Девочка и пёс

Донтфа Евгений Викторович

Ронберг, как и все, конечно, знал эту сказку с детства, но никогда всерьез не задумывался о черных лоя и их непростой судьбе. Для него, как и для большинства, они были просто глупыми низкорослыми дикарями, копошащимися в своих вонючих тоннелях и сочащимися едкой злобой к Белым лоя, Королеве Лазурных гор, а заодно и ко всему человечеству. Тем не менее и народ омо, и туру, и авры имели вполне устоявшиеся прочные торговые отношения с черными лоя, покупая у них руду, строительный камень, самоцветы, уголь и разного рода зелья, то в качестве лекарств, то в качестве ядов. Однако это никак не мешало им презирать уродливых дикарей. Особенно это чувство было распространено среди соплеменников Ронберга. Туру относились к этому гораздо проще, для них в первую очередь важна была выгода, а всякие там нюансы внешности, нравов и традиций их мало интересовали. Авры, хоть и частенько враждовали с лоя, причем как с белыми, так и черными, какого-то глубинного, чуть ли не физиологического как у омо отвращения к ним не питали.

Но став товарищем одному из черных лоя, Ронберг вдруг с удивлением узнал, что они не просто злобные тупые рудокопы, изготавливающие яды и ненавидящие весь белый свет, а довольно любопытные существа со своими переживаниями, рассуждениями, историей и даже надеждами и мечтами. Это изумило его до крайности. Всё равно как если бы он вдруг узнал, что лошадь, на которой он ездит, пишет книгу о своей непростой лошадиной судьбе. И при этом способно держать перо копытом!

Прежде всего он был поражен тем фактом, что у лоя нет мужчин и

женщин. Он, конечно, никогда и не задумывался над тем как размножаются лоя, ему определенно не было до этого никакого дела. Но он все же полагал что это происходит как у всех. То есть от соединения мужчины и женщины. Он правда слышал какие-то слухи о том, что у лоя якобы и мужчина может родить, но считал это дичайшей нелепостью, пьяным вымыслом вздорного алкаша. Делающий Пыль в свою очередь был не меньше Ронберга удивлен тем, что ему это неизвестно. Возможно он был даже несколько обижен столь пренебрежительным невежеством своего нового друга, но эмоции черные лоя выражали очень скупо и в начале знакомства Ронберг не был способен распознать их. В общем он узнал, что у лоя, как белых так и черных, нет разделения по полу, все лоя были одного пола, включающего в себя как женские так и мужские черты и каждый из них был способен при определенных условиях зачать, выносить и родить ребенка. У Ронберга это в голове не укладывалось. Но в молодые годы он, если честно, и не очень-то пытался что-то туда укладывать. Лоя могли зачать только в один месяц в году, правда у них не было месяцев, но этот период длится 28 дней, так что Ронберг счел что это можно считать месяцем. Период этот выпадал на конец лета. И в это время тот кто хочет зачать должен услышать "пение гор". Он должен слушать это "пение" до тех пор пока его тело не откликнется на него и не зародит в самом себе новую жизнь. Ронберг ничего не понял, но его и не тянуло вникать в столь интимные сферы чужой жизни. Позже он, однако, узнал, что у черных лоя теперь дети рождаются очень редко. И всё потому что жестокосердная Королева лишила их "пения гор". Некогда в стародавние времена, когда Сандара еще заботилась о своём народе, лоя, желающие зачать, собирались в конце лета в определенных местах, в больших красивых гротах и подземных залах, и там на них лилась чудесная музыка, сотворенная волшебством их Королевы. И у каждого лоя, который слышал её, в животе возникала новая жизнь, маленькая и трепетная, а вместе с ней непередаваемое ощущение счастья. После рождения ребенка лоя не мог зачать нового в течении долгих лет, но это и не было ему нужно, ведь у него уже был малыш, требующий любви, внимания и заботы. Впрочем взрослели лоя очень быстро. Ронбергу слышать всё это было очень странно, но тогда он впервые понял, что черные лоя несчастны и их народ вымирает. И никто не знает почему Сандара так поступила. И может они и имеют право на свою озлобленность и ненависть. Впрочем тогда Ронберг особенно об этом не задумывался, чужие горести и несчастья мало волновали его и большой беды от того что с Шатгаллы исчезнут черные лоя он не видел. Гораздо более любопытным ему представлялся тот факт, что Сандара, оказывается, существует на самом деле. Он всю жизнь считал её абсолютно сказочным персонажем. Делающий Пыль лишь слабо усмехнулся, услышав его слова и сообщил, что много раз видел Сандару своими собственными глазами. И не только её саму, но и её механических созданий – асивов. И более того, Делающий Пыль совершенно точно знает, что Сандара действительно способна превращаться в кого угодно, он был свидетелем этому. Со временем Ронберг решил, что всё же его новый друг наверняка во многом привирает, чтобы пустить пыль в глаза. Но за долгие годы их знакомства он увидел и услышал еще много такого, что убедило его и в существовании жестокой Королевы Лазурных гор и её чудовищных механических созданий. Однако, что касается отсутствия у лоя мужчин и женщин, Ронберг всё равно, неизвестно почему, упорно воспринимал каждого из них как мужчину. Также собственно поступали все из народа Омо, большинство из которых верило, что своих женщин лоя тщательно скрывают от посторонних глаз. При этом сами лоя в речевых конструкциях также использовали по отношению к себе исключительно мужской род и потому Делающий Пыль всегда был "он", а не "она".

