Девочка и пёс
Шрифт:
Пришел черёд камней.
Кит открыл глаза и поднял голову. "Побивание" камнями он посчитал еще более неприятным и унизительным, чем расстрел из луков. И ему показалось, что его обида и раздражение как будто бы даже перерастают в глухую ненависть. Некоторое время он с любопытством изучал свой эмоциональный фон, но затем снова перевел всё своё внимание на нападающих. Никогда раньше он не испытывал подобного, но теперь окружающие его люди представлялись ему отталкивающими, отвратительными в своей неуёмной дикости и жестокости. Вместо трех лучников в "побивании" приняли участие почти три десятка человек. Из разговоров Кит узнал, что откуда-то привезли две телеги камней и после слов Ронберга о том что "всякий у кого есть желание и достанет мужества может вступить в бой с проклятым исчадием ада", разбойники с азартом и удовольствием принялись осыпать Кита камнями с четырех сторон. Поскольку изначально ограждение было сделано достаточно высоким, почти под два метра, гроанбуржцы принесли различные скамеечки, подставки, чурки чтобы вставать на них и нависать над забором. Об иглах и лучах света, которые могло испустить "исчадие ада" уже никто не думал, каждый лишь старался поточнее и посильнее приложить лежащее на площади зло. Разбойники целились в основном в голову металлического пса и с такого небольшого расстояния практически не промахивались. Камни то и дело били Кита в нос, щеки, по глазам, по ушам и его голова постоянно слегка дергалась. Никакого вреда эти удары ему не причиняли, помимо бронесплава внешнего корпуса в его черепе мозговую структуру укрывала защитная оболочка, которая выдержала бы и ядерный взрыв в метре от себя. И тем не менее всё это было крайне неприятно, все равно что если бы человеку плевали в лицо. А в какой-то момент Кит представил как бы он действовал в ситуации, если бы злые люди осыпали камнями его маленькую хозяйку. И с тревогой понял, что он бы не смог гарантировать безопасность Элен и это его крайне расстроило. Да, он бы конечно расстрелял бы все свои иглы, насколько бы сумел ослепил и оглушил нападающих, но и все равно какой-нибудь камень мог ударить девочку по голове. Одна только ничтожная вероятность такого исхода заставила Кита напрячься и по-настоящему рассердиться на разбойников. И снова он подумал о модификации глазных излучателей до лазерных генераторов. Он медленно вертел головой, бездушно и холодно взирая на разгоряченные перекошенные хищные лица, высовывающихся из-за ограждения мужчин и представляя как он сжигает их потоком когерентного узконаправленного излучения. Но потом он, словно устыдившись своей кровожадности, опять прикрыл глаза и опустил голову, чуть вздрагивая от очередных ударов камней. Среди разбойников были несколько силачей, статью напоминая почти Жору-Мясника. Подбадриваемые и подзадориваемые товарищами, они кидались в "исчадие ада" огромными валунами, замахиваясь ими двумя руками из-за головы. Валуны с глухим стуком падали на тело робота и застывали рядом с ним. Никаких повреждений они ему не наносили, эти тяжеленые камни не оставляли даже малейшей вмятины на корпусе Кита. Кроме того он мог еще использовать чудесную элвату, концентрируя наноструктуры в месте соударения со снарядом и увеличивая и без того запредельную прочность бронесплава. Но и этого он не делал, лишь несколько раз, скорее ради забавы, он, просчитав траектории летящих камней, активировал нужный участок элваты, дабы увеличить упругость в месте удара. Тогда камни отскакивали от него как резиновые мячики. Обычно в сторону откуда их бросили, но пару раз вышло так что камни сильно отрикошетили в разбойников стоящих с противоположной стороны от кинувшего. Разбойники в грубой форме попросили своих товарищей быть осторожнее, товарищи в не менее грубой форме послали их куда подальше со своими претензиями. Мгновенно завязалась перепалка и через минуту камни уже полетели не в "исчадие ада", а в самих разбойников. Это было до того нелепо и настолько по-детски, что Кит усмехнулся. Лишь зычный возглас Ронберга привел рассорившихся разбойников в чувство и вернул их к главной цели всего этого собрания. Сам Ронберг ни разу не кинул ни одного камня. Он стоял на чурочке и, на всякий случай прикрывая глаза ладонями, внимательно наблюдал за реакцией металлического зверя. Кит это заметил и несколько раз встречался с бриодом взглядом. Тогда тот тут же, почти испуганно, опускал глаза и даже скрывался за забором. Наконец один из мужчин хрипло и зло крикнул: "Может хватит дурью-то мериться?! Или не все еще себе дурнями чувствуют?" Разбойники замерли словно это была команда прекратить. Они переглядывались друг с другом и потом переводили взгляды в сторону Ронберга, что он скажет. Тот снова возвысился над ограждением, сумрачно осмотрел заваленного камнями пса, расстроено плюнул за забор, в сторону робота и сердито сказал: "Довольно".
