мысль. В нем он мог смутно разглядеть себя. Его фермерский костюм от сапог до широких отворотов казался слегка не в фокусе, за постоянно изменяющейся дымкой, как будто тонкий дым проплывал в воздухе и не исчезал. От верхней губы и выше все терялось в сиянии, которое не ослепляло, но сквозь которое ничего не было видно. Тут же зеркало исчезло, вернувшись в обширный склад энергии, откуда было извлечено.
Дэвид удивленно спросил:
– Таким меня увидят другие?
– Да, если у них такой же сенсорный аппарат, как у тебя.
– Но я прекрасно вижу. Значит, лучи света проходят сквозь экран. Почему же тогда она не выходят, открыв мое лицо?
– Они выходят, как ты говоришь, но при этом меняются и позволяют видеть только то, что увидел ты. Чтобы объяснить полнее, мне нужны концепции, недоступные твоему восприятию.
– А остальное? – Дэвид медленно провел руками над окружившей его дымкой. Он ничего не почувствовал.
Глубокий голос снова ответил на его невысказанную мысль:
– Ты ничего не чувствуешь. Но то, что кажется тебе дымкой, на самом деле барьер, который ослабляет коротковолновое излучение и непроницаем для любых материальных объектов размера молекулы и больше.
– Вы хотите сказать, что это персональное защитное поле?
– В грубом приближении да.
Дэвид сказал:
– Великая Галактика, это невозможно! Определенно доказано, что ни один механизм, который может нести человек, не способен создать маленькое силовое поле, которое отражало бы излучение и материальные объекты.
– Так и есть в той науке, которую вы, существа, способны развивать. Но маска, которая на тебе, не источник энергии. Наоборот, это запас энергии, который пополняется, например, от нескольких секунд пребывания на солнце, таком, как на нашей планете. Далее, это механизм, освобождающий энергию по мысленному приказу. Поскольку твой мозг не способен контролировать этот механизм, он приспособлен к характеристикам твоего мозга и действует автоматически. Теперь сними маску.
Дэвид поднес руку к глазам, и опять, отвечая на его мысленный приказ, маска снялась и в руках его оказался кусочек кисеи.
Глубокий голос послышался в последний раз:
– А теперь ты должен оставить нас, Космический Рейнджер.
И мягко, как только можно себе представить, сознание покинуло Дэвида Старра.
Никакого переходного периода не было и при возвращении сознания. Оно вернулось сразу и полностью. Не было даже мгновенной неуверенности в местонахождении, никакого «Где это я?»
Он точно знал, что на своих ногах стоит на поверхности Марса; что на нем опять обычная маска и он дышит через нее; что он точно на том месте, с которого начал спуск в трещину; что слева от него, полускрытый скалами, скутер, оставленный Бигменом.
Он даже знал, каким образом его вернули на поверхность. Но это была не память – информация, сознательно помещенная в мозг, вероятно, чтобы еще раз показать возможности переходов материи – энергии. Марсиане проделали для него туннель на поверхность. Подняли его вопреки тяготению и пронесли с почти реактивной скоростью, превращая сплошную скалу перед ним в энергию и возвращая энергию в состояние материи за ним, пока он снова не встал на поверхности.
В его мозгу даже звучали слова, которых он никогда сознательно не слышал. Их произнес женский голос существа в пещере, и значили они просто: «Не бойся, Космический Рейнджер!»