Кроме всего прочего Ронберг узнал, что Черные лоя действительно люто ненавидят Белых лоя. Последние не потеряли способность к деторождению, научившись воспроизводить "пение гор", а также они могли соединяться друг с другом для смешения семени и зачатия новой жизни в одном из них. Совершенно очевидно, что Сандара любит их больше и всё еще заботится о них, пусть и не столь явно. Вдобавок белые лоя не страдают от солнечного света и у них стройное изящное тело, а не та бугристая, комкообразная, будто сваленная груда камней, плоть, что у черных лоя. К тому же у многих из черных лоя совершенно неожиданно вырастали уродливые костные наросты, то в одном месте, то в другом, и избавиться от них можно было только жуткой болезненной ампутацией. Но слух о том, что их тела полностью восстанавливаются даже после самых чудовищных и смертельных ран также оказалась правдой. И потому ранить или убить черного лоя, учитывая его невероятно твердую грубую кожу было весьма непросто. Впрочем аврам это удавалось, их неестественно острые сабли – ятуны, пущенные в ход с удивительной скоростью и силой, которую никак не ожидаешь в таких тщедушных телах, с успехом рассекали грубую жесткую плоть черных лоя, доказывая что та сделана отнюдь не из камня. Но сами лоя не любили сражений, очень ценя жизнь каждого из своего немногочисленного племени и потому обычно уклонялись от прямых столкновении до последнего. Однако принимать это за малодушие и слабость было бы непростительной ошибкой, Ронберг довольно быстро понял, что черные лоя весьма коварны, хитроумны, по своему отважны и имеют в своем распоряжении немало уловок чтобы погубить врага. По большому счету они могут уничтожить кого угодно на этой земле, если займутся этим всерьез.

А еще лоя представлялись ему довольно забавными. У них не было нормальных имен и называли они друг друга всякими, по его мнению, нелепыми кличками, которые к тому же в течение жизни вполне могли меняться. И тот кого он знал последние тридцать лет как Делающего Пыль, неожиданно мог стать каким-нибудь Спотыкающимся О Камни или Многоговорящим. Правда на прежнее имя он тоже бы отзывался. Также лоя смешили его своим нескончаемым ворчанием по всякому поводу, большими подвижными ушами, постоянным почесыванием самых разнообразных мест на теле, стремлением всё засовывать в рот и пробовать на зуб, привычкой смачно плеваться, причем этим они умудрялись выражать массу разнообразных эмоций, смотря куда и как сделан был плевок: в сторону, под ноги, в ноги, в руку, в живот, в лицо. И далеко не всегда это означало оскорбление. Еще его удивляло как они спали. Никаких постелей или кроватей они не имели в принципе и с трудом понимали зачем те нужны. Желая отойти ко сну, они садились в какое-нибудь укромное местечко, обычно между камнями или привалившись к дереву, обхватывали колени, чуть наклоняли голову вперед и намертво застывали, словно и сами обращались в камень. Спали они очень тихо и чрезвычайно чутко. Они обладали феноменальным слухом и слышали такие звуки, которых для омо просто не существовало.

