Девочка из прошлого
Шрифт:
— Две минуты, Давид, — мягко вытаскивает руку и поворачивает голову. Смотрит поверх моего плеча.
— Саша, девочка моя, — ненавижу себя в эти мгновения. Ненавижу свою слабость и трусость. — Посмотри на меня.
Наверное, голос звучит жалко. Плевать. Сейчас на всё плевать. Она поднимает взгляд.
Самое главное. Сейчас важно сказать самое главное. Две минуты, которые решают жизнь.
— Всё, что ты могла видеть, неправда. Ни с кем и ничего у меня не было. С того дня, как ты… как
Внимательно смотрит в глаза. Я весь открыт. Только не отводи взгляд!
— Саш, я знаю, что должен был приехать. Должен был, но… короче, маму экстренно увезли в больницу, пока операция, пока реанимация…
В глазах растерянность. Губы начинают дрожать. Хватаю за руку. Если уберет, снова возьму. Мне нужна эта поддержка.
— Там, в больнице, я понял одну вещь. Самую главную. Надо успеть сказать всё, что чувствуешь, родному человеку. Саш, я… Я люблю тебя. Не могу без тебя, малышка. Не могу.
По её щеке ползет слезинка. Протягиваю руку, стираю пальчиками соленую каплю. Порывисто прижимаю к себе, вдыхаю, как мечтал, аромат своей девочки. Слышу звук упавшей сумки. Её руки на своей шее. Её губы так близко.
Моя. Любимая. Родная.
Шепчу "спасибо" и припадаю к источнику нежности и страсти. Целую манящие губы, зовущие, ждущие. Зарываюсь рукой в волосы, скидывая заколку. Хочу чувствовать ее максимально.
Мой наркотик. Моя болезнь, от которой я не хочу лечиться. Моя радость. Мой маяк в мире тьмы.
Сейчас я твердо осознаю, что это правда. Что любовь есть конечная цель сама по себе. Все иное возбуждает в нашем уме вопрос «почему?», и мы ищем на него ответ. Но слова «я люблю» уже не оставляют места «почему?». Это окончательный ответ на все вопросы. (из «Садхана» Р. Тагор)1
— Давид, я ведь… Ну я правда думала, что с ней. Она… а я… — щеки мокрые от слез, а голос срывается. Сцеловываю мокрые дорожки, обхватит ладонями личико. Смотрю в ее омуты, в которых тону. Погибаю и воскресаю.
— Ты решила, что не нужна мне. Решила за меня! Сама! А ты подумала о том, что мне без тебя не жить? Подумала? В следующий раз, когда захочешь принять решение за двоих, вспомни об этом!.. И никогда — слышишь меня? — никогда не сравнивай себя и ее. Ты и только ты. Вот здесь, — кладу маленькую ладошку на свое сердце. Оно готово выскочить из груди и взорваться фейерверком.
Подхватываю свою девочку на руки, кружу и кричу: «Люблю тебя!». Веду себя как школьник. Пускай. Не стыдно. Потому что это называется счастьем.
— Поехали домой? М?
— Домой? Но ведь Тим сказал, мне опасно…
— Домой, малышка, это домой. В наш дом. Где ты и я.
От радости у меня явно сорвало крышу. Она просто меня выслушала… не оттолкнула. А я уже надумал.
— Поехали.
Чуть было не переспросил. Вовремя прикусил язык.
— Только на землю меня поставь. Я сама пойду.
— Ну нет. Так мне нравится больше. — Я дебил. Реально дебил, потерянный для общества. Потому что улыбаюсь по все тридцать два и не могу остановиться.
— А сумка?
— Все возьмем. — Наклоняюсь, подхватываю Сашину сумку, несу к машине. Моя принцесса практически невесомая. Она и была как пушинка, но еще больше похудела. — Сааааш, ты вообще ничего не ешь?
— Что — то ем, — улыбается, прижимается к шее. Замедляю шаги, хочу продлить эти ощущения.
Сажаю свою драгоценность на переднее сиденье, сам пристегиваю. Закидываю сумки в багажник и бегом за руль. Выезжаю на трассу, держа девочку за руку. Не отпущу. Никакие силы не заставят.
— Ты мне снился. — Тихо — тихо, а в груди разрастается шар размером с мяч. Сбавляю скорость, потому что эмоции через край. — А можно… — делает глубокий вдох и просит, — можно остановить машину?
Моментально съезжаю на обочину и поворачиваюсь к девочке:
— Что — то болит? Кружится? Тошн…
Ее ладошка накрывает мои губы. Она отстегивается, встает коленями на сиденье. А ее следующие слова выбивают всю почву из под ног:
— Давид, я… я тоже…
Глава 28
Саша.
Я сплю? Скажите мне, это сон?
"Я люблю тебя. Не могу без тебя, малышка". Его признание крутится в голове на репите. Любит меня? Меня? Он? Он же такой… а кто я по сравнению с ним?!
Да, у брата есть возможности, но мы еще на берегу, что называется, договорились, я всего добиваюсь сама. Жить за чужой счет — не по мне. Чтобы двигаться вперед и развиваться, нужен стимул. У меня он есть.
Ну конечно, Влад не был бы Владом, если бы не сделал по-своему. Есть счет на мое имя, куда он переводит суммы. Но ни разу не смотрела, какие и сколько. В этом плане я не любопытна. Что не мое (а я так решила), то не мое.
Давид держит меня за руку, переплетя наши пальцы. Тепло разливается по венам. Мне кажется, если я сейчас не признаюсь, меня просто разорвет в клочья. Прошу остановить машину. Хочу видеть его глаза. Хочу видеть, ЧТО в них. Я должна окончательно понять, не игра ли это.
— Кружится? Тошн… — прикрываю его губы ладошкой. Поворачиваюсь на сиденье, чтобы встать коленями и, не отводя взгляд:
— Давид я, — голос срывается, становится тонким. — Я тоже… тоже тебя люблю.
Секунда. Две. Его глаза расширяются. Зрачки темнеют. Три секунды. Четыре. Рваный выдох. Пять. В его глазах вижу себя. Шесть. Его губы на моих. А дальше, как в тумане.