Девочка из прошлого

Давид.

Хочется напиться. Неделя выдалась до того тяжелая, что требуется просто отключить мозг. Блондинка рядом что-то щебечет писклявым голосом. Заткнулась бы уже, а?! Лениво смотрю по сторонам. Голова трещит.

Краем глаза замечаю какую-то движуху — качки Игнатьева тянут из зала худенькую девчонку. Она вырывается, что-то кричит им, но за музыкой ничего не слышно. Все как обычно. Наташка прижимается теснее, от нее пахнет чем-то удушающе резким, в голове все сильнее стучит. Надо выйти на улицу что

Легче не становится, резкий крик на улице пронизывает мозг. Твою мать, кто там орет? Потираю переносицу, закуриваю. Ярко светят фонари, и я могу рассмотреть девчонку, которая кричит. Это та самая, что тащили из клуба. На наркошу не похожа, на проститутку тоже. На все похер, но зачем-то начинаю присматриваться к происходящему. Издалека лицо девчонки мне смутно знакомо. Где я мог ее видеть? Эта мысль не дает покоя — на кого же она похожа?

Плачет, умоляюще смотрит в мою сторону. Равнодушно провожу взглядом, как вдруг ее глаза упираются взглядом в мои.

Глубоко затягиваюсь и прикрываю веки.

Светлая комната и мелкая девчонка с косичками сидит за столом и решает задачи. Ночь, Север с кем-то нервно разговаривает по телефону, за столом его младшая сестренка. Она поднимает на меня сонные глаза какого-то невероятного зеленого оттенка и вновь утыкается в учебник. «Сашка, решай», — ругает ее Север, на секунду отвлекаясь от разговора. Подвигаю учебник к себе и в две секунды решаю задачку про дроби и фруктовые корзины. Девочка благодарно шепчет «спасибо» и выбегает из комнаты.

Звук удара заставляет открыть глаза, девчонка хватается за лицо, из уголка рта начинает сочиться струйка крови.

Прежде чем я успеваю подумать, слышу свой голос: — Оставь девчонку.

Ржание и веселый голос лысого: — Облезешь, Давид.

— Оставь. Девчонку. В покое. — Повышаю голос и подхожу к ним. Не ослушается. Не посмеет.

Лысый разжимает руку, и она практически падает на меня. Заплаканная, лицо испуганное. Беру под локоть и тащу к машине, сама она еле перебирает ногами. Что-то шепчет. Наклоняюсь ниже: «Не надо, пожалуйста, не надо». Меня обдает запахом клубники и чего-то очень свежего, я чувствую, как бешено стучит ее сердце и понимаю, что она панически боится.

— Не бойся, я не буду тебя трогать. Садись. Да садись!.

Она не слышит в своей истерике и пытается укусить мою руку. Сжимаю сильнее, заталкиваю в машину и говорю сидящему за рулем Мише: — Домой.

Миша молча кивает, охрана садится в свою машину.

Мелкая всхлипывает, зажавшись в угол сиденья. Подвигаюсь ближе, достаю салфетки и протягиваю руку, чтобы вытереть кровь. Она зажмуривает глаза и пытается вжаться в сиденье. Внимательно рассматриваю и понимаю, что это она. Но как?! Как, бл*???

— Как тебя зовут? — Ее глаза налиты слезами и кажется, что она не очень соображает, о чем ее спрашиваю.

— Не бойся, я только вытру кровь. Как тебя зовут? — повторяю вопрос громче.

— Александра. — Кажется, она не дышит. Сашка, значит, — не ошибся. Еще один вопрос:

— У тебя есть брат? Его имя? — я не мог ошибиться: не так много времени прошло, чтобы она сильно изменилась. Усмехаюсь — 10 лет — совсем немного.

— Есть брат, Влад. — Всхлипывает и, видя, что пристально смотрю на нее, добавляет, — Влад Северьянов.

Сестра Севера. Это она.

Откидываюсь на подголовник и закрываю глаза. В висках стучит.

Саша.

Когда Аленка предложила пойти в клуб, я привычно отказалась: Извини, Ален, завтра у меня мега много работы, потом пары. Ты вообще помнишь, что я устроилась переводчиком? — толкнула подружайку в бок. Она у меня классная. Но в голове такой веееетеееер.

— Шурчик, ну чего ты? — заныла подружка. — Пошли развеемся. Мы с Анькой таких пацанов подцепили, закачаешься. Харе уже сидеть мышью, принцев не существует. Тебе почти 23, а ты все веришь в сказки.

Ну-ну. В сказки я давно не верю.

Я не помню, как брат принес меня годовалую в одеяле в детдом, потому что кормить было нечем, и мы замерзали. Куда в один из дней делась мама, почему соседи никуда не сообщили? — Наверное, всем было все равно. Все детство Влад защищал меня от обидчиков, когда выпустился во взрослую жизнь, привозил мне подарки. У нас большая разница в возрасте, он старше на 14 лет. И всегда был единственным родным и любящим меня человеком. Мне было шесть, когда он забрал меня из детского дома к себе. Заставлял учиться, строго контролировал уроки и ходил в школу на собрания. Мне нельзя было гулять одной, нельзя было куда-то ходить без него. Но это было так… волшебно … Я была ему нужна.

Сказка закончилась, когда через три года он не пришел ночевать, не пришел на следующий день… а потом… нет-нет-нет, об этом вспоминать нельзя, нельзя, нельзя…

Трясу головой, отгоняя воспоминания…

— Нет, Алён, я не могу.

— Шурчик, на пару часов. Ты такая загруженная. Выпьем, расслабишься.

А, может, правда, плюнуть на все и разок сходить и проветриться? Я начинаю собираться под одобрительные возгласы подруги.

***

Я не люблю клубы. Я не люблю громкую музыку, которая бьет по ушам и ненавижу запах перегара. Но подруг у меня не так много, чтобы постоянно отказываться встретиться с ними.

Мои девчонки быстро накидываются коктейлями и теряются где-то в середине танцпола. Я не танцую и не пью алкоголь. Стою недалеко от барной стойки и смотрю по сторонам. Мое внимание задерживается на высоченном темноволосом мужчине. Он сидит в ВИП-зоне и обнимается с эффектной блондинкой. А я стою, смотрю, как дура, и мечтаю, что когда-нибудь мой принц меня найдет, влюбиться, защитит. И будет он похож на этого мужчину. Точно дурааааа… Размечталась!

Завтра надо рано встать. Очень рано. Я так мечтала получить это место, мне так нравится моя работа: сидишь, неспешно тянешь чай или кофе и пальцы летают по клавиатуре, выстукивая из слов предложения сказок. Да-да, я переводчик детских сказок. Как раз для меня.