Тогда Кит приподнялся и насколько позволяли недействующие задние лапы отряхнулся, подобно тому как живые собаки отряхиваются от воды. Навалившиеся на него по бокам камни разлетелись в стороны. Разбойники, притихнув, с некоторой опаской наблюдали за ним. Кит решил усилить эффект и принялся передними лапами ударять по лежавшим перед ним в огромном числе камням. Те, как настоящие пушечные ядра, полетели влево и вправо, с треском и грохотом врезаясь, ломая и пробивая насквозь деревянные щиты. Разбойники, моментально позабыв о недавнем азарте, о своем "желании и мужестве вступить в бой с исчадием ада", побросали камни у кого они еще были в руках и стремглав ринулись прочь от ограждения. Раздалась отчаянная брать, кто-то упал на землю, закрывая голову руками, посчитав что так он будет в больше безопасности. Ронберг и стоявшие рядом с ним бриоды также шарахнулись назад, хотя в их сторону камни не летели. Уже кто-то крикнул что камни летают сами собой, что это колдовство, некоторые крестились. Но Кит, довольный произведенным впечатлением, уже прекратил камнеметание и как ни в чем не бывало улегся на живот. Бриоды во главе с Ронбергом первыми осторожно приблизились к ограждению чтобы взглянуть чем занят демонический пёс. И они увидели, что тот спокойно лежит на земле, совершенно по собачьи дышит, вывалив язык, и равнодушно смотрит куда-то в сторону. Бриоды переглянулись и Вархо многозначительно покачал головой. Потом он недовольно поглядел на уткнувшихся в землю разбойников и хмуро прикрикнул на них:
– Эй, храбрецы-вояки, хватит тут кверху жопой лежать, позорища бздливые. Перед демоном за вас стыдно.
Разбойники, стараясь ни на кого не смотреть, с виноватыми выражениями на лицах принялись подниматься и отряхиваться. Остальные, тоже несколько устыдившиеся своего бегства, но все-таки про себя радуясь что хоть не бухнулись на землю, возвращались к ограждению.
Бриоды сошлись в круг для обсуждения следующего шага. Горик сообщил, что принесли 20 склянок с "горючей смолой". Однако никто этим не воодушевился и все молчали, стараясь не смотреть на Ронберга.
– Нет, ну если по уму думать…, – неуверенно начал Банагодо.
– Какому еще уму?! – Презрительно сказал Кушаф. – У тебя весь ум в твоем конце и сколько по нему не думай все равно в одно место только и попадешь.
Банагодо злобно уставился на него, готовясь дать достойный ответ.
– Хватит, – устало приказал Ронберг. – Что ты хотел сказать, Банагодо?
Бриод некоторое время справлялся со своими эмоциями и справившись, проговорил:
– Думаю, Альче верно сказал. Раз бейхоры выдрали этому псу задние лапы, то никакой он не демон. Что это за демон, который не может себе ноги новые сделать! А раз так, то можно сжечь его.
– Много ты в демонах понимаешь, – буркнул Вархо.
– А может у него и с ногами-то все в порядке, – вставил Эрим. – Может это он специально притворяется, чтобы посмотреть кто его больше всего мучить будет. А потом как встанет, да как пойдет люли раздавать всем кто особо отличился.
Бриодам, которые хоть и не очень-то в это поверили, всё равно стало не по себе.
– Чует моё сердце, – мрачно провозгласил Вархо, – накличем мы на себя беду бедовую. Вы видали как он камни расшвыривал, это же он, гад, издевался над нами, насмехался, мол, вот как я могу, захочу и вашими же камнями вам же ваши глупые лбы и поразбиваю. Ох, чую и с огнем плохо дело обернется. Мы словно дети малые, сидим и спящего бейхора по носу щелкаем. Сами себе погибель готовим. Разбередим лихо окаянное, а потом сами же от него и примем смерть, смерть лютую, смерть страшную.
