Девочка-лёд

Джолос Анна

Кто из них это сделал? Сотру в порошок…

Глава 15

АЛЁНА

Отвратительно. Одно это слово удивительным образом сочетает в себе описание того, как я выгляжу и того, как я себя чувствую.

Подниматься утром с кровати было невыносимо больно. Моё тело горело адским пламенем и нещадно ныло. От снарядов, которые лопаясь, растекались краской по коже или от ремня, которым избил меня сожитель матери. Так или иначе, в отражении я вижу последствия вчерашней ночи во всей красе. На ногах, руках, плечах и животе – страшные,

бледно-синие и фиолетовые синяки. Россыпи красных точек из-за разрыва капилляров и отчётливые, припухшие полосы от «кнута». Со спиной – та же картина. Настоящий мрак, если честно. В довершение ко всему, на скуле теперь имеется красноречивое подтверждение того, что меня кто-то бил. Потому что выглядит это именно так.

Впервые за много лет я решаю прогулять школу. Просто потому что не представляю, как мне пойти туда в таком виде. Принимаю душ и с опаской захожу на кухню. Время раннее по меркам привыкших веселиться ночью, так что я успеваю собрать Ульяне нехитрый завтрак и незамеченной вернуться в нашу комнату.

Пока она кушает, я пью горячий чай. В груди чувствуется какая-то неприятная тяжесть. Я постоянно кашляю и по ощущениям у меня температура, но оставаться дома нет никакого желания, а потому я быстренько одеваю потеплее сестру, и мы спешим выбраться из чахлой квартиры, жизнь в которой с каждым днём всё ярче и ярче демонстрирует тот факт, что ад на Земле всё-таки существует. Я даже адрес назвать могу…

– У нас что, выходной? – весело спрашивает Ульяна, когда понимает, что в садик сегодня мы не идём.

– Да, малыш, можно и так сказать, – отвечаю я, поправляя на ней забавную шапочку с кошачьими ушками.

– Ууух ты! – выдаёт восторженно. – И куда мы?

– Гулять, – заговорщицки подмигиваю я ей. – Хочешь покормить уточек на пруду?

– Ооочень! – оживлённо кивает она, хлопая в ладоши.

В ближайшем супермаркете покупаем батон и сок с трубочкой. В аптеке беру дешёвое обезболивающее и мазь от синяков. Стараюсь не обращать внимания на то, каким взглядом провожает меня кассир. Покрепче сжимаю маленькую ладошку Ульяны и веду её в сторону парка.

В утренние часы тут почти безлюдно. Разве что пара-тройка пенсионеров, да несколько мамочек с колясками, наслаждающихся умиротворением, которое дарит это место.

В воздухе витает аромат опавших листьев, свежести и шишек. Птички, ещё не улетевшие на юг, щебечут, словно переговариваясь. Лес тихонько шумит. Всё-таки какая удивительная игра красок! Деревья одеты в яркие оттенки: от золотистого до насыщенно-бордового. Лёгкий ветерок колышет трепещущие листочки, а солнышко настойчиво пробирается сквозь пушистые, белые облака, бегущие по синему небу.

Я очень люблю это время года. Осень передаёт невероятную атмосферу и настроение: грустное, но вместе с тем какое-то особенное. Торжество красок, но с привкусом горечи. Ведь совсем скоро в Москву придёт зима.

Прислонившись спиной к дереву, наблюдаю за тем, как Ульяна зайчиком скачет по траве, собирая гербарий. Она напевает какую-то песенку себе под нос, а я любуюсь тем, как искренне она улыбается и радуется нашему совместному времяпровождению.

Как же я хочу подарить ей счастливую жизнь! Я желаю этого больше всего на свете! Наверное, именно поэтому я до сих пор не сдалась.

Устало откидываю голову назад. Смотрю

на раскидистые ветви старого дуба, сквозь которые солнышко тянет ко мне свои лучи. Они нежно ласкают бледную кожу, позволяя чувствовать это… Чувствовать, что я всё ещё могу испытывать тепло, ценить момент и ждать счастья, там, где оно не предвидится. Да, я всё ещё глупо надеюсь, что у меня получится. Выиграю соревнования, сдам экзамены и закончу гимназию. Несмотря ни на что, обещаю. Завтра же пойду на занятия. Избегать своих обидчиков я не стану. Конечно, нет смысла обращаться в полицию. Их родители в состоянии уладить любую ситуацию, а вот у меня проблем только прибавится. Наша семья итак стоит на учёте везде, где только можно, допустить лишения прав я никак не могу. Рисковать тем, что от меня заберут Ульяну, я не стану ни за что.

Взгляд опускается на разбитый циферблат часов. Как же мне жаль, это ведь вещь отца. Отца, которого я ни разу в жизни не видела. Отца, которому нет до меня дела, даже если он жив.

Мысли то и дело крутятся вокруг последних двадцати четырёх часов. Вчерашняя ночь была наполнена поистине первобытным ужасом. Честно говоря, даже не знаю, что из всего этого ощущалось страшней: похищение и мешок на голове, холодный, тёмный подвал, дуло пистолета, осознание того, что меня привезли в качестве игрушки для именинника или сама встреча с ним после садистской игры, в которой я всё же пусть и была унижена, но проигравшей точно не стала.

Беркутов… За это его изумлённое выражение лица мне, как минимум, положен Оскар. Правда Его Величество Именинник быстро пришёл в себя и, как мне показалось, не особенно испугался направленного в его сторону пистолета. Скорее, был удивлён тем, что я оказалась способна на такой отчаянный шаг. (Сама от себя не ожидала, если уж признаться откровенно). Но тогда я ещё не знала, как отреагирует школьный мучитель на моё появление в его птичьем особняке, так что полагаю, у меня есть серьёзное оправдание тому, почему я целилась в человека.

Я, кстати, ждала от него чего угодно, но точно не того, что он набросится на своих друзей как зверь. Похоже, ему и впрямь не понравилось, что его одноклассники пошли на авантюру, за которую можно получить не одну статью. За его спиной организовали этот сюрприз. Полагаю, к подобному он не привык.

Как бы то ни было я благодарна Всевышнему за то, что этого ненормального перемкнуло именно так. И за то, что, не взирая на наши острые взаимоотношения, Беркутов вернул меня домой.

Но этот его ревущий мотоцикл! Святые небеса! Я так боялась свалиться с него, что вцепилась в парня намертво. И лучше уж сгорать от стыда, обнимая ненавистного одноклассника, чем попасть под колёса какой-нибудь фуры, которые всегда меня пугали.

Было ещё кое-что. То, что не давало мне покоя. Речь о мальчике, которого я волей случая увидела в комнате. Кажется, Роман обращался к нему по имени Савелий. При воспоминании о нём мне становится не по себе. Не то, чтобы я никогда не видела больных детей, прикованных к инвалидной коляске, просто, наверное, конкретно в тот момент я растерялась. Уж очень особенным выглядел этот ребёнок. И то, как Беркутов сидел перед ним, с какой интонацией говорил, поглаживая ладонью растрёпанные волосы. Было в этом жесте что-то такое… То, что невозможно объяснить.