Девочка и стол
Шрифт:
Септима просто сияла, ее добрая улыбка делала этот пасмурный день ярким и красочным.
– Вы готовы?
Стол заскрипел.
– Я не слышу! Вы готовы?
Стук-стук-стук, – Джек стучал как Ларс Ульрих16.
Септима села за фортепиано, положила счастливые десять пенсов рядом с партитурой, выкрутила громкость на полную и начала играть. Ее пальцы филигранно бегали по клавиатуре. Она играла искренне, эмоционально, чувственно и грациозно, заставляя звучать каждую ноту. Черно-белая жизнь Септимы окрасилась в яркие, сочные тона. Пока девочка била по клавишам, ее комната превращалась в волшебный мир, в то самое сказочное королевство Сэптилэнд, в котором она жила, когда была маленькой принцессой.
Руки Септимы двигались изящно, она закрыла глаза и наслаждалась тем, как льется музыка. Это был не Моцарт, не Бетховен и не Лист, это была Септима Хадсон – девочка в красном платье, которая отдавала часть себя вместе с мелодией.
В финале прозвучал торжественный септ-аккорд. Девочка зажала правую педаль пианино, чтобы звук как можно дольше не уходил из комнаты, опустила руки и взглянула вверх. Ее тяжелый вздох говорил сам за себя. Септима выложилась на полную, отдала все свои силы и эмоции.
Аккорд затих и наступила тишина.
Девочка повернулась к Джеку.
– Ну как тебе, Джек?
Стол аплодировал всеми своими ящиками.
Септима улыбнулась, а потом четко и уверенно сказала:
– Я изменю их, изменю их всех своей музыкой! Обещаю тебе, Джек!
***
Позднее в дом, где всегда играла музыка, пришел мистер Нэйл – преподаватель английского. Септима была так довольна своим выступлением, что с радостью взялась за учебу. Девочку переполняли чувства, потому что она впервые что-то создала. Ей хотелось сыграть эту песню всему миру, но прежде она должна была донести свои эмоции до родителей.
Когда Джон и Лора Хадсоны вернулись домой, Септима сразу же побежала к родителям, дала им партитуру и сказала:
– Мама, папа смотрите, что я сочинила, позвольте мне сыграть для вас эту музыку! – девочка была полна надежд, она верила, что ноты могут что-то изменить, нужно только немного постараться.
Лора взяла листок с партитурой у дочери, взглянула на ноты и какое-то время молчала. Ее лицо выражало безразличие. Кажется, она не понимала, что нужно делать и размышляла о том, как бы поступила мисс Эмери.
– Септима, дорогая, послушай, это хм… хорошо, что ты пытаешься сочинять музыку, но тебе лучше сосредоточиться на исполнении программы для будущего конкурса. Из-за травмы тебе придется догонять конкурентов, – сухо сказала Лора.
Септима повернулась к папе.
– Дочка, если ты будешь тратить время на эти глупости, то поставишь крест на своем блестящем будущем, – разозлился отец девочки. – Разве ты не мечтаешь играть вместе с Королевским оркестром? Мы с мамой стараемся сделать все для тебя, чтобы исполнить твое сокровенное желания. Тебе может показаться, что мы неправы, но в конце ты скажешь нам «спасибо», когда будешь выступать с лучшими музыкантами мира перед лучшей публикой мира.
– Хорошо, – прошептала Септима и ушла к себе.
Деревянные причины
Девочка в красном платье открыла дверь в свою комнату. Ее лицо ничего не выражало. Никаких эмоций, но внутри все кипело. Септима спокойно выдохнула, закрыла дверь, и по ее щекам потекли слезы. Она упала как подкошенная, прислонилась к двери и тихо заплакала. Ей было больно.
Джек молчал.
Бывают такие моменты, когда лучше не трогать человека. Это был такой момент.
В тот день внутри Септимы что-то надломилось. Страх закрался в ее сердце, и девочка больше не показывала свою музыку никому, кроме Джека. Она узнала, что мир может быть очень жестоким, что даже самые любимые и дорогие люди могут сделать тебе больно.
– Глупости, значит, – проговорила Септима и уткнулась в колени, тихо плача.
Только Джек никогда не делал девочке больно. У него были на то веские деревянные причины.
Творческий путь тернист, любому – даже самому талантливому музыканту – приходится проходить через бесконечный коридор критики. Кого-то это ломает, а кто-то продолжает путь несмотря ни на что. Но есть и те судьбы, которые поглотил страх. Они закрываются от окружающего мира и начинают писать только в стол.
Джек, а представь…
Прошла неделя. Септима вернулась к рутинным занятиям на фортепиано. Мисс Эмери стала чаще появляться в доме, где всегда играла музыка. Правда, кое-кто этому совсем был не рад.
– Септима, эту часть нужно играть плавно, легко и нежно. Повтори еще раз.
– Ладно, мисс Эмери.
Девочка сыграла несколько раз фрагмент из «Полонеза №1» Ференца Листа.
– Уже лучше, но этого недостаточно… – начала мисс Эмери.
Что интересно, Септима продолжала играть даже тогда, когда Виктория Эмери затягивала свои речи про успех и пути его достижения, но не из-за неуважения. Отнюдь, девочка была бы рада перестать играть хоть на секунду, но мисс Эмери велела ей не тратить время впустую.
– Ведь что главное? Идти шаг за шагом к успеху, преодолевая трудности, исполняя сложные произведения так, как их задумал автор. В дальнейшем ты, конечно, сможешь привносить свой фирменный почерк в композиции, но до этого еще далеко. Так что уясни, пока ты играешь так, как я говорю, пока ты выкладываешься и ни на что не отвлекаешься, тебя ждет успех, но стоит сделать шаг в сторону – и тебя ждет горькое поражение, – продолжила мисс Эмери.
О боже, в этом доме живут одни фортепианные фанатики, вы бы еще пентаграммы из клавиш раскладывали на удачу, – подумала Септима и улыбнулась.
Прошло два часа, Виктория Эмери ушла. Септима вздохнула с облегчением.
Наконец-то, я думала, она никогда не уйдет, – девочка прекратила играть и пошла к себе в комнату.
Несмотря на спартанские условия тренировок, Септиму грела мысль, что она может тайно сочинять музыку, играть ее для Джека и выступать в легендарном Колизее Септимы. Если бы не это, девочка давно бы сдалась. У любого музыканта должна быть причина, чтобы двигаться вперед, превозмогая сложности.