Но всё же самым сильным впечатлением от соприкосновения с миром черных лоя для Ронберга по-прежнему оставалось осознание реальности Королевы Лазурных гор и её волшебных металлических созданий, которые прозывались асивами. Делающий Пыль сказал, что Королева сама их так называет, а что это слово означает ему неизвестно. По словам Делающего Пыль асивы были под завязку наполнены непостижимой колдовской начинкой, но толику этого колдовства лоя сумели-таки перенять. Вообще Ронберг так и не разобрался в отношениях между Сандарой и черными лоя. С одной стороны между ними было нечто вроде вялотекущей

войны, с обоюдной ненавистью и презрением. Лоя рыли тоннели в Лазурных горах, пробирались в чертоги Королевы, уносили оттуда всё что могли, разрушали и поганили их, устраивали ловушки асивам, безжалостно кромсали и уничтожали их. Но и сами в свою очередь подвергались нападениям асивов, которые равнодушно их истребляли или уводили в неизвестном направлении. С другой стороны иногда лоя встречались с Королевой, являющейся к ним всегда в самых разных непредсказуемых обличьях, и заключали с ней нечто вроде торговых сделок. Лоя возвращали ей похищенное у неё имущество или сломанных, поврежденных асивов, передавали ей редкие минералы, металлы и вещества, а взамен получали некоторые предметы, "устройства", способные посредством волшебных чар, вложенных в них Королевой, выполнять разные полезные вещи. Во время этих сделок Сандара была холодна и высокомерна к лоя и те отвечали ей тем же. По словам Делающего Пыль у Королевы было некое изначальное истинное обличье – молодой белокожей женщины народа Омо с густой гривой русых волос и пустыми ледяными темными глазами, но она почти никогда не представала перед ними в этом виде, предпочитая образы белых лоя, детей или даже авров, в общем всё то что раздражало их до крайней степени. Ронберг слушал всё это, буквально раскрыв рот и по началу, конечно, сомневался в правдивости услышанного. Но Делающий Пыль вполне доверчиво и без особого позерства провел его в самые глубины своих подземелий, откуда бы Ронбергу, случись что, не в жизнь не выбраться обратно к свету самому, без помощи лоя, и показал несколько наполовину сломанных асивов, кое-что из украденного у Королевы и некоторые выменянные у неё те самые полезные "устройства".

Там были идеально круглые лампы, дающий ровный белый свет без всякого огня, жира, фитилей, горючей смолы, гремучек, мальги и пр. А также светящиеся палки, которые зажигались, стоило их лишь чуть-чуть погнуть. Странные "ящики", которые по желанию создавали либо пылающую жару, либо ледяной холод. Замечательные спаянные вместе трубки, называемые "дальнозоры", через которые можно было глядеть на далекие объекты и они виделись так, словно были в близи, причем в поле зрения даже появлялись значки, неграмотный Ронберг с трудом узнал в них цифры, когда-то вбитые ему в голову в агронской армии злобным сержантом, желавшим чтобы его темные дикие солдаты хотя бы различали номера подразделений. Цифры эти, как сказал Делающий Пыль, указывают расстояние до того предмета на котором "сфокусирован", чтобы это ни значило, "дальнозор". Но самыми удивительными, по мнению Ронберга, были те "устройства", лоя называли их "брешалы", которые позволяли людям разговаривать, находясь друг от друга на огромном расстоянии. Ронберг даже не пытался понять как это всё работает, тем более что и сами лоя этого не знали. Им только было известно, что для всех этих "устройств" требовались загадочные "аккумуляторы", которые они, если везло, получали у Королевы. Впрочем, некоторые из устройств достаточно было подержать на солнце или в огне, чтобы они снова "ожили".