Мелис, почитавший Вархо большим знатоком нечисти и колдовского искусства, испуганно глядел на него, раскрыв рот.
– Нет, братцы, давайте все же отца Боба позовем, – сказал он. – Пусть он тут с крестом и Святым писанием встанет и молитвы читает. Все ж таки божий человек, глядишь и остережется его псина дьявольская.
– Да в нем божеского только сияющая лысина на темени, – с презрением сказал Кушаф и сплюнул на землю. – Жрёт, да бухает вот и вся его вера.
– Да и по женскому полу святой отец слабину дает, – с усмешкой добавил Баногодо. – Алёнка Медведица к нему каждый вечер на исповедь ходит, так отец Боб её так исповедует, что вся часовня трясется.
– Может тогда жертву ему принесём? – Предложил Мелис.
– Отцу Бобу?
– Да тьфу на тебя, какому отцу Бобу! Демону этому железному.
– Человеческую? – Уточнил Эрим.
– Ясное дело человеческую, – весело проговорил Банагодо и кивнул на Кушафа: – Вон, главную шестёрку хишеновскую отдадим ему. Боци из него все равно не получилось.
– Сам-то что ли не шестерка, – нисколько не обидевшись ответил Кушаф.
– Шестерка, но не главная. Ты-то поважней будешь, пошестёрестей.
Вархо задумчиво почесал живот.
– Это можно, – поддержал он. – Разрежем Кушафу грудь, вырвем сердце и пока оно еще горячее поднесем псу. Посмотрим как примет.
Никто не понимал шутит вэлуоннец или говорит всерьез.
– Да что мы дикари какие-нибудь, – возмутился горец Эрим, которого все как раз-таки считали человеком невежественным и чуть ли не первобытным. – Давайте Кушафа просто разденем, свяжем и возле пса положим. Пусть демон сам решает что с ним делать.
– А ничего что я здесь стою?! – Сердито воскликнул Кушаф.
– Да, что ты здесь стоишь? – Улыбнулся Баногодо. – Иди, раздевайся пока. Косынку можешь оставить.
Ронберг, осознав что ничего путного от своих товарищей он явно так и не услышит, хмуро распорядился раздать разбойникам склянки со смолой и приготовить Лупеня, который должен будет пустить горящую стрелу.
К попытке сожжения Кит отнесся также равнодушно как и к "побиванию" камнями. Огонь, по крайней мере тот который в состоянии были для него устроить гроанбуржцы, не мог причинить ему вреда. Температура плавления бронесплава внешнего корпуса робота превышала 6000 градусов Цельсия. При этом защитная подкладка корпуса из графеновых микропластин полностью изолировала внутренние детали Кита от любого жара снаружи. И в потоке раскаленной лавы он мог бы спокойно лежать сколько угодно долго без каких-либо негативных последствий для себя. И потому он не сделал ничего и даже как будто не обратил внимания на то, как об него ударяются стеклянные емкости, разлетаются на осколки, а по его поверхности течет прозрачная с крохотными пузырьками смола, по плотности напоминающая очень жидкий сироп. Лишь в какой-то момент он слизнул немного смолы и проанализировал её химический состав. Это была смесь насыщенных алифатических углеводородов, пальмитиновой кислоты, небольшого включения серы, а также примеси азотистых соединений. "Любопытно", подумал Кит, "почему они называют это смолой. Неужели эту субстанцию производит какое-то растение? Прямо-таки готовое топливо." И также он пришел к заключению, что эта "смола" и правда должна хорошо гореть. В чем он тут же и убедился, когда стрела с пылающим наконечником ударила его в лоб и он молниеносно вспыхнул. "Температура горения около 700 градусов", отметил Кит, весь от зада до кончика носа пылая оранжевым поверхностным пламенем.
Разбойники чуть ли не с детским восторгом наблюдали за происходящим из-за ограждения. И Кит, немного поразмыслив, пришел к решению, что настало время для чуточки театральности. И в следующий момент он приподнялся на передних лапах и гулко грозно захохотал, поднимая пасть к небу. Глядевшие на него мужчины непроизвольно сжались и затаили дыхание. Гремящим, грохочущим, низким, утробным голосом, который буквально ударял по ушам людей, пылающий зверь пророкотал:
Я явившийся из огня,