Дэвид Старр, космический рейнджер
Шрифт:
– Будете ли вы говорить, – спросил Космический Рейнджер, – если я гарантирую вам личную безопасность?
– Кто поверит вашим гарантиям? Я по-прежнему утверждаю, что я не виновен. Убив нас, вы ничего не добьетесь.
– Вы понимаете, что если не будете говорить, могут умереть миллионы мужчин, женщин и детей.
Хеннес пожал плечами.
– Хорошо, – сказал Космический Рейнджер. – Я уже говорил о действии марсианского яда, изобретенного Бенсоном. Оказавшись в желудке, он быстро усваивается; парализуются мышцы груди; жертва не может дышать. Болезненная смерть от удушья затягивается
Говоря это, Космический Рейнджер достал из кармана небольшую стеклянную пулю. Он открыл боковое углубление заборника и налил в пулю заполнявшую углубление прозрачную вязкую жидкость.
– Теперь, – продолжал он, – если мы поместим яд в рот, дело пойдет несколько по-другому. Яд поглощается гораздо медленнее и действует более постепенно. Макиан, – неожиданно окликнул он, – вот человек, который предал вас, использовал вашу ферму, чтобы организовать отравление и уничтожить фермерский синдикат. Свяжите ему руки.
И Космический Рейнджер бросил на стол наручники.
Макиан с криком долго сдерживаемого гнева бросился на Хеннеса. На мгновение гнев вернул ему утраченную юношескую силу, и Хеннес тщетно сопротивлялся.
Когда Макиан сделал шаг назад, Хеннес был привязан к стулу, руки его сведены сзади и закреплены наручниками.
Тяжело дыша, Макиан сказал:
– После разговора я с удовольствием разорву вас на куски собственными руками.
Космический Рейнджер обошел стол и медленно приблизился к Хеннесу, держа перед собой в двух пальцах стеклянную пулю. Хеннес отпрянул. На другом конце стола отчаянно забился Бенсон, и Бигмен пинком заставил его успокоиться.
Космический Рейнджер захватил нижнюю губу Хеннеса и оттянул ее, обнажив зубы. Хеннес старался убрать голову, но Космический Рейнджер чуть сдавил пальцы, и Хеннес испустил сдавленный крик.
Космический Рейнджер опустил пульку в пространство между губой и зубами.
– Я думаю, пройдет не менее десяти минут, прежде чем через ротовые мембраны вы усвоите достаточно яда, чтобы он начал действовать, – сказал Космический Рейнджер. – Если вы до того времени согласитесь говорить, я уберу яд и вы сможете промыть рот. В противном случае яд начнет медленно действовать. Постепенно вам станет все труднее и труднее дышать, и наконец, примерно через час, вы умрете от удушья. И если умрете, ничего не добьетесь, потому что демонстрация будет очень наглядна для Бенсона, и мы получим от него всю правду.
На висках Хеннеса появились капли пота. Он закашлялся.
Космический Рейнджер терпеливо ждал.
Хеннес закричал:
– Я буду говорить! Буду! Уберите его! Уберите!
Слова звучали неразборчиво, но его намерения и отчаянный ужас, исказивший лицо, были достаточно ясны.
– Хорошо! Вам лучше делать записи, доктор Сильверс.
Прошло три дня, прежде чем доктор Сильверс вновь увиделся с Дэвидом Старром. Он мало спал в эти три дня и очень устал, но это не помешало ему с радостью приветствовать Дэвида. Бигмен, все это время не оставлявший доктора Сильверса, был также обрадован.
– Сработало, – сказал доктор Сильверс. – Вы, конечно, слышали об этом. Сработало удивительно хорошо.
– Знаю, – с улыбкой ответил Дэвид. – Космический Рейнджер мне все рассказал.
– Значит вы снова виделись с ним?
– Очень ненадолго.
– Он почти сразу исчез. Я упомянул о нем в своем докладе: мне пришлось это сделать. Но чувствую себя дураком. Однако у меня есть свидетели: Бигмен и старый Макиан.
– И я, – добавил Дэвид.
– Да, конечно. Ну, с этим покончено. Мы отыскали запасы яда и очистили астероиды. Не менее двух дюжин человек получат пожизненное заключение, и Бенсон в конце концов станет трудиться на общее благо. Его эксперименты над марсианской жизнью были в своем роде революционными. Может быть, результатом его попытки при помощи отравы захватить контроль над Землей станет целая серия новых антибиотиков. Если бы несчастный глупец добивался научного признания, он был бы великим человеком. Спасибо признанию Хеннеса, остановившему его.
Дэвид сказал:
– Это признание было заранее тщательно рассчитано. Космический Рейнджер всю предшествующую ночь работал над ним.
– Ну, я сомневаюсь, чтобы какой-нибудь человек смог противостоять угрозе отравления, какая встала перед Хеннесом. Что бы случилось, если бы на самом деле Хеннес был не виноват? Космический Рейнджер сильно рисковал.
– Вовсе нет. Никакого яда не было. Бенсон это знал. Думаете, Бенсон бы оставил в своей лаборатории образец яда, как очевидное доказательство против себя? Думаете, мы могли бы случайно отыскать этот яд?
– Но яд в пульке?
– … простой бесцветный желатин. Бенсон догадался об этом. Поэтому Космический Рейнджер и не пытался вырвать у него признание. Поэтому он приказал заткнуть ему рот, чтобы Бенсон не смог говорить. Хеннес тоже мог бы догадаться, если бы не страх.
– Ну, пусть меня выбросят в космос! – сказал пораженно доктор Сильверс.
Он все еще потирал подбородок, когда наконец попрощался и отправился спать.
Дэвид повернулся к Бигмену.
– А что ты теперь будешь делать, Бигмен?
Бигмен ответил:
– Доктор Сильверс предложил мне постоянную работу в Совете. Но не думаю, чтобы я согласился.
– Почему?
– По правде говоря, мистер Старр, я предпочел бы отправиться туда же, куда и вы.
– Я отправляюсь на Землю, – сказал Дэвид.
Они были одни, но Бигмен осторожно оглянулся, прежде чем заговорил.
– Мне кажется, что ты побываешь во многих местах… Космический Рейнджер.
– Что?
– Конечно. Я узнал в первое же мгновение, как только ты вошел в дыме и огне. Поэтому я и не воспринял серьезно обвинение в отравлении. – Лицо его расплылось в широкой улыбке.
– Ты понимаешь, о чем говоришь?
– Конечно. Лицо твое я не видел, не видел деталей костюма, но на тебе были сапоги и совпадали рост и телосложение.
– Совпадение.
Может быть. Подробности я не видел, но цвет сапог различил ясно. Ты единственный фермер, о котором я слышал, согласившийся носить черно-белые сапоги.
Дэвид Старр откинулся и захохотал.
– Ты выиграл. Ты на самом деле хочешь присоединиться ко мне?
– Я гордился бы этим, – ответил Бигмен.
Дэвид протянул руку, и они обменялись рукопожатием.