Разобранные, раскуроченные, а кое-какие и вполне целые асивы также поразили Ронберга до глубины души. Это были самые настоящие тела, конечности, лапы, головы, но только из идеально гладкого металла. Внутри асивов царил настоящий хаос из гибких трубочек, разноцветных жил, стальных палочек, пластинок с узорами из серебряных и золотых нитей и пр. Всё это было настолько загадочно и непонятно, что Ронберг, в общем довольно малочувствительный человек, по-настоящему трепетал. Но к его ужасу и восторгу некоторые из асивов до сих пор были "живыми", если к ним применимо это слово. Он видел забавно переставляющих по камням тонкие изломанные ноги "паучков", бойкие сами собой катающиеся шары, вполне себе плавно шагающих тварей, отдаленно напоминающих размером и формой домашнюю кошку и даже некие парящие в воздухе гудящие "блины" с маленькими трехпалыми руками и трубками, из которых распрыскивалось то чем их предварительно "заправили". Но по-настоящему его потрясла странная "лошадиная" голова, с четырьмя огромными голубыми глазами. Это жуткая голова шевелилась, поворачивалась и главное умела формировать перед собой реальные, абсолютно неотличимые от настоящих бесплотные образы практически чего угодно. Как объяснил Делающий Пыль, голова могла "воспроизвести" всё что она когда-либо "видела". Однако лоя не умели заставить её показать что-то конкретное, они лишь могли нажимать на определенную пластинку внутри и "лошадь" сама, случайным вроде бы образом, "рисовала" в воздухе чуть светящийся образ чего-нибудь. Иногда это были люди, иногда лоя, иногда деревья или какие-то пейзажи, в основном горные, а порой и совсем что-то непостижимое, для чего у лоя просто не было слов. Увидев это, Ронберг впал в настоящий ступор и чуть ли не благоговение, совершенно очевидно что здесь творились чудеса. И потому когда он увидел возникшего перед металлической собакой второго, благообразного отца Боба, Ронберг сразу понял откуда явился этот демонический пёс. Он был асив, одно из непостижимых порождений повелительницы лоя, великой Сандары.

И сейчас, шагая с горящим факелом в руке по Расплатной площади, по направлению к ограде, за которой притаился, пусть покалеченный, но всё еще действующий асив, Ронберг был, мягко говоря, взволнован. Делающий Пыль не показывал ему таких как этот пёс, но рассказывал о них, о тех, кто способен совершенно разумно и внятно говорить, будто внутри их тел спрятан взрослый живой человек. Это были асивы высшего ранга, главные помощники Королевы, такие практически никогда не попадались черным лоя и они отдали бы что угодно, чтобы заполучить подобное создание, которое, кроме всего прочего, как верили лоя, можно было заставить рассказать многие секреты Королевы.

С каждым шагом в его душу просачивался страх. Никогда он не отличался особой впечатлительность, религиозностью или мистицизмом, все эти душевные переживания и искания никак его не трогали. Но с годами он всё же стал задумываться кое о чем и сейчас, один, среди темноты, под пронзительным звездным небом, у ограды, за которой притаилось непостижимое чудовище, ему стало очень не по себе.

Отодвинув деревянный щит, он прошел внутрь, чувствуя омерзительную слабость в ногах.

Собака снова стала металлической и в неровных всполохах мятущегося пламени, отливала грозным тревожным алым цветом, который вкупе с её большими черными глазами и окружающей уже практически ночной тьмою создавал почти инфернальную картину. Ронберг сробел. Из оружия у него при себе был только охотничий нож, но будь у него даже с собой мечи, секиры и пики, чем бы ему это помогло. Его сознание всё отчетливее заполняла мысль, что он собирается говорить с чем-то непостижимым. Кто такая королева Сандара? Древняя богиня, рожденная из первоначального хаоса? Падший ангел, вернувшийся на землю чтобы терзать, мстить и насмехаться над божеским творением? Могучая волшебница, чья безмерная мудрость привела её к абсолютному равнодушию? И кто этот пёс, созданный ею? Черные лоя утверждали, что асивы всего лишь механизмы с толикой колдовства, не более. Но Ронберг, глядя как пляшут багряные всполохи по металлической поверхности зверя, вдруг сообразил, что Делающий Пыль никогда не рассказывал ему об асивах, которые могли бы вот так превращать свою металлическую плоть в живую шкуру и обратно. И сомнения ледяными пальцами сжали его сердце. Что если этот пёс всё-таки не просто колдовской механизм, а истинный демон, способный менять обличья как и Сандара, какой-то её соратник и помощник? А он, Ронберг, старый неграмотный мужик, собирается обмануть его, схитрить с ним, чтобы привести его в ловушку черных лоя.

Но Ронберг справился со страхом, как делал великое множество раз за свою долгую непростую жизнь. Он подошел ближе к собаке, которая подняла голову и смотрела прямо на него двумя зияющими тьмой глазницами. Пожилой бриод никак не мог придумать как начать разговор. Вместо этого он вдруг зачем-то припомнил, что пёс стреляет иглами, изрыгает пламя, ослепляет светом, оглушает рыком и разрывает своими ужасными лапами в клочья даже таких крепких созданий как бейхоры. А он стоит перед ним с одним жалким факелом руке и на что-то